Перезагрузка - Евгения Широкая-Ляшко

– Она у вас строгая была? Сильно наказывала? – полюбопытствовал Трофим.

– Я младший был. От брата с сестрой точно знал, что делать можно, а что нельзя, потому старался. Ну, а если что не так, то мокрой тряпкой по башке от матери выхватывал.

– Интересно у вас жизнь шла, – с нескрываемой лёгкой завистью протянул Трофим.

– Я никогда не оглядывался на то, что скажут другие, опирался на свою жизненную линию: жить привлекательно, разнообразно и с большой пользой.

– Эстетический вкус у вас есть, это видно, – закивал гость.

– Да что вкус. В последней профессии я лекции читал по оценке транспортных средств после ДТП. Объяснял студентам, что единственное спасение, чтоб не посадили – это знать сложности своей работы, не допускать ни малейшей ошибки, не злоупотреблять. Меня этому в своё время научил отставной майор, Василий Михайлович Тронев. Как ангел-хранитель дал отеческий совет. Именно он пояснил, что считать чужие деньги сложно и что хоть рубль лишний возьмёшь, доносами засыпать могут. Вот и я других от ошибки предостерегал.

Неожиданно Трофим почувствовал болезненный укол совести. Этот мужчина его поразил. На Юрия Ивановича хотелось равняться. Особенно подкупала его открытость. Нелицеприятное осознание, словно калёным железом, выжигало выводы где-то в чертогах разума: «А я? Что я? Чем я могу гордиться? Что я особенного совершил? Как трус сбежал от подружки, с которой встречаюсь несколько лет. Получается, что даже в собственных чувствах я до конца не способен определиться…».

Тяжело вздохнув, Трофим резюмировал.

– Вы такой последовательный, основательный… Однозначно от девчонок отбоя не было. Они это любят.

Лена рассмеялась.

– На самом деле с бабушкой он случайно познакомился. Сидел в машине около универа, а она с подружкой после ночной смены пришла поддержать какого-то знакомого парня, который сдавал вступительные экзамены.

На лице Юрия Ивановича заиграла радушная улыбка.

– М-м-м Галина Васильевна моя. Механиком телеграфного аппарата трудилась. Дело было в августе. Я с щегольской причёской, в оранжевой вельветовой рубашке с длинным рукавом. Жара. Но это же последний писк моды. Она в белом кримпленовом платье сверкает коленками – тоже из-за последнего писка моды страдает от зноя. Попросилась с подружкой посидеть в машине. Я и впустил.

Лена прикрыла рот ладошкой, но всё же не удержалась и перебила дедушку.

– Бабушка рассказывала, что с первого взгляда влюбилась в его зелёные глаза.

– Кхе… Может и сразу влюбилась, да только я её долго искал после первой встречи. Она мне только и сказала, что «Галя с телеграфа». Как на телеграф не приеду, нет таких. Случайно попал, когда она кого-то подменяла.

– Упёртым надо было раньше быть, чтобы судьбу не потерять, мобильников не было, – подметил Юра и спросил у друга, – ну так, что? Сходим на гору?

Трофим наморщил лоб.

– Высоко подниматься?

– Оно того стоит.

– Не темни. Сколько высота горы?

– Семьсот пятьдесят метров или около того.

– Всего-то? Тогда сходим. Я хотел бы рассвет с горы увидеть.

– Ну, ты загнул, братское сердце! На подъём в потёмках я не согласен и вставать во сколько? Сейчас вообще-то рассвет примерно в четыре часа начинается!

Юрий Иванович предложил.

– А вы возьмите палатку и с ночёвкой.

Друзьям идея пришлась по вкусу. Наскоро снарядившись, они зашагали к вершине Собер-баш.

Через три часа подъёма Трофим ворчал в голос, но его жалобы тонули в густом непроглядном лесу.

– Ты же мог меня предупредить?! – гневно вопрошал он, теребя заложенные уши.

– О чём? О том, что в гору подниматься не то же самое, что идти по асфальтированной дороге?

– О том, что дорога вокруг горы спиралью вьётся!

– Слушай, для неподготовленных туристов этот кольцевой маршрут занимает всего пять-шесть часов. Я его специально выбрал, он самый короткий и бетонные плиты местами есть. А могли пойти по «Соберской кругосветке». Там километров десять пилять и подвесные деревянные мосты. Не рычи. Нам спускаться завтра, ещё успеешь отдохнуть и рассвет свой посмотришь.

– Завтра я вообще не встану! – огрызнулся Трофим и умолк до конца подъёма.

Когда друзья добрались на плоскую вершину, шикарные природные ландшафты немного его угомонили.

– Знакомься, приморские хребты и долина реки Убин, – с широким жестом провозгласил Юра.

Трофим молчал. Он любовался. Лазурная синь неба пополам с изумрудным волнообразным покрывалом лесного массива завораживали. Чистый воздух пьянил. Хотелось кричать от какой-то переполняющей первобытной радости.

Настоящим квестом после ужина стала дедова палатка советского образца. Интернет отсутствовал, им пришлось самим кумекать, как установить временное жилище. К счастью, вручённый Леной аэрозоль спасал от навязчивых насекомых. Закончили друзья под последние лучи заходящего солнца. Закат прошел, и моментально стало темно. Едва чернильное небо зажглось золотыми звёздами, друзья невольно попали под влияние магии космоса. Разговор стал тише и медленнее.

– Меня сегодня посетило откровение, – поделился Трофим.

– Надеюсь приятное…

– Не очень. Мужик помельчал.

– Расшифруй.

– Живём в квартирах как в скворечниках со всеми удобствами. Всё что делаем, только тычем на кнопки. Нет нужды применять мозги. Ушёл человек с земли в город и помельчал, ничего сам сделать не может, и желания такого нет. А раньше и дом сложить, и профессию любую освоить…

– Троха, ты немного путаешь понятия. Ничего не поменялось и никогда не поменяется. Помельчать или нет, каждый сам выбор делает. Я думаю, что во все времена так. Ты лучше скажи, как у тебя с Вероникой?

– Э-э-э… А всё хорошо, на этой неделе в ЗАГС сходим. Продам квартиру, и переедем в пригород, Вероника давно о собственном доме мечтает.

– Братское сердце, вот это новость, поздравляю!

Трофим растянулся в улыбке.

– Я и сам себя поздравляю.

– Понял, значит, перезагрузка удалась, – подытожил Юра, и друзья как по команде рассмеялись.