Фридрих Дюрренматт - Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Пьесы и радиопьесы

Тогда я, взбешенный этим высокопоставленным подонком, бросился к бургомистру и выкрикнул ему в лицо, достаточно резко: прокурор коррумпирован! Не городи чушь, сынок, небрежно заметил бургомистр, против коррупции не попрешь, приходится с ней мириться. Войдем в долю втроем, только так можно спасти положение. Мне нужно всего пятнадцать процентов. Я великодушен, живей, смелей, милый Коп, не будь дураком, действуй по-крупному, остаток поделишь с Боссом.

Я не согласился на эту подлость, я схватил за шиворот губернатора и начал трясти. Его превосходительство, смакуя свой ликер, выслушал мою информацию на предмет фирмы, прокуратуры и бургомистра — и бровью не повел. Сынок, сказал он с удивлением, не понимаю я твоего негодования. Все мы люди, все человеки. Теряет тот, кто взяток не берет, кому это невдомек, проиграет все в свой срок. Войдем в долю вчетвером. Видишь, как я благосклонен, но терять барыш не склонен, будучи всем известным патриотом, которого однажды чуть не выбрали, а может, еще и выберут в президенты, я удовлетворюсь, пожалуй, тридцатью процентами, живей, смелей, добрый Коп, не будь дураком, не мелочись, действуй по-крупному, остаток поделишь с Боссом. Тогда я, полный горечи, бросился к верховному судье требовать правосудия. Сынок, да ты романтик, сказал судья патетическим тоном, как сказал бы Отец, и Сын, и Святой Дух, о правосудии разглагольствуют только спившиеся писаки да разведенные бабы, держись от него подальше. Чего не может быть, того быть не может: хрен редьки не слаще. Войдем в долю впятером. Как верховный судья я не упрям, и нужно мне всего двадцать пять процентов, живей, смелей, бедный Коп, не будь дураком, не мелочись, действуй по-крупному, остаток поделишь с Боссом.

Док. Можно умереть со смеху. (Отхлебывает еще из бутылки, тут же пьянеет.) Потом вы являетесь сюда, разыгрываете крутого супермена, выворачиваете наизнанку фирму, а все ради чего: ради жалкой пары тысяч в месяц.

Коп. Что мне деньги. В отличие от вас, Док, я не придаю особого значения тому, чтобы выжить. Джим и Сэм ждут меня наверху или спустятся вниз, если наш разговор затянется. Это моя расплата. Я никогда особенно не обольщался, но верил, что хоть где-нибудь когда-нибудь можно добиться хоть какой-то справедливости. Еще крыса. (Швыряет в нее бутылку.) И я был наивен, как этот мальчишка. И я безрассудно и нелепо боролся в одиночку. Всю жизнь. Напрасно ли? Не знаю. Сегодня убивают того, кто раскрывает преступление, а не преступника; но поскольку я не захотел участвовать в этом фарсе, я убил Джека и мальчугана. Значит, то, что сделают со мной Джим и Сэм, справедливо, хотя это и убогая справедливость, но сегодня это уже кое-что, ведь другого правосудия не существует. Крысы! Крысы! (Гонится за ними.) Здесь внизу столько крыс.

Док. Они сейчас вылезают из нор.

Коп. Они пищат.

Док. Ну и пусть.

Коп. Вон! Вон! Вон! (Гонится за крысами.)

Док. Вы разрушили холодильную установку. И если бы смогли, то разрушили бы весь мир.

Коп (садится напротив Дока). Я не воображаю, что мне удалось покончить с фирмой, именно сейчас клиенты валом повалят! Но на какое-то краткое мгновение мне удалось приостановить фатальное раскручивание вашего дела. Зачем? Нужно же сохранять хоть какое-то уважение к себе, иначе ситуация станет еще более унизительной, откровенно говоря, смешной. Но я не знаю, понимаете ли вы меня, вы ведь ученый и спрятались под землей. На пятом этаже. Еще две крысы. Здоровые, жирные крысы.

Док (выплескивает ему в лицо остатки виски). Вот тебе, грязный пес!

Коп (поднимается). А все-таки вы знали парня.

Док (кричит). Нет.

Коп. Его анархизм еще будет иметь успех. Сегодня все имеет успех. (Берет стул, садится на переднем плане слева.) Что значит сегодня убийство, Док? Нарушение приличий. И мое нарушение приличий обелило невинного агнца и предоставило обществу шанс увильнуть от обвинения в том, что оно становится обществом убийц. Как будто бы преступность давно уже не стала формой нашей цивилизации. Его анархизм был гениальной бредовой идеей. Он, как рождественский подарок, нравился всем. Прокурор, бургомистр, губернатор и верховный судья — все они были в восторге от мальчика. Сам того не желая, он был их подельником. (Равнодушно.) Кстати, разыскивается его отец.

Док. Чей отец?

Коп. Отец Билла.

Док. Почему?

Коп. Теперь он наследник химических заводов.

Док молчит.

Самый богатый человек страны.

Док молчит.

Он, вероятно где-то скрывается.

Док. Кто его ищет?

Коп. Фирма.

Док. Зачем?

Коп. Вдова Джека дает за его голову десять миллионов.

Док. Ну и пусть.

Коп. Чтобы унаследовать самое большое состояние страны.

Док. Меня это не касается.

Коп. Меня тоже.

Док. Вы глупец.

Коп. Вероятно.

Док. Вполне. Можете поручиться головой.

Коп. Я получу пулю. (Берет сигарету.) Дайте прикурить.

Док подносит зажигалку. Коп закуривает.

Я взял сигареты у мальчишки.

Лифт идет вниз.

(Отдает Доку бумажник.) Вот.

Док. Зачем это мне?

Коп. Бумажник Билла. С чековой книжкой и фотографией его отца.

Док молчит.

Видите, я узнал ваше имя.

Док. Бегите.

Коп. Бесполезно.

Из лифта выходят Джим и Сэм. Лифт снова идет наверх.

Сэм. Бог мой, сколько тут мух.

Джим. Проклятые твари. (Взмахивает ногой.) Крысы так и норовят вскарабкаться по ногам.

Коп. Ну-с, что скажете?

Джим. Там наверху жарко как в пекле.

Коп. В этом городе всегда жарко как в пекле.

Джим. Вы нас надули, Коп.

Коп. Может быть.

Джим. Звонил прокурор.

Сэм. Наверху собрались парни.

Коп. Я останусь внизу.

Джим. Назад, Коп. (Достает из кобуры Копа револьвер.)

Коп. Смешно, когда жизнь вдруг приобретает смысл.

Сэм. В холодильник, Коп.

Джим. Так надо, Коп.

Коп. Понимаю.

Сэм. Иди.

Джим. Мы все сделаем быстро, Коп.

Коп (поднимается, курит). Пошли. (Идет к холодильнику, останавливается.) Док.

Док. Коп?

Коп. Кто умирает, тот выходит из игры. (Еще раз затягивается сигаретой.) Роскошные гаванны курил этот парень. (Тушит сигарету.)

Коп, Джим и Сэм заходят в холодильную камеру.

Док обследует бумажник, находит свою фотографию, съедает ее. Из камеры выходят Джим и Сэм.

Джим. Готово.

Сэм (подходит к трупу Билла). Я думаю, его туфли мне в самый раз. (Снимает с трупа туфли.)

Лифт идет вниз.

Подержи-ка труп, Док.

Док держит труп Билла. Сэм разувает правую ногу.

У меня всегда была маленькая нога. (Надевает правую туфлю Билла.) Превосходная кожа. Элегантные.

Джим. Шикарный галстук. (Снимает с трупа галстук.)

Из лифта выходят Джо и Эл в полицейской форме и с ящиками.

Поставьте товар куда-нибудь. Холодильник еще не работает.

Джо и Эл складывают ящики на переднем плане.

Сэм (расхаживая взад-вперед в туфлях Билла). Сидят как влитые.

Джим. Небось удивляешься, Док, откуда столько товара?

Сэм. И не только товара. Еще те, кто сбивали нам цены.

Джим. Красивые запонки. (Снимает с трупа запонки.) Опаловые.

Сэм. Шикарно.

Джим. Великолепный костюм.

Сэм. Класс.

Джим. Шелк. Подойдет моему сыну. К счастью, Коп выстрелил ему в голову.

Сэм. Все-таки Коп был отличным парнем.

Джим. Помоги-ка мне. (Снимает с трупа Билла костюм.)

Сэм. А чем занимается твой сын?

Джим. Учится.

Сэм. На кого?

Джим. На врача.

Сэм. Будет как доктор Швейцер[53]. Мой учится на парикмахера. Будет дамским мастером. В нем всегда было что-то артистическое.

Джим. Наследственность. Великолепная рубашка.

Сэм. Тоже шелк.

Джим. Слегка испачкалась.

Сэм. Отойдет в маминой стиральной машине. (Снимают с Билла рубашку.)