Карло Гольдони - Карло Гольдони. Комедии_Карло Гоцци. Сказки для театра_Витторио Альфьери. Трагедии

Я мог бы, Брут, прервать…

Не возмущайтесь
Тем, что, всего лишь претор, говорить
Я не даю диктатору. Но Цезарь
И Брут теперь одно. Я вижу, вы
Изумлены. Мои слова туманны
Для вас. Сейчас рассеется туман,
И все понятно станет. Перед вами
Сын Цезаря…

Брут
Да, Цезарь мой отец,
К моей великой гордости: вчера лишь
Он был диктатором; сегодня он
Стал гражданином — первым среди равных.

Да, Брут мой сын. Я эту тайну сам
Раскрыл бы вам. Я потрясен витийством
И вдохновенной дерзостью его.
Сверхчеловеческое что-то было
В его словах. О, благородный дух!
Да, Брут мой сын. И то, что я не властен
Сегодня сделать, римляне, для вас,
Он сделает, мой сын и мой преемник,
Он, что достойнее меня, ему
Я власть свою оставить собираюсь,
Он будет вашим Цезарем, отцы…

Я убежден: способным на такое
Не только что друзья, но и враги
Заклятые мои не могут Брута
Считать. О римляне, передает
Мне Цезарь власть свою, а это значит,
Что от несправедливой власти он
Отказывается, послушав сына,
И Риму возвращает навсегда
Свободу.

Хватит. Ты, как сын, как младший,
Не должен забегать вперед меня.
Послушайте теперь, что скажет Цезарь.
Мое решенье на парфян идти
Незыблемо. С рассветом легионы
Я в Азию веду: уже давно
Тень Красса неотмщенная взывает
Ко мне. Антоний остается здесь,
В Италии; да будет он для Рима
На это время мной. А Кассий, Кимвр
И Каска пусть в провинции вернутся,
Назначенные им. Со мною Брут
Отправится. Как только я покончу
С врагами Рима, предоставлю я
Своим врагам себя: пусть Рим решает,
Диктатором, иль гражданином он,
Или никем меня желает видеть.

Не римлянина это, не отца,
Не Цезаря слова. Приказам царским
Мы только что внимали. О отец,
В последний раз послушай гражданина
И сына, уступи его слезам,
Его мольбам. Мой голос — Рима голос.
На Брута погляди: еще никто
Не видел, чтобы он молил и плакал.
Смотри, ты видишь, он у ног твоих.
Ты хочешь быть ему отцом, а Риму
Отцом не хочешь быть?

Твои мольбы
Меня позорят перед всеми. Хватит!
Встань и молчи. Тираном называть
Меня он смеет. Был бы я тираном,
Неужто я бы допустил, чтоб он
Меня порочил на виду у Рима?
То, что диктатор для себя решил,
Должно пойти отечеству на пользу,
И каждый, кто не подчинится мне,
Тот Рима враг, и бунтовщик, и гнусный
Предатель.

Вспомним свой гражданский долг
И подчинимся все без исключенья
Диктатору.

Умри, тиран, умри.

Я тоже не останусь безучастным.

Изменники…

Один лишь я не смог?..

Смерть, смерть ему!

Чудовищно! Ужасно!

И ты… мой мальчик?..

О отец!.. О Рим!..

На крики жалких трусов чернь толпою
Уже бежит сюда…

Пускай бежит:
Тирана больше нет. Скорей, Антоний
На очереди.

Что произошло?
Чья это кровь? Брут с поднятым кинжалом?
В чем дело?

Дети Марса (если вы
Еще остались таковыми), гляньте
Туда скорее, посмотрите, кто
Лежит у ног великого Помпея…

Как? Цезарь? Утопающий в своей
Крови? Проклятье!..

Да, он утопает
В своей крови. И я, хотя булат
В моих руках не обагрен, я тоже
С другими вместе Цезаря убил…

Изменник!.. Но и ты умрешь…

Повернут
Уже кинжал — осталось лишь нажать,
Но прежде вы должны меня послушать.

Нет, прежде нужно покарать убийц…

Вы не найдете их: они, смешавшись
С толпою, скрылись все до одного.
Вам не найти убийцы, кроме Брута,
И если вы, взбешенные, сюда,
Чтоб за диктатора отмстить, примчались,
Для вашей мести этой головы
Достаточно. Однако если что-то
Вам, вашим душам говорит еще
Священной, подлинной свободы имя,
Ликуйте: наконец-то римский царь
Спит вечным сном.

О чем ты? Что ты мелешь?

Да, римский царь. Он говорил, как царь,
С сенатом; он царем уже держался
Во время луперкалий, в день, когда,
Венец притворно отвергая царский,
Антонию велел, чтоб трижды тот
Венчал его короной. Не по вкусу
Вам грубая комедия пришлась,
И понял он тогда, что без насилья
Не быть ему царем. И он войну
Решил затеять новую, оставив
Без легионов и без денег Рим:
Он был уверен, что царем вернется
Из Азии и взыщет с вас за то,
Что вы ему в короне отказали.
На золото, на пиршества, на лесть,
На игры не скупился он, чтоб сделать
Рабами вас. Но проиграл злодей,
Вы римляне, и вы не продаете
Свою свободу: за нее на смерть,
Как прежде, вы готовы. За свободу
И я готов на смерть. Свободен Рим,
И можно умереть. Так убивайте
Того, кто волю возвращает вам,
Достоинство и жизнь. Сводите счеты
За своего царя. Кому из вас
Свобода немила, на Брута руку
Поднимет пусть. Но кто не хочет быть
Убийцей Брута, тот союзник Брута
И должен быть со мною до конца.

Что говорит он? Вдохновляет небо
Его…

Я вижу, римлянами вновь
Становятся рабы. Теперь судите,
Такой же римлянин ли Брут, как вы.
Найдутся ли такие между вами.
Кто мог себе представить то, что я
Сейчас открою вам? Покойный Цезарь
Был мой отец…

О, небо! Ну и ну…

Я сын его. Клянусь. Вчера об этом
Я от него узнал. Он в знак любви
Отеческой со временем оставить
В наследство мне, как собственность свою,
(Клянусь богами!), Рим намеревался.

Какая наглость!..