Анна Яблонская - Язычники

Боцман некоторое время сидит в замешательстве. Потом его глаза наливаются кровью, он вскакивает и бежит к выходу. Наталья сидит в комнате одна и пьет чай, на ее лице — счастливая улыбка человека, который знает, что делает.

Появляется Марина — вся взъерошенная, растерянная. Марина мечется по квартире, не может прийти в себя. Наталья спокойно сидит и пьет чай. Марина подходит к Наталье, хочет что-то сказать, затем Марина замечает икону Божьей матери в углу на полке. Марина несколько секунд смотрит на икону и вдруг рушится перед ней на колени.

МАРИНА. Купил!! Триста квадратных метров! На Балковской!!! Купил!!

Наталья крестится, Марина крестится.

МАРИНА. Купил! Даже подвал смотреть не стал — мне подходит, говорит! Сейчас товар придти должен, склад до завтра срочняк… божьей милостью… Если, говорит, десять тысяч скинете — я прямо сейчас расплачусь. Это — хозяину он… А тебе, говорит, если напрямую, не через агентство сделаешь— пятерку, прости Господи!.. Мне! Пятерку! Я на хозяина, он на меня, я говорю, сбрасывай, потому что хрен кто у тебя этот сарай купит! Он говорит, ну, если расчет немедленно… А этот… юбку эту свою… подобрал…

НАТАЛЬЯ. Облачение!

МАРИНА. Ключи из кармана вынул… сейчас говорит… пошел… он там мерседес свой припарковал…с водителем… киргизом… черный… на солнце так и блестит… а внутри телевизор… пошел, чемоданчик в машине взял, деньги пересчитал… и говорит — поехали к нотариусу… а то я к вечерней не успею… (крестится) Я нотариусу звоню, говорю: Люда! Я тебя прошу! Люда! А Люда: я уже с работы уехала! я говорю: Люда! Люда! Люда: ладно, но за срочность… хорошо… приехали мы… оформили быстро все… он ей за срочность плюс триста еще… Купил! И деньги сразу… Расплатился! Я же… я же на эти деньги… мы же ремонт нормальный сделаем… я же… мы же…

НАТАЛЬЯ. Да, теперь заживем. В молитве и покаянии.

Весна. Квартира. Свежий ремонт, уютно, чисто светло. В гостиной, кроме иконы Божьей матери появились еще несколько православных икон. Окна открыты. На подоконнике — стоит ваза с пучком вербных ветвей. Марина накрывает на стол. Она очень изменилась — одета в глухую темную блузку, длинную юбку, на голове — платок. Входит Наталья с подносом. На подносе — кастрюля с кашей.

НАТАЛЬЯ (кричит в соседнюю комнату) Кристиночка, помоги мне!

В ответ на зов Натальи из комнаты Кристины слышится громкая неприятная музыка. Марина порывается пойти в комнату Кристины. Наталья ее останавливает.

МАРИНА (раздраженно) Я сейчас!

НАТАЛЬЯ (останавливает ее) Не надо, Маринушка, не надо… Это бесы… Искушают тебя… ты молись… к таинству готовься, а Господь управит… Пусть себе… Тем более, такой праздник сегодня! Сегодня Иисус Христос верхом на осле въехал в ворота Иерусалима!

Марина и Наталья накрывают стол на пятерых. Кроме каши на столе — постное масло и какие-то вялые огурцы.

МАРИНА. Сегодня ночью опять по ящикам шарила…

НАТАЛЬЯ. Не бойся, не найдет.

МАРИНА. Я боюсь, что если только выйдет она… Опять все начнется…

НАТАЛЬЯ. Не выйдет. На смерть стоять будем, а Вельзевулу не отдадим… Я ключи с собой ношу — на груди, с крестом рядом.

Наталья показывает Марине связку ключей, которая висит у нее на шее.

МАРИНА. Я так боюсь… что она там делает… (прислушивается) в ванную пошла… чего она в ванную все время ходит… воду опять включила…

НАТАЛЬЯ. (тихо) Пусть себе… перебесится… (громко) Кристиночка, за стол!

Музыка становится еще громче. Звонок в дверь. Наталья снимает связку с шеи, идет открывать. Входит Олег — в чистеньком костюмчике, с портфельчиком, стриженный, причесанный.

НАТАЛЬЯ. Задержался сегодня…

ОЛЕГ. Допоздна товар принимал. Отец Владимир позвонил, сказал, что по накладной еще одна машина придет… регистрировал…

Марина обнимает Олега — без радости или принуждения, механически.

НАТАЛЬЯ. Садись, сыночек, каша стынет…

ОЛЕГ. Каша? (открывает портфель, улыбается) Отец Владимир меня с испытательного срока на постоянную работу перевел… говорит… будешь работать и язык за зубами держать… божьей милостью… в накладе не останешься… Сегодня зарплату дал, я в супермаркет — сразу, буженинки купил, сыр, яйца… вино взял… красное сухое… молдавское… хорошее….

Олег вынимает из портфеля свертки с едой. Марина смотрит на них жадным взглядом. Наталья хватается за голову.

НАТАЛЬЯ. Да ты что, сынок?! Какая буженинка?! Какое вино! В великий пост?! Вербное воскресенье! Страстная седьмица начинается, а он яйца купил! Завтра дочь твоя таинство крещения принимает, а ты сало в дом принес?! Дай сюда!

Наталья собирает все свертки и выносит на кухню. Возвращается.

НАТАЛЬЯ. Сегодня же все обратно вернешь…

ОЛЕГ. Да куда вернуть? Продукты…

НАТАЛЬЯ. А нет — так собакам отдадим… сало… И вот что… Олежик… ты мне денежки-то отдай…

ОЛЕГ. Какие денежки?

НАТАЛЬЯ. А зарплату свою, сынок… а то всю так попусту растратишь… а нам еще месяц жить… Кристиночке рубашку нужно крестильную справить… стол накрыть завтра для отца Владимира… Давай, давай, кошелек-то…

Олег смотрит на жену. Марина потупилась и молчит.

НАТАЛЬЯ. (обиженно) Или что? Марина? Или ты думаешь… что? Ты думаешь мне деньги ваши нужны или что?! Ну, спасибо, дети. Пожила я у вас. Погостила. Видно пора мне…

Наталья снимает фартук. Марина испуганно кидается к Наталье.

МАРИНА. Нет! Да вы что! мама! Куда вы?! Олег, ты что?! А ну быстро отдай маме деньги! Она же тебя на работу устроила, а ремонт… да если б не мама! Да вы что?!

Олег выгребает из кошелька все деньги.

МАРИНА. Возьмите, мама! Вы и хозяйство лучше меня вести умеете… сколькому меня научили…

НАТАЛЬЯ (довольная садится за стол) Это да… я ж в макарьевском монастыре у настоятельницы Варвары складом заведовала… умею распорядится…

Все садятся за стол.

НАТАЛЬЯ. Господи, Иисусе Христе, Боже наш, благослови нам пищу и питие молитвами Пречистыя Твоея Матере и всех святых Твоих, яко благословен во веки веков. Аминь. (крестит пищу) Очи всех на Тя, Господи, уповают, и Ты даеши им пищу во благовремении, отверзаеши Ты щедрую руку Твою и исполняеши всякое животное благоволения.

Наталья насыпает в тарелки кашу. Вдруг из комнаты выходит Кристина — лысая (бритая наголо), в черной футболке с костями и черепом и стрингах — таких тонких, что они еле прикрывают тело. Кристина очень худая.

МАРИНА. Кристина! Что ты с собой сделала?!!!

КРИСТИНА (садится за стол) Пап, у тебя бритва тупая. (показывает на голову) Поранилась, видишь?

ОЛЕГ. Кристина!

НАТАЛЬЯ (крестит внучку) Избави мя, Господи, от обольщения богомерзкого и злохитрого антихриста, близгрядущего, и укрой меня от сетей его в сокровенной пустыне Твоего спасения. Даждь ми, Господи, крепость и мужество твердаго исповедания имени Твоего святого, да не отступлю страха ради дьявольского, да не отрекусь от Тебя, Спасителя и Искупителя моего, от Святой Твоей Церкви. Но даждь мне, Господи, день и ночь плачь и слезы о грехах моих, и пощади мя, Господи, в час Страшного Суда Твоего. Аминь.

КРИСТИНА. Баб, ты, действительно, что ли думаешь, что он тебя во время страшного суда пощадит? правда что ли?

НАТАЛЬЯ. (крестит Кристину) Спаси Господи и помилуй! Спаси Господи и помилуй!

ОЛЕГ. Кристина… зачем ты… что ты с собой сделала? почему ты… голая?

КРИСТИНА. Я не голая, папочка. Я в трусах. Это трусы такие. Стринги называется. Знаешь?

МАРИНА. Кристина! Что ты делаешь с нами, Кристина!

ОЛЕГ. Оденься, ради бога!

КРИСТИНА. А зачем мне ради бога одеваться. Бог, говорят, он нас нагими создал. А стринги — это Адам с Евой придумали.

ОЛЕГ. Оденься!

КРИСТИНА. Оделась бы, пап. Только одеть мне нечего. Они зачем-то все мои джинсы из дома вынесли…

НАТАЛЬЯ. Джинсы — облачения дьявола!

МАРИНА. Я тебе юбку пошила черную…. Сейчас же оденься!

КРИСТИНА. А-а-а… так это юбка была… Извини, мам, я думала, это занавеска какая-то твоя очередная… не поняла просто… в похоронное бюро или куда…

МАРИНА. Оденься, дрянь!

НАТАЛЬЯ. Марина!

КРИСТИНА. Я ухожу, мам.

Кристина и Наталья переглядываются. Наталья поигрывает ключами на своей шее.

ОЛЕГ. Куда?

МАРИНА. Никуда! Никуда она не пойдет!

Звонок в дверь.

МАРИНА. Оденься.

КРИСТИНА. «И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут… Но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них…» Так, бабуля?