Ураган - Ульяна Соболева

– Ты поможешь мне?

Он снова усмехнулся:

– Я похож на смертника?

Теперь уже усмехнулась я.

– Похож, очень похож. Особенно учитывая все те грязные делишки, которые проворачиваешь за моей спиной, думая, что я ничего не знаю.

Улыбка пропала с его лица, он явно не ожидал, а я продолжила:

– Оружие – это та малая часть, которая уже может стоить тебе головы. Я молчу о ваших прошлых делах с Максом и моим братом, да и о самой флешке, которая явно досталась вам не за деньги или какие-то блага, а полита кровью. Сколько их было, Стефан? Десятки? Тех, кто умерли ради этого носителя?

Ищейка поправил воротник и посмотрел на меня исподлобья.

– Ваш брат тоже в этом замешан.

– Верно. Но ведь ты знаешь, что Графу намного легче избежать кары, чем тебе.

Я обошла Радича со всех сторон и остановилась напротив, посмотрела в его серые глаза:

– Мы должны положить этому конец, Стефан. Волкова вернули не просто так. Пройдет несколько лет, и мы переживем такую же войну, если не хуже. Только на этот раз противник подготовится намного лучше.

– На этот раз, Дарина, нет вашего мужа, который проберется в его тыл и спасет наши задницы.

Я вздрогнула. Пощечина. Весомая такая оплеуха. Браво, Радич. Напомнил мне, почему я сейчас разведена и почему Максим ушел… точнее, я его прогнала из своей жизни. Преданный пес вспомнил о любимом хозяине. Укусил. Больно.

– Наши задницы не нужно будет спасать, если ты мне поможешь.

– А если нет?

– Если нет, то завтра же Зарецкий получит от меня интересную информацию о тебе…

Его глаза загорелись так ярко, что я резко выдохнула. Злится. Это хорошо. Больше всего меня всегда бесила его невозмутимость.

– Стефан. Пойми. Это нужно сделать! Нужно всем нам!

– А вы подумали о семье, о детях?

– Подумала. Прежде всего, я подумала о них.

– На кого вы их оставите?

– А ты уже пророчишь мне проигрыш?

– Да! Изначально гиблая затея. Думаете, вы умнее нас всех? Думаете, мы не перебрали все способы уничтожения этого подонка? Поверьте – это провал. Выбросьте из головы даже малейшую мысль о подобном безумии, если хотите жить.

– Возможно, для вас, мужчин, она и гиблая, но не для женщины. Как ни странно, но здесь у меня намного больше шансов, чем у вас было год назад. Особенно учитывая информацию с флешки.

Он удивленно приподнял одну бровь.

– Разве Зарецкий будет ожидать подвох от хрупкой несовершеннолетней девочки?

– Вы уже далеко не хрупкая, и все об этом знают, – в этих словах прозвучала и доля восхищения.

– Так ты поможешь мне или нет? С тобой или без тебя, но я это сделаю.

Он размышлял несколько минут, а потом спросил:

– Что от меня требуется?

От него требовалось всего три вещи: во-первых, держать язык за зубами, и это он умел делать превосходно, во-вторых, научить меня драться, а в-третьих, раскрыть мне всю информацию о Зарецком и его пристрастиях к несовершеннолетним девочкам, даже ту, которую он предоставлял в отчетах Максиму.

***

Мы готовились три месяца. Три долгих месяца тренировок на износ, изучения материалов, охраны помещения, карты дома, привычек твари и его расписания. Его вкусы и предпочтения даже в сексе. За это время я узнала Зарецкого как родного и научилась драться, как дьявол. Мы просчитали все варианты развития событий, и я приближалась к тому дню, когда Зарецкий откроет лично мне ворота своего особняка, чтобы встретить свою смерть. Ведь в течение последнего месяца я сделала всё, чтобы помешать его личному бизнесу. Скоро он сам выйдет со мной на связь. Ведь легально ставить мне палки в колеса он сейчас не может.

***

Сегодня я наконец-то продала дом, переписала имущество на детей, назначила Андрея опекуном Марика, Яши и Таи. Если что-то пойдет не так, брат позаботится о них. Впрочем, мы просчитали все до мелочей. Подготовились так основательно, что у нас не оставалось сомнений в том, что задуманное пройдет без сюрпризов. Хотя Стефан предупредил, что мы не можем учесть всего, и в доме Зарецкого может быть много ловушек. Только я все решила, меня уже нельзя было остановить или переубедить. Последнее, что мне оставалось сделать – это вывезти оставшиеся вещи из проданного дома. Попрощаться с прошлым окончательно и поговорить с Денисом. На случай моего провала я обеспечила ему безбедное будущее.

Я встала из-за стола, поставила недопитый мартини и выдохнула. Проведу неделю с детьми в новом особняке – и можно приступать. Позвонила секретарю и попросила забронировать чартерный рейс в столицу.

(карательный отряд спецслужб – плод воображения авторов и, возможно, имеет место существовать в альтернативной современности… но кто знает, может, существует и в нашей)

Кто-то из великих сказал, что в этом мире рано или поздно всему приходит конец. Но при взгляде на шеренгу стоявших передо мной невозмутимых солдат, с абсолютным и холодным безразличием в глазах, в этом утверждении засомневался бы любой. Потому что эти парни не просто были сильны, они были самыми непобедимыми из всех, кого я когда-либо знал и видел. Элитный отряд. Те, кто выполнят любую работу по одному лишь приказу своего заказчика.

Единственное чувство, которое допускалось им иметь среди нас, это ненависть… друг к другу. А в частности, например, ко мне.

За то, что за последние полгода я добился того, к чему многие из них шли долгое время, но так и не дошли. Опять же, из-за меня. И за это я каждый день видел в их взглядах жгучую ненависть и обещание смерти, мучительной и долгой. Правда, сейчас никто из них не осмелился бы даже озвучить свои мысли, потому что они боялись. Скрывали это от всех, не признаваясь даже самим себе, но безумно боялись меня. До такой степени, что иногда этот страх я ощущал кожей, давая им задания, или как сейчас, когда мы построились в ожидании новеньких.

Кандидатуры отбирались из тех, кого с этим миром уже ничего не связывало, не имевшие чувств и привязанностей, самые жестокие и беспринципные. И я полгода назад, как никто другой, подходил под это описание. Только решение о моей инициации оказалось внеплановым, и наш хозяин даже не советовался со своими, так называемыми, «генералами» для выдвижения моей кандидатуры. Он сам утвердил её в тот день, когда я дал согласие…

Именно с его лёгкой руки меня и стали называть Мертвец.

– Я дам