Александр Вампилов - Старший сын

Да… Так вот. Сейчас, когда я возвращался домой, я размышлял о жизни. Кто что ни говори, а жизнь всегда умнее всех нас, живущих и мудрствующих. Да-да, жизнь справедлива и милосердна. Героев она заставляет усомниться, а тех, кто сделал мало, и даже тех, кто ничего не сделал, но прожил с чистым сердцем, она всегда утешит. Сегодня я хочу выпить за своих детей… (Замечая пристальный взгляд Кудимова.) Простите, отчего вы так на меня смотрите?

КУДИМОВ. Извините, но мне кажется, я вас где-то видел. Не могу вспомнить, когда и при каких обстоятельствах, но я вас где-то видел.

САРАФАНОВ (с беспокойством). Возможно… Так вот, я хочу выпить за своих детей, за тебя, Володя… (Нине) за тебя, за Васеньку. (Кудимову.) Это мой младший, он сейчас отдыхает. Итак, за вас, дети, за ваше здоровье, за ваше счастье…

Все, кроме Бусыгина, выпивают.

БУСЫГИН. Твое здоровье, папа. (Выпивает.)

КУДИМОВ (глядя на Сарафанова). Не могу вспомнить где, но я вас видел. Это точно.

НИНА. Ну видел, ну и что?..

КУДИМОВ. Но где?

НИНА. Да не все ли равно?

КУДИМОВ. Я буду мучиться, пока не вспомню. У меня всегда так. Ну где же, где?

САРАФАНОВ (с беспокойством, но и не без оптимизма). Я артист. Вы могли видеть меня на эстраде.

НИНА. Папа музыкант, ты прекрасно об этом знаешь.

САРАФАНОВ (с большим беспокойством, но и надеждой). Возможно, в филармонии?

КУДИМОВ. Нет-нет…

САРАФАНОВ (поспешно и категорически). Значит, в театре.

КУДИМОВ. Нет, не в театре…

НИНА. Боже мой, какое это имеет значение?..

КУДИМОВ. Минуточку, минуточку…

БУСЫГИН (Кудимову). А ты не опоздаешь? Осталось восемнадцать минут.

КУДИМОВ. Спасибо, за часами я слежу… Но я должен вспомнить…

НИНА. Да хватит тебе! Так можно вспоминать до самой смерти.

КУДИМОВ. Вспомнил!

СИЛЬВА. Наконец-то.

КУДИМОВ. Я видел вас на улице!

НИНА. Ну слава богу. Надеюсь, ты успокоился?

КУДИМОВ. Ну конечно! Ты сказала «до самой смерти», и я сразу вспомнил. (Сарафанову.) Я видел вас на похоронах.

Небольшая пауза.

НИНА. На каких похоронах?

КУДИМОВ. Черт! Как я мог забыть, ведь это было на прошлой неделе, и в руках у вас был этот самый кларнет!

НИНА. Нет, ты обознался.

КУДИМОВ. Ни в коем случае. Хоронили какого-то шофера, вы шли по улице Коминтерна часа в четыре дня.

НИНА. А я говорю, ты обознался.

КУДИМОВ. Да нет же, Нина! Хоть я видел только мельком, но у меня хорошая зрительная память.

БУСЫГИН. На этот раз она тебя подвела. Ты его с кем-то спутал.

КУДИМОВ. Ничего подобного. (Сарафанову.) Вы были в плаще и в этой самой шляпе. Скажите!

САРАФАНОВ. Э…

БУСЫГИН (перебивает). Тебе показалось.

КУДИМОВ. Да точно!

БУСЫГИН. Ты обознался.

КУДИМОВ (Сарафанову). Да скажите вы им.

БУСЫГИН. Папа, молчи. (Кудимову.) Ты обознался, неужели ты этого не понимаешь?

КУДИМОВ. Да я даю вам честное слово!

БУСЫГИН. Послушай! Ты ошибся, это ясно всем, и тебе в том числе.

КУДИМОВ. Нет, минутку!

БУСЫГИН. Сам понимаешь, что ошибся, и настаиваешь на своем. Нехорошо. Выходит, ты врешь.

КУДИМОВ (вскакивает). Что? Да я тебя за такие слова…

СИЛЬВА (незаметно тянет Кудимова за ремень, пытается его усадить). Сиди и не кашляй.

БУСЫГИН (поднимается). К тому же тебе пора в казарму. У тебя в запасе всего тринадцать минут.

НИНА. Прекратите! Сейчас же прекратите!

САРАФАНОВ. Да, ребята. Не надо скандалить…

КУДИМОВ. Я разговариваю нормально и говорю правду, а если (поворачиваясь к Бусыгину) кому-то это не нравится, пусть он идет ко всем чертям.

САРАФАНОВ. Что значит – кому-то? Он мой сын и брат моей дочери. И вы должны разговаривать повежливей.

КУДИМОВ. Но вы-то? Почему вы молчите? Ведь это вы были на похоронах. Скажите, в конце концов!

САРАФАНОВ. Да, я должен признаться… Михаил прав. Я играю на похоронах. На похоронах и на танцах…

КУДИМОВ. Ну вот! Что и требовалось доказать.

САРАФАНОВ (Бусыгину и Нине). Я понимаю ваше поведение… Спасибо вам… Но я не думаю, что играть на похоронах позорно.

КУДИМОВ. А кто об этом говорит?

САРАФАНОВ. Всякая работа хороша, если она необходима…

КУДИМОВ. Нет, вы не подумайте, что я вспомнил об этом потому, что мне не нравится ваша профессия. Где вы работаете – для меня не имеет никакого значения.

БУСЫГИН. Для тебя.

САРАФАНОВ. Спасибо, сынок… Я должен перед вами сознаться. Вот уже полгода, как я не работаю в оркестре.

НИНА. Ладно, папа…

КУДИМОВ (Нине и Бусыгину}. А вы об этом не знали?

САРАФАНОВ. Да. Я скрывал от них… И совершенно напрасно…

КУДИМОВ. Вот что…

САРАФАНОВ. Да… Серьезного музыканта из меня не получилось. И я должен в этом сознаться…

КУДИМОВ. Ну что же. Уж лучше горькая правда, чем такие вещи.

БУСЫГИН (показывает Кудимову часы). Десять минут. (Сарафанову.) Папа, о чем ты грустишь? Людям нужна музыка, когда они веселятся и тоскуют. Где еще быть музыканту, если не на танцах и похоронах? По-моему, ты на правильном пути.

САРАФАНОВ. Спасибо, сынок… (Кудимову.) Вы видите? Что бы я делал, если б у меня не было детей? Нет-нет, меня не назовешь неудачником. У меня замечательные дети…

Из соседней комнаты выходит Васенька. Он в плаще, за плечами у него рюкзак.

ВАСЕНЬКА. Ага… Большое оживление в семейной жизни… Что ж, продолжайте, я желаю вам всего хорошего.

САРАФАНОВ. Васенька… Ты выбрал неподходящее время…

ВАСЕНЬКА. Нет, папа, нет, дорогой! На этот раз меня не остановишь.

БУСЫГИН (подходит к Васеньке с намерением снять с него рюкзак). Послушай, старина, бросай мешок, не надо так спешить.

НИНА (подходит к Васеньке). Раздевайся. (Пытается снять плащ.)

ВАСЕНЬКА (Нине). Отстань. (Вырывается.) Что тебе надо? Чего тебе не хватает? Положись на папу, он все устроит.

САРАФАНОВ. Васенька!

ВАСЕНЬКА. Зачем ты ходил к ней ночью? Кто тебя просил?

САРАФАНОВ. Васенька! Я хотел тебе добра.

ВАСЕНЬКА. Сумасшедший! Было лучше, когда ты обо мне не заботился!

НИНА (кричит). Замолчите!

СИЛЬВА (взглянув на часы, поднимается). Мне, право, неудобно… Лучше я пойду. У меня билетик в кино, я думаю, общество не возражает?.. (Уходит.)

НИНА. Ну? Может, хватит? Или вы решили показать сегодня всю программу целиком?

ВАСЕНЬКА. Прощайте! (Идет к двери.)

САРАФАНОВ. ПОСТОЙ!

Бусыгин задерживает Васеньку.

Подожди. Я готов просить у тебя прощения, но я запрещаю тебе уходить.

БУСЫГИН (Васеньке). А как же наш уговор, старина?

ВАСЕНЬКА (вырывается). Пусти! Оставайся с ним сам, если тебе хочется! Вы мне все осточертели! (Бусыгину.) И ты тоже! Пусти, тебе говорят! Я и видеть-то вас не могу!

САРАФАНОВ (вышел из себя). Пусти его… Раз так, пусть он убирается. Силой мы его держать не будем.

Бусыгин отпускает Васеньку, и тот мгновенно уходит.

Ничего, ничего. Пусть-ка он один помыкается…

НИНА. Закатили… Очень красиво. Концерт для кларнета с оркестром.

САРАФАНОВ (забегал по комнате). Вот-вот. А теперь твоя очередь. Вступай. Начинай. Пошли отца ко всем чертям. Не станешь же ты со мной церемониться!

НИНА. Ну, начинается. (Кудимову.) Сейчас ты услышишь все, на что они способны.

КУДИМОВ. Ничего, ничего… Я не обращаю внимания.

САРАФАНОВ. Вот именно! Не обращайте внимания! Наплюйте! Делайте по-своему! (Убегает в спальню.)

БУСЫГИН (Кудимову, шепотом). Курсант, тебе пора.

НИНА (Бусыгину, кричит). Перестань! Что ты все суешься?

КУДИМОВ. Нет. В самом деле. Мне пора. Я ухожу.

НИНА. Нет. Оставайся. Здесь должен быть хотя бы один здравомыслящий человек.

ГОЛОС САРАФАНОВА (из спальни, он кричит). Я здесь лишний, я знаю! Я прекрасно знаю!

НИНА. Папа, сейчас тебе лучше помолчать…

КУДИМОВ. Я очень сожалею, но мне действительно пора.

НИНА. Нет, ты останешься.

КУДИМОВ. Пойми меня правильно. У тебя каприз, а я дал себе слово…

НИНА (неожиданно сухо). Да. Иди. А то, чего доброго, в самом деле опоздаешь.

КУДИМОВ. Хорошо. Завтра увидимся. (Уходит.)

Нина выходит за ним.

САРАФАНОВ (появляясь). Куда же он? Зачем? Я здесь лишний. Я! Я – старый диван, который она давно мечтает вынести… Вот они, мои дети, я только что их хвалил – и на тебе, пожалуйста… Получай за свои нежные чувства!

Появляется Нина, останавливается у дверей.

Да, я воспитал жестоких эгоистов. Черствых, расчетливых, неблагодарных.

БУСЫГИН. Успокойся, папа, по-моему, ты не прав.

САРАФАНОВ. Да-да, я сделал свое дело, я их вырастил… (горько) теперь я свободен и на старости лет могу насладиться одиночеством…

БУСЫГИН. Ты не будешь один… Если ты не против, я останусь с тобой.

Небольшая пауза. Нина поднимает голову.

САРАФАНОВ. Ты сказал…

БУСЫГИН. Да. Если ты останешься один, я перееду к тебе жить. Если ты захочешь… В вашем городе тоже есть мединститут.

САРАФАНОВ (расстроганно). Сынок… Ты у меня один… Ты единственный. Что бы я делал, если бы не было тебя?