Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1992 год

Все-таки интересно, что это за животное, фитаме? Самым ядовитым пауком считается печально знаменитая «черная вдова». Опасен для человека каракурт, который обитает и здесь, в Аравии. Яд некоторых видов каракурта во много раз сильнее яда гремучей змеи. Какие еще пауки могут быть опасны? Тарантул? Но все эти пауки невелики по размерам, не больше двух-трех сантиметров в длину. А судя по тому, что показывают бедуины, фитаме должен быть с большую тарелку. Что-то не припомню я таких пауков. Хотя чего только не может быть на этом острове.

И что делать, если укусит этот таинственный фитаме? Обычно при укусе ядовитых насекомых вводят специальные сыворотки-противоядия. А где взять сыворотку против неизвестного яда?..

Нащупывая ступнями выступы камней и придерживаясь за края плит, спускаюсь по какой-то стене. Что это? Куда нас занесло? Ноги проваливаются во что-то мягкое, сыпучее. Похоже, песок. Глаза после яркого солнца долго не могут привыкнуть к окружающему мраку. Слышу пыхтенье Профессора. Подсвечивая себе фонарем, он откапывает что-то белое из песка под ногами. Это череп с чернеющими в свете фонаря провалами глазниц.

Мы оказались под просторным каменным сводом. Ровный, выложенный плитами и запорошенный песком пол. Стены из округлых камней. Плавно сходясь к центру, они образовывали купол, перекрытый плитами, на которые наткнулись кирки и ломы бедуинов. Камни ни в стенах, ни в куполе ничем не скреплены. Стоит вывалиться одному, как это грандиозное сооружение сразу превратится в груду камней. С опаской смотрю вверх, на огромные монолиты, висящие над головой... В щели между ними вместе с лучами света тонкими струйками сочится песок и свешиваются корни дерева.

На полу лежат кости, останки двух человек. Один из них был заметно крупнее. Видимо, захоронение очень давнее. Но чье? Не видно ни одного лоскута одежды, все истлело. У стены — два наполовину занесенных песком глиняных горшка, слепленных без гончарного круга. Сколько веков они лежат здесь? Тронуть их, нарушить вечную неподвижность не поднимается рука. Все »то непохоже на известные могилы сокотрийцев — ни способом захоронения, ни формой и величиной сооружения, ни даже расположением по сторонам света. Кому понадобилось строить этот гигантский каменный дом, целый мавзолей и почему под землей?

Пока Профессор проводил измерения и зарисовки, а я фотографировал, стало трудно дышать — воздух снаружи почти не поступает. От пыли саднит в груди, пот льет в семь ручьев. Надо выбираться, Профессор направил фонарь вверх, выбирая уступ, за который можно было бы ухватиться. Яркий сноп света выхватил из темноты кладку купола, на фоне которого серебрилась редкая и необычно толстая паутина. В ней колыхнулось какое-то существо, похожее на темное блюдце, по краям его свисало что-то, напоминающее переплетение корней, торчащих из стен.

— Берегись! Фитаме!— крикнул Профессор.

Но беречься нужно было ему — длинные мохнатые ноги перебирали паутину прямо над его головой. Отпрянув в сторону, Профессор замахнулся лопаткой, которой только что расчищал плиты пола.

— Давай банку! — Профессор перешел на шепот.

Какую банку? Откуда тут банки? Я схватил глиняный горшок, лежавший у стены. Профессор, следя лучом фонаря за лохматым существом, резко выбросил вверх руку с лопаткой, прижал его к плите купола и столкнул отчаянно молотившее бесчисленными ногами чудовище в горшок, который я едва успел подставить...

Наверху нас, ослепленных солнцем и ошеломленных увиденным, встретили не менее ошеломленные бедуины, слышавшие крик Профессора и шум борьбы и никак не ожидавшие увидеть нас живыми. На их лицах выражение сомнения и разочарования. Разочарования в могуществе джиннов и сомнения в том, не джинны ли приняли наш облик...

А паук фитаме, как мы выяснили позже, оказался очередной легендой. То есть сам паук — вполне реальный и действительно крупный, размером с блюдце вместе со всеми многочисленными ногами. Он известен науке и относится к отряду жгутоногих. По-латыни он вовсе не фитаме, а Phrynichus reniformis. Слухи о его опасности для окружающих сильно преувеличены. У него вообще нет ядовитых желез.

Как просто все меняется. Несколько камней, обвалившихся на дорогу, беспечный водитель, не снизивший скорость перед поворотом, и результат — полуразбитая машина и несколько поврежденных позвонков, лишивших меня возможности двигаться.

И кому теперь нужны все эти записи, пухлые папки с бланками, заполненными колонками цифр, коробки со слепками зубов, стекла с мазками крови...

Пока водитель дремлет в машине, Профессор с Хамисом, отойдя с залитой лунным светом дороги в тень пальм вполголоса обсуждают, как быть дальше. Хотя, что тут обсуждать? Если мы до утра не будем в Хадибу, то не успеем на самолет. А следующий только через месяц, а может быть, и через полгода...

Бедуины, которые ушли на поиски деревни, так и не вернулись. Вряд ли они пострадали от злых джиннов. Скорее, едва живые от страха, они благополучно миновали пальмовую рощу и, добравшись до деревни, решили не испытывать свою храбрость снова, а устроились спать в какой-нибудь пещере.

Разговор под пальмами вдруг оборвался. К звону цикад, лившемуся со всех сторон, стал примешиваться, постепенно нарастая, мерный рокот мотора. Едва я подумал, что это бред — откуда здесь ночью взяться машине, как по вершинам пальм запрыгал луч света. По звуку похоже на мотоцикл. Видимо, заметив нашу машину, мотоциклист сбросил газ, остановился и заглушил мотор. Кроме голосов Профессора и Хамиса, стали слышны еще два незнакомых голоса. Они долго о чем-то переговаривались, спорили. Мотоцикл снова завелся и, развернувшись, стал удаляться.

Профессор говорит, что двое солдат из гарнизона направлялись «в самоволку», навестить своих подруг. Хамис уговорил их вернуться в Хадибу за машиной.

— А тыуверен, что они не исчезнут, как бедуины?

— Одного Хамис оставил «заложником».

Тогда, может быть, еще не все потеряно.

о-в Сокотра Владимир Шинкаренко Фото автора

Вертолет с уже почти стершейся на борту надписью «Берингия» взмыл над аэропортом Маркова, приветственно качнулся и помчался низко над землей к горам и открытым рекам Камчатки от еще совершенно зимней Чукотки. МИ-8 забрал несколько упряжек собак с нартами и снаряжением, исполнительного директора гонки Александра Печеня, его помощников и журналистов. Все. Самая протяженная гонка в мире на собачьих у пряжках завершилась.

М ы шли к ней много дней... Еще в начале января 1990 года по предложению редакции журнала «Северные просторы» и Общесоюзного (ныне Российского) фонда народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока было создано малое предприятие «Берингия» на Камчатке. В апреле прошла гонка на собачьих упряжках протяженностью в 250 километров по маршруту Мильково — Эссо. Тогда же было принято решение провести в 1991 году гонку «Берингия» — по Камчатке и Чукотке. Маршрут Эссо — Маркове. Для этого создали еще одно предприятие — «Белый клык», и мне предложили возглавить его. Я согласился: привлекали масштаб и нужность задуманного дела, ведь ездовое собаководство — исконно северное занятие.

Гонок на собачьих упряжках в мире проводится много. Самая известная из них — «Идитарод» на Аляске. Она существует уже 19 лет, длина трассы 1688 километров (занесена в Книгу рекордов Гиннесса), число участников — более 70. Американцы называют ее Последняя Великая Гонка. А начиналась она еще скромнее и, может быть, еще труднее, чем наша...

До старта «Берингии» оставался лишь месяц, а на счету наших малых предприятий — ни копейки денег. Уже пришли заявки от участников, готовится группа сопровождения, Заказаны самолеты, чтобы собрать по Чукотке упряжки и доставить их на старт. Спасает гонку Александр Печень: находит главного спонсора — Главалмаззолото СССР в лице старательской артели «Камчатка». В качестве спонсоров соглашаются выступить и еще ряд организации.

Мы сразу поняли, что копировать «Последнюю Великую» нет смысла. Нет у нас богатых сел на пути, нет специальных кормов для собак, нет великолепного снаряжения и сотен добровольцев, которые могут — при сытой и благополучной жизни — безвозмездно и сколь угодно долго мерзнуть на контрольных пунктах. Поэтому было решено сделать гонку максимально автономной. Закупили, конечно, не ахти какие, корма. Хватило, правда, всем — и собакам, и людям. Артель «Камчатка» дала могучий вездеход, управление Камчатской авиации — вертолет. Оргкомитет ни на йоту не отступил от международных правил безопасности. С гонкой шли врач и ветеринарный врач, группа кинологов — отец и сын Широкие, В.Подопригора. У них и «собачьего доктора» А.Зинатулина хлопот было достаточно. И во многом их заботами собаки прошли тяжелую трассу до конца. А за две недели до старта, когда все висело на волоске, людей, верящих в успех гонки, почти не осталось. Заколебался и я, но меня убедил Печень.