Димитр Димов - Передышка в Арко Ирис

Эстанислао (с упреком). Альварес!

Альварес (машет рукой в сторону Пилар). Оставь, Пилар!.. Капитан не разрешает нам пить.

Пилар (сухо). Может быть, он и прав.

Альварес. О да!.. Начальство всегда право!

Эстанислао. Пилар! Принеси лейтенанту Альваресу рюмку коньяку!.. Только одну!

Альварес. Постой, Пилар!.. Я попрошу у сеньоры другой награды! (Инес.) Вы позволите Пилар отлучиться со мной на пару часов в город?

Инес (торопливо). Разумеется!.. Если она не против!

Альварес (Пилар). Так как, Пилар?

Пилар (сухо). Вам сегодня не везет, лейтенант Альварес!.. Меня не тянет в город.

Альварес. Значит… мне нельзя ни выпить, ни потанцевать? Нельзя?…

Инес. Потребуйте какую-нибудь другую награду, лейтенант!

Пилар (громко и резко). Я предложу ее сама!.. (Альваресу.) Давайте я спою вашим солдатам «Марш Пятого полка» и «Песню о четырех генералах»! Соберем нескольких гитаристов, и я станцую арагонскую хоту.

Инес. А почему не болеро, Пилар? Оно солдатам больше понравится.

Пилар. Арагонская хота – боевой испанский танец, сеньора!.. Я думаю, они сейчас предпочтут ее.

Эстанислао. Отличная идея, Пилар!.. Я тоже приду посмотреть.

Инес (сухо, Эстанислао). Капитан Браво, разве вы забыли про нашу прогулку верхом к Сан-Мигелю?… В лунном свете слюдяные скалы блестят как в сказке.

Эстанислао (чуть растерянно). Действительно забыл!.. Впрочем, сеньора, сейчас это довольно трудно осуществить!

Инес (с сарказмом). Не хотите пропустить арагонскую хоту?

Эстанислао (улыбается). Нет!.. Я просто считаю, что после концерта лейтенант Альварес имеет право прогуляться с Пилар в город!.. А батальон не может оставаться без офицера.

Инес (с сарказмом). Так вот каков устав республиканской армии?… Когда лейтенант развлекается, его обязанности исполняет капитан?

Эстанислао. Да, сеньора!.. Мы поступаем так. Лейтенант не раз жертвовал своим отдыхом ради капитана.

Инес (Альваресу). Каково ваше мнение, Альварес?

Альварес. Что за вопрос, сеньора?«Разве я могу лишить вас удовольствия прогуляться с капитаном к Сан-Мигелю?

Пилар (сердито). Благодарю, лейтенант Альварес! (Быстро уходит.)

Альварес (удивленно смотрит вслед Пилар)* Что она вообразила, эта девушка?

Инес. Она считает, что вы должны и к ней, и ко мне относиться одинаково. (С улыбкой, Эстанислао.) Как это делает капитан Браво…

Эстанислао (нахмурившись). Причина тут несколько серьезнее, сеньора!.. У противника наблюдается заметное оживление.

Альварес. В самом худшем случае нас атакуют лишь завтра.

Эстанислао. Боюсь, не застали бы они нас врасплох сегодня вечером, Альварес!.. Отход нашей бригады уже начался, это может заставить франкистов поторопиться.

Все озабоченно смотрят на Эстанислао.

Отец Сантьяго (взволнованно). Я буду молить бога, чтоб он спас жизнь великодушным!.. (Инес.) Сеньора, позвольте мне навестить вашего отца.

Инес (рассеянно). Ступайте, конечно, падре!

Отец Сантьяго уходит в дом.

Альварес. Я должен обойти солдат, товарищ капитан!.. (Щелкает каблуками.) И сообщить им о концерте Пилар.

Эстанислао. Очень хорошо!.. Идите, Альварес!

Альварес уходит.

Инес (нервно). Что все это означает?… Вам не хочется огорчать Пилар… или вы действительно ожидаете каких-то событий?

Эстанислао. Почему вы не оставите в покое эту несчастную девушку?

Инес. Потому что она до неприличия заискивает перед вами! Но вы действительно ждете атаки?

Эстанислао. Да!.. И, пользуясь случаем, хочу вам дать совет. Опорный рубеж нашей обороны – деревня, по снаряды могут залететь и сюда!.. При первых же выстрелах спуститесь с отцом в подвал.

Инес (возмущенно). И, скрестив руки, сидеть там и ждать?

Эстанислао. Почему вы так нервничаете?

Инес. А что же, по-вашему, я должна делать?… Песнями и плясками поднимать боевой дух ваших солдат?

Эстанислао. Это самое разумное, что вы можете предложить нам в данный момент.

Инес (устало и безнадежно). Значит, к Сан-Мигелю мы не едем?

Эстанислао. О!.. (Смеется.) Вы вообразили, что война – это нечто вроде безобидной перестрелки между несколькими всадниками в безлюдной степи Венесуэлы? Я обязан всегда быть на месте, должен командовать своим батальоном.

Инес (резко). Тогда арестуйте и посадите в подвал эту дуру, которая вас любит!.. Заглушите военными маршами и арагонской хотой боль в ее сердце… Пусть последним и самым возвышенным лозунгом республики станет смерть!

Эстанислао (тихо, приближаясь к ней). Инес!.. Горе и смерть для живых превращаются в воспоминания, а воспоминания становятся мудростью!

Инес. А для мертвых?

Эстанислао (почти шутливо). Исчезают вместе с ними.

Инес. Вот именно… Какое им дело до живых?

Эстанислао (тихо, с печальной улыбкой). Один наш поэт сказал, что те, кто умирает за свободу, – бессмертны.

И пес (раздраженно). Меня не интересует, что говорят поэты па вашем варварском языке!

Эстанислао (тихо). На моем варварском языке выражена одна из величайших человеческих истин.

Инес. И вы мне предлагаете руководствоваться этой истиной? (С. горечью.) Не всякая истина – мудрость!

Эстанислао. Но то, что сказал наш поэт, – это чудесная и возвышенная мудрость, Инес!.. Это мудрость Альвареса, Беналькасара, моих солдат, которые сегодня вечером или завтра падут на поле боя!.. Это мудрость всего испанского народа, который сражается за свободу!.. Это мудрость вашей республики, которая сегодня гибнет, чтоб завтра воскреснуть и жить в веках…

Инес. А к чему вам эта мудрость, если вас не будет на свете?

Эстанислао. Чтоб передать ее живым, Инес!.. Тем, кто придет после нас и начнет борьбу снова!.. В этом смысл сражения, которое нам предстоит вести до конца.

Инес. До конца?

Эстанислао. Да, до конца!

Инес. И кроме этого, вам больше нечего сказать?

Эстанислао (с неожиданной суровостью). А что еще?

Инес (с горечью). Неужели в вас нет даже искорки любви, которая побудила бы вас хоть чуточку призадуматься?

Эстанислао (с сочувствием). Любовь и свобода – это одно и то же, Инес!.. Разве раб может любить?… А тот кто не может любить, разве по-настоящему свободен?

Инес пристально смотрит на Эстанислао.

(Бодро.) Все это так, разумеется!.. Вчера вечером мы избавились на какое-то мгновение от всего, что нас разделяло!.. Быть может, так будут любить друг друга люди в мире, который придет!.. Во имя этого мы боремся – чтоб освободить людей от классовых оков, от насилия, от вражды и просто от глупости, ото всего, что мешает им любить!..

Инес (печально). Разбойник!.. Умный, хитрый, бессовестный разбойник!.. Вы спасли меня от анархистов, чтоб теперь издеваться над моим безумием?

Эстанислао (смеется). Поглядите, какая ночь!.. (Показывает на луну.) Ночь зеленой луны и андалусских разбойников!

Инес (с горечью). Безумная и жестокая – как все испанские ночи с тех пор, как началась война!

Эстанислао (задумчиво). Да, быть может, и так!.. Но для меня это ночь раздумья, когда человек познает самого себя!.. Ночь, которая служит наградой за все то хорошее, что он совершил в своей жизни!.. (Смотрит на Инес с улыбкой и с некоторой грустью.) Инес (с тоской). А что потом?

Эстанислао. Какое это имеет значение – что будет потом?

Инес. Потом – конец!.. (Яростно.) Конец!.. (Истерично.) Конец! (Беспомощно прислоняется к колонне и плачет.)

В воротах со стороны парка появляется Беналькасар. Он останавливается и смотрит на Инес, которая продолжает плакать.

Беналькасар (резко и язвительно). Драма?…

Инес (оборачивается к Беналькасару и в упор смотрит на него). Да, сеньор комиссар!.. Испания полна драм!.. Разве вы этого не знаете?

Беналькасар. Знаю лучше, чем вы!.. Но зачем впутывать в эти драмы иностранцев?

Эстанислао. Вы до сих пор считаете меня иностранцем, Беналькасар?

Беналькасар (гневно). А как же иначе!.. Раз вы с такой преступной небрежностью относитесь к батальону, который вам вверила республика!..

Эстанислао (сухо и спокойно). Что случилось, Беналькасар?… Объясните!

Беналькасар (вне себя). Кто позволил этой женщине послать солдатам целую бочку коньяку?

Эстанислао (поражен). Этого не может быть! (Смотрит на Инес.)

Беналькасар. Может!.. Пока вы переживаете любовную драму, враг ведет подрывную работу!

Эстанислао (сухо). Оставьте меня, Беналькасар!.. Сделайте что требуется в батальоне, а я поищу виновников здесь.