Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1991 год

На другой день судейская коллегия оценила 13 шалашей, попробовала 13 целебных напитков, а также грибных супов и еще того, что удалось поймать или найти и сварить на костре. Испытания выдержали все, хотя у каждого были свои трудности. Плюс еще одна — общая. Каждый встретил на своем острове «след человека», «дикого» туриста, варвара, пьяницы и токсикомана. Робинзоны все утро собирали мусор вокруг своих временных стоянок. Но «Хо», студенту из Новгорода, этого показалось мало. Свою композицию в стиле поп-арт из пустых бутылок, консервных банок, полиэтиленовых пакетов и разорванных тюбиков клея «Момент» «Хо» растянул над уютной бухточкой как сигнал бедствия, которое терпит не Робинзон, а необитаемый остров.

Этим ребятам не надо объяснять, что Робинзон может бороться за выживание, если позаботится прежде о том, чтобы выжила природа.

Судейская коллегия должна была вынести решение к 18.00. Но решения не было ни в 19.00, ни в 22.00. Только в полночь, благо ночи здесь белые, председатель оргкомитета конкурса «Полярный Одиссей» Вениамин Каганов огласил результаты. Они тоже оказались неожиданными. Сердце не камень даже у деловых людей… Не шесть, как предполагалось, а десять человек получили право испытать лишения на необитаемых островах Белого моря. К ним присоединились трое иностранцев.

Велико было огорчение проигравших. Но никто не был обижен. «Жалко уезжать, — сказал «Сэш», школьник из поселка Энтиген на Чукотке, — но стоило ехать сюда хотя бы для того, чтобы побыть вместе с такими отличными ребятами».

Победители готовились к посадке на экспедиционное судно довольные, но притихшие. Многое должно было еще только совершиться в них — в час испытания внутренних ресурсов личности и организма. Но что он за человек — наш брат Робинзон, понимали уже все.

Карелия, озеро Лососиное Елена Пронина, кандидат психологических наук

С тех самых пор как французы в 1803 году продали Новый Орлеан Америке — вместе со всей территорией штата Луизиана — за одиннадцать с четвертью миллионов долларов, этот город с завидным упорством сопротивляется проникновению современной американской культуры. Пользуясь, разумеется, всеми благами цивилизации, новоорлеанцы по сей день хранят традиции старинной креольской культуры, здесь живут и мыслят не совсем (а иногда и совсем не) по-американски. Стремление к успеху любой ценой — главная, по нашим представлениям, отличительная черта стопроцентного американца — вовсе не является для жителей Нового Орлеана двигателем прогресса. Главный аэропорт города назван в честь неудачливого авиатора, а главная улица в деловом квартале носит имя разорившегося маклера. Здесь могут устроить банкет в честь приятеля, отправляющегося отбывать тюремный срок, а ежегодный карнавал длится не меньше двух месяцев, так что стирается грань между иллюзией и реальностью.

Таков Новый Орлеан. Таким, во всяком случае, он предстает перед читателем со страниц книги Фредерика Старра. Известный ученый-историк, знаток и ценитель русской культуры (его перу принадлежат книги о советском джазе, о конструктивистах тридцатых годов, об искусстве советского авангарда) на редкость успешно избегает академической сухости и псевдонаучных обобщений. Его книга «Новый Орлеан без маски» состоит из изящных этюдов о характере и образе жизни новоорлеанцев. Когда Фредерик Сгарр пил чаи в редакции «Вокруг света», он с интересом листал подшивки журнала за прошлый век и с удовольствием рассказывал, как он днем играл в одном из новоорлеанских джаз-оркестров, а вечером в номере гостиницы набрасывал — нет, не дневник, а просто «мысли по поводу». Потом друзья собрали эти записи и издали книгу, отрывки из которой Ф. Старр и предложил нашему журналу вместе с замечательными иллюстрациями американских фотохудожников — отца и сына Роберта и Жана Брэнтли.

Новый Орлеан не изолирован от мира. В его порт заходят корабли под флагами стран, известных порой разве что читателям последнего издания «Британской Энциклопедии». Гиганты аэробусы и скоростные автомагистрали наводняют город приезжими. Сюда можно попасть и по железной дороге, если уместно относить суперпоезда к железнодорожному транспорту.

Париж или Венеция тоже полны приезжими, извлекают из этого немалую выгоду. Однако не следует путать туристский мир и подлинную жизнь этих городов. Если в этих городах и сохранилось что-то исконно парижское или венецианское, то лишь скрытое от туристского взора: вы, мол, приехали и уехали, а мы здесь жили и будем жить, так что оставьте нас в покое. Во многих ресторанах для постоянных клиентов заведен даже отдельный вход: через него в прежние времена джентльмены проскальзывали за развлечениями иного рода. Но если вам случится войти в кафе через эту дверь, не стоит тешить себя мыслью, будто вас принимают как «своего». Дождитесь-ка, пока вас обслужит местный официант, и вам все станет ясно. Стремление новоорлеанцев жить своей жизнью вполне естественно, и вдобавок оно подогревается культурной обособленностью города на Североамериканском континенте. Новый Орлеан был основан на побережье, как северный форпост Карибского мира. Франкокатолический Новый Орлеан видел к северу от себя протестантов-англосаксов, говоривших и в буквальном и в переносном смысле на другом языке. Граница, отделявшая Новый Орлеан от Луизианы, была глубока и широка, как Ла-Манш. Истинный новоорлеанец не удивляется, встречая во время своих нечастых поездок в сопредельные земли города с названиями «Китай», «Лиссабон», «Эльба», «Аризона», «Польша», «Ливан».

В представлении новоорлеанца мир за городской чертой должен напоминать западные моря со средневековой географической карты, где на темном фоне изображены чудовища без имени и названия. В старину это были грубые и грязные матросы из Кентукки. После гражданской войны на смену им пришли заезжие дельцы, спешившие поживиться в единственном городе Юга, избежавшем разрушений. В двадцатые и тридцатые годы нашего века остерегаться нужно было соседей-луизианцев, которые говорили со странным акцентом и проповедовали баптизм. Вслед за своим лидером Хью Лонгом и его красношеими соратниками они не жаловали Новый Орлеан за его относительное благополучие, беспечность и подозреваемое моральное разложение. А сегодня это разъездные торговцы из Техаса, Калифорнии и вообще отовсюду, стремящиеся урвать свою долю в бизнесе на шикарной новой Пойдрас-стрит.

И тем не менее новоорлеанцы способны на радушие и гостеприимство, что могут засвидетельствовать миллионы туристов. Гостеприимство их чистосердечно, но и терпение не безгранично. Когда болельщики или любители рок-музыки съезжаются в гигантский зал «Супердом» из окрестных городов Луизианы и Миссисипи, звон кассовых аппаратов слаще всякой музыки для уха местного жителя. С трепетом взирают провинциалы на огромный купол крытого стадиона — прорезиненную оболочку, утепленную поролоном. Пива, еще пива! Наконец, современные ковбои забираются в свои «джипы» и «кадиллаки», и на прощанье, уже мчась по шоссе, разряжают свои кольты в гигантский купол. Ремонт кровли обходится городу в 4,5 миллиона долларов ежегодно. Так что прощается новоорлеанец с гостями без особого сожаления — пусть себе едут подальше.

С визитом

Не пытайтесь проскользнуть через Новый Орлеан незамеченным, тем более если вы знаменитость. Ничего не выйдет. Некоторым это удается, и довольно легко, но для людей выдающихся и известных это невозможно. Новоорлеанцы любят чувствовать себя хозяевами. Они так же дорожат ритуалами гостеприимства, как японцы — чайной церемонией. А поскольку ритуалы, связанные с приемом заезжих гостей, не могут обойтись без самого знаменитого гостя, спрос на именитых визитеров велик. В Новом Орлеане их ценят не меньше, чем французские вина, трюфели или хороший паштет.

Поток проезжих знаменитостей никогда не иссякал — от будущего французского монарха Луи Филиппа в 1798 году и до английской принцессы Анны в 1984 году. Другой известный визитер, писатель Уильям Теккерей, в свой приезд в 1856 году одобрительно отозвался о вине «Медок», поданном за обедом; и хозяин одарил его на дорогу целым ящиком от чистого сердца. Актриса Сара Бернар была в таком восторге от приема, оказанного ей здесь, что на протяжении сорока лет время от времени приезжала сюда. Однажды она подарила хозяевам перстень с камнем и получила в качестве ответного подарка... живого аллигатора. Поскольку ее двадцать два дорожных сундука уже были упакованы, она отправила рептилию другим рейсом прямиком к себе домой во Францию, где аллигатор по прибытии и сожрал ее пуделя.

Главы государств удостаиваются особых почестей. Генерал Шарль де Голль однажды посетил город для инспекции бывшей колонии своей страны, и его именем был назван бульвар. Но Новый Орлеан все-таки не так щедро разбрасывается названиями своих площадей и улиц, раздавая их в качестве сувениров, как другие американские города. Знать бы французам, что пресловутый бульвар — это кривая улочка за рекой, в алжирском квартале...