Ключ-стражи (СИ) - Шакирова Анастасия

Палец профессора указал за окно – туда, где, видная в прорези между занавесками, колыхалась, словно шкура гигантского ската, серая переливчатая хмарь.

– Мы уже поняли, что с ее помощью он способен наблюдать за Мастерской... только за тем, что происходит снаружи, хвала богам, само здание надежно защищено от чужих глаз. Если же якорем являлось не только то, что дало жизнь куполу, но и сам купол...

Мы подавленно замолчали. Даже невинный пример со вспыхивающими ярким огнем кучами хвороста оптимизма не прибавлял.

– Ладно, – профессор хлопнул в ладоши. – Раз уж у нас появились лишние руки, то не воспользоваться ими – лишь Рею прогневить! Ипполита, девочка, отведи, пожалуйста, Маннэке и ее друга в библиотеку. Юноша, вы не против помочь?

– Конечно, – без колебания ответил Рэн.

– Отлично, отлично. Да, и проследите, пожалуйста, чтобы этот юный маг занимался делом, а не рассматривал узоры на стенах и не играл в крестики-нолики на полях ценных трактатов. А мальчик...

– Меня Тим зовут! И я могу на конюшне помочь, ага? А то эти, внизу, в грифонах наверняка ничего не понимают. А я понимаю, меня Рэн учил.

– Хорошо, – профессор Раундворт скрыл улыбку под пышными усами. – Не забудьте, общий сбор на обед в пять часов. Все книги, которые могут содержать хоть какую-то ценную информацию, сдавайте Ипполите. Вперед, дети! Не подведите Мастерскую!

Мы направились на верхние этажи, туда, где находилась огромная библиотека. Краем глаза я замечала изменения: двери классных комнат плотно закрыты, за ними – никого, отсутствует толчея в коридорах, окна плотно занавешены – я вообще раньше не видела занавесок в Мастерской! Какие-то даже были прикрыты ставнями. Впечатление было... странное. Как будто Мастерская, всегда похожая на этакого расхлябанного и рассеянного дедушку, вроде профессора Раундворта, вместе с ним подтянулась и помолодела, напряглась, готовая защищаться и убивать.

Я почесала в затылке, вспомнив о других учебных заведениях. Высоченные колючие стены Академии, башенки для стрелков за ней. Ворота Мастерской, которые никогда не закрываются – именно потому, что если их закрыть, то мгновенно сработают сильные запирающие печати... и Львиная Дверь, с ее острыми клыками длиной в руку – какой вражеский воин пройдет в нее? Семинария, пожалуй, тоже не отстанет – белое здание, увенчанное куполами, с крохотными круглыми окошками, забранными решеткой, само по себе напоминает крепость.

– Тот, кто строил все это, думал про войну? — прошептала я про себя. Но Рэн услышал.

– Не думал, Нэк. Просто помнил. Всегда надо помнить о таком. Летом помнить о снеге, зимой – об оттепелях...

– У нас почти нет снега же. В Вирдо так и вовсе не было.

– А у нас, в горах, есть. Сугробы порой с человеческий рост. И двери, например, обязательно надо делать такими, чтобы открывались вовнутрь. Если будут открываться наружу – застрянут в снегу.

Смогу ли я всегда помнить про то, что может быть плохо – если вокруг хорошо? Смогла бы я думать о войне, когда войны нет? Но тот, кто строил, наверное, был прав. Его уже нет на свете – а война вот она, совсем близко, стягивает змеиные кольца вокруг ощетинившейся башни.

– Пришли! – объявила Поли. Разумеется, шепотом, как и положено в библиотеке. Мы находились в секции древних легенд – в огромной комнате, где книжные шкафы доставали до потолка, пахло пылью, бумагой и кожей переплетов.

Я чуть не попятилась – вспомнился кабинет Ворона. Пришлось отвернуться на миг, помотать головой, прийти в себя. Нет, здесь совсем по-другому: шкафы из простого дерева, Университету и в голову бы не пришло тратиться на дорогой дэвон, книги расставлены по тематике и алфавитному порядку, из рядов торчат истрепанные бумажные закладки с сокращениями вроде «Тавейн и Зим.» или «Не-Мертвый Кор.». Нет многоцветных окошек, пропускающих радужный солнечный свет, вместо них – рой огоньков под потолком. Слышно шуршание карандашей по свиткам и перешептывание учеников... Все в порядке, Нэк. Это – наше место. Твое место.

– Историческую секцию уже прочесывают, – деловито сообщила Ипполита. – Книги о Войне Ворона – так вообще по второму кругу. Пока что, к сожалению, никаких важных сведений. Ваша задача – шкафы Ф-8 и Ф-9. Внимательно просмотреть каждую книгу на предмет информации о Хаосе, об искажении пространства, о чем-либо похожем. Внимательно, Норберт, а не «перелистнул и бросил»! Ф-8 – Маннэке и Рэн, Ф-9 – Вильям и Норберт. Приступайте.

Приступайте.

– Поли, а разве Хаос не возник семьдесят лет назад? – заикнулась я. – Ворон же сказал, что создал его сам... Разве в старых легендах могут быть упоминания о Хаосе?

Ипполита серьезно покачала головой.

— Нельзя создать магию из ничего. Он наверняка опирался на какие-то труды, опыт, идеи старого. Те же ворота... мы тут вычитали, что когда-то давно маги с помощью особых камней могли перемещаться с одного конца континента на другой за считанные минуты. Те камни, конечно, давно разрушены — но все же. Обед в пять, не забудьте. Удачи, Нэк!

Вокруг нас небольшие группки студентов так же разбирали содержимое шкафов, выискивая... что? Как в старой сказке: пойди туда, не знаю куда, принеси сам знаешь что и выбрось сам знаешь почему.

Вилли и Нори, привычно переругиваясь, отошли к своему шкафу.

– А как тут... с освещением? – неуверенно спросил Рэн. Действительно, с занавешенными окнами в библиотеке царил полумрак. Буквы на корешках еще можно было разобрать, но с явным трудом.

– Ох, ты же не знаешь. Прости. Сейчас, – я поманила рукой нескольких огоньков, что кружились над нами – они послушно приблизились. Посадила одного на палец, двумя легкими пассами сменила его бледно-голубой цвет на тепло-желтый и усилила яркость. Огонек засветился, как крохотная лампа.

– Вот. Дай руку. Не бойся, они не горячие. Можешь на плечо пристроить, или еще куда. Как перестанет быть нужен – брось в воздух, он улетит обратно, к остальным.

– Ого, — восхитился Рэн.

– Должно же быть в мире что-то, чего ты не знаешь, а я знаю!

Мы переглянулись и обменялись понимающими ухмылками. Взялись за книги. Я поймала еще огонька, подумав, устроила его у себя в волосах надо лбом: так было удобнее. Огонек держался крепко, как заколка, и приятно холодил кожу. Ему это вроде бы даже нравилось. Кажется, понимаю, чему так радовался Нори: это не зубрить в тридесятый раз биографию магистров и знаменитых волшебников, это гораздо интереснее! Итак, берем первую книгу.

Первая содержала короткие, не больше двух страничек на каждый, мифы южных островов. Почти все из них заканчивались чем-то вроде «тут мастер ударил ученика палкой стеклянного дерева, и ученик немедленно обрел просветление». Разумеется, ни слова про Хаос.  Вторая повествовала о деяниях магов в позабытые древние века – швыряние островами, жонглирование горами, по два абзаца на мучительную смерть каждого противника. Третья, детская книжка с картинками, предназначалась, видимо, для таких, как Тимми, и рассказывала о приметах, сопровождающих появление героя – от совсем бестолковых, вроде планет и звезд, меняющих свои пути (гоблина с два они поменяют!), до имевших хоть какой-то смысл. Например, после разговора с героем обязательно должен присниться осмысленный сон с его участием. Что, всем, кто беседовал?! Ужас какой. По правде говоря, мне после встречи с Лансом что-то такое снилось… с драконом. Но героев там, кажется, не было. Или были? Может, это было Лансово детство? Почему детство, почему не нормальный возраст? Я представила себе, каким мог бы быть осмысленный сон с участием Ланса, потом переключилась на Зелля, потом на Лиарру… интересно, Рэну тоже что-то с ее участием снилось?... и почувствовала, что краснею. Ерунда все эти приметы!

Не помню, на каком томе я изменила мнение об интересных и неинтересных занятиях. Кажется, на двадцать первом или двадцать втором. Очень болела шея. В глаза словно песку насыпали. Конечно, от нас не требовали прочитать все книги, только просмотреть в поисках чего-то нужного... но внимательно просматривать – это ведь все равно, что читать? И почему до сих пор не изобрели какую-нибудь поисковую магию, вроде маленькой гончей, размером с мизинец: ей задаешь нужное слово или комбинацию слов – а она зарывается в страницы, и через минуту готов результат! Надо обязательно заняться. Потом. Если выживем.