Секреты Средиземья. Как появилась культовая вселенная Властелина колец - Ролан Леук

Бенуа Грисон,

биолог и социолог науки, Орлеанский университет

Криптозоология, созданная в 1950-х годах франко-бельгийским зоологом Бернаром Эйвельмансом, является пограничной областью зоологии, которая лежит между исследованием биоразнообразия животных и зоологической мифологией. В идеале цель этой дисциплины – открыть новые виды, опираясь на древние знания местных популяций (мы говорим об «этнознании»), проверенные перекрестные свидетельства и, реже, на материальные доказательства, такие как анатомические фрагменты. Исходя из такого определения, возникает вопрос: связаны ли произведения Толкина с миром криптозоологии? На первый взгляд это кажется нелепым, но все же…

Давайте реабилитируем криптозоологию. Ее подход, которым часто злоупотребляют чудаки от науки, действительно привел за последние десятилетия к некоторым выдающимся открытиям: например, диковинной саолы из Северного Вьетнама (Pseudoryx nghetinhensis), своего рода промежуточного звена между козами и антилопами; или индонезийского целаканта (Latimeria menadoensis) и коморской актинии, которые считались вымершими около 70 миллионов лет назад…

Фактически криптозоология, которую отстаивает Эйвельманс, представляет собой форму этнозоологии, затрагивающую как вопрос очень точных натуралистических знаний, которыми обладают определенные этнические группы, так и вопрос культурного производства мифических существ. Его междисциплинарная методология привела к разоблачению историй о таких несуществующих животных, как знаменитое Лох-Несское чудовище, бывшее всего лишь иллюзией, вызванной оптическими миражами на поверхности шотландского озера, «безветренными волнами» и заблудившимися тюленями…

Теперь давайте пройдемся по криптозоологическому бестиарию Толкина.

Начнем с «великого неизвестного обитателя океанов», «морского змея». Толкин упоминает о нем еще в 1927 году в книге «Роверандом» – отнюдь не только детской истории, поскольку она содержит научные ссылки на скандинавскую культуру и литературу. Волшебник Артаксеркс (имя великого персидского царя!) описывает этого змееобразного монстра, огромного, как и собака – герой повествования «Роверандом»: «…первобытный, исторический […] сказочный, мифический и глупый». Здесь мы находим намеки на Ёрмунганда, «Мирового Змея» или «Змея Мидгарда» (c древнескандинавского Miðgarðr переводится как Средиземье!) из мифологии викингов. Когда наступит конец времен, этот змей восстанет из бездны, чтобы поспособствовать «гибели богов». Здесь же можно увидеть отсылки на «морского червя» древних скандинавов. Вопреки распространенному мнению, последнего часто изображали в средневековых норвежских церквях, но редко на носу драккаров.

Подобные морские чудовища упоминаются и в англосаксонском эпосе «Беовульф» (VII–VIII века), послужившем основным источником вдохновения для творчества Толкина. Писатель отводит им место в своей этимологии под названием Lingwiléke – этот эльфийский термин он логично перевел как «морской змей».

В XVII, а затем и в XVIII веках итальянский путешественник Франческо Негри[226] и епископ Бергенский Понтоппидан[227], два исследователя естественной истории, собрали у предположительно надежных информаторов большое количество историй, основанных на вере в «Мирового Змея» Севера. Для них он был существом из плоти и крови… Но некоторые неправдоподобные черты, якобы присущие животному (огромные размеры и агрессивность, достойные дракона), ясно указывают на то, что эти рассказы были скорее частью устной традиции, чем фактическими свидетельствами в сегодняшнем понимании!

Натуралистическая история проблемы большого морского змея началась только в XIX веке. В частности, 1817 год ознаменовался возникновением научных дебатов о морском чудовище Новой Англии. В том же году количество свидетельств действительно увеличилось в этом регионе Северного полушария, особенно в районе Глостера. Самые разные свидетели, некоторые из которых считались образованными (священнослужители, капитаны судов…), снова и снова сообщали одно и то же: они наблюдали очень крупное морское животное, несомненно, более десяти метров в длину, темное, с несколькими горбами. Шея морского змея, которую можно было различить издалека, достигала метра в длину… Скорость его движения, сопоставимая со скоростью некоторых крупных китообразных, составляла несколько десятков километров в час.

Бостонское Линнеевское общество, в которое входили выдающиеся ученые, достаточно впечатлилось этими свидетельствами, чтобы начать широкомасштабный опрос на основе «стандартной анкеты», разосланной в письмах. Английская интеллигенция уже всерьез воспринимала сообщения о морских змеях, часто поступавшие от капитанов военно-морского флота. В глазах британской общественности они были столпами образцового учреждения – Императорского флота. В годы правления королевы Виктории такие выдающиеся ученые, как Чарльз Лайель, один из пионеров современной геологии, или Томас Генри Хаксли, ярый сторонник идей Дарвина, серьезно интересовались свидетельствами о знаменитом морском чудовище.

В эдвардианский период, на который пришлась юность Толкина, энтузиазм вокруг «великой тайны океанов» не ослабевал. Скорее наоборот: идея, взлелеянная тогдашними популяризаторами под влиянием палеонтологических открытий, заключалась в том, что загадочное существо – морская рептилия, реликт вторичного периода (гипотеза, никоим образом не согласующаяся с описаниями очевидцев)!

Толкин не мог проигнорировать эти идеи о натурализации древнего скандинавского мифического животного. Один из главных авторитетов для него как исследователя, шотландский фольклорист и антрополог Эндрю Лэнг, во многих работах утверждал, что «выживание животного» не было само собой разумеющимся. Но «загадочное выживание» видов, считавшихся вымершими, могло объяснить некоторые истории о таинственных существах, о которых сообщали исследователи. В этом контексте неудивительно, что, найдя на берегу Лайм-Реджиса фрагмент нижней челюсти ископаемого позвоночного, подросток Толкин совершенно всерьез назвал его челюстью дракона!

Что осталось от этих попыток рационализировать миф о морском змее? Больше, чем кажется. Из примерно 400 достоверных свидетельств, собранных за последние два столетия, многие явно относятся к редким морским животным, таким как сельдяной король (или обыкновенная ремень-рыба) – самая крупная из костистых рыб, китовая акула или даже кожистая черепаха.

Тем не менее с западного побережья Северной Америки продолжают поступать многочисленные свидетельства, восстанавливающие целостный образ неизвестного крупного морского млекопитающего с вытянутой шеей длиной в несколько метров, которого пресса окрестила «кадборозавр» (по названию залива Кадборо). Океанограф Поль Леблон, проанализировав этот корпус сведений, не исключает, что существо относится к новому виду. Когда речь заходит о биоразнообразии, море может преподнести нам еще немало сюрпризов…

Толкин, проявлявший ярко выраженный тропизм[228] по отношению к теме водных монстров, остановился на двух из них – аспидохелоне и кракене.

Аспидохелон появляется в стихотворении «Фаститокалон», написанном в конце 1920-х годов и воспроизведенном в «Приключениях Тома Бомбадила». Эта история, предположительно знакомая хоббитам, рассказывает об обманчивой природе острова, где отдыхают чайки и находят пристанище моряки. Остров оказывается спиной чудовищного существа, способного в любой момент проглотить их!

По мнению автора, это чудовище, очевидно, представляет собой гигантскую черепаху. Действительно, термин Fastitocalon – это средневековое англосаксонское искажение Aspidochelon, означающее мифическое существо древности. Впервые оно упоминается в «Физиологосе» – родоначальнике всех христианских бестиариев, составленном предположительно в II веке нашей эры в Египте. Это название буквально означает «черепаха-змея». Подразумевается, что панцирь этого существа мореходы могли принять за