Уильям Гибсон - Сотворившая чудо

…Мама купит тебе зеркало. Если это зеркало разобьется…

В комнате КЕЛЛЕРОВ четвертый луч падает на КЕЛЛЕРА, который задумчиво сидит у стола. Он поднимает голову, как будто тоже слушая что-то.

Мама купит тебе козлика. Если этот козлик не будет бодаться…

Пятый луч падает на комнату АННИ в большом доме и освещает КЕЙТ, которая ходит по комнате. КЕЙТ останавливается, поворачивает голову, как будто тоже прислушиваясь.

…Мама купит тебе тележку и бычка. Если этот бычок перевернет тележку, Мама купит тебе собачку по кличке Бродяга. Если эта собачка не будет лаять…

Свет луны освещает неподвижных ЭЛЕН, ДЖЕЙМСА, КЕЛЛЕРА и КЕЙТ, а также АННИ, раскачивающуюся в качалке с куклой в руках.

Занавес.

На сцене совершенно темно. Постепенно выделяются силуэты АННИ и ЭЛЕН на кровати в оранжерее. Слышен голос АННИ, очень терпеливый и измученный. Видно, что она говорит уже долгое время.

АННИ. Вода, Элен, это вода. В-о-д-а. Она имеет название.

Молчание.

Яйцо. Я-й-ц-о — оно имеет название. Это название относится к этой вещи. Это так просто объяснить, просто, как рождение.

Освещение становится ярче, но не в оранжерее, а там, где стоит дом.

(Продолжает). Элен, Элен! Даже цыпленок обязательно выходит со временем из скорлупы. Выходи же ты тоже.

В спальне наверху мы видим ВИНИ, которая неторопливо моет окно, вытирает пыль, переворачивает матрас, подготовляет комнату, чтобы в ней снова можно было жить. Затем в общей комнате видна спокойная группа людей — КЕЙТ, КЕЛЛЕР и ДЖЕЙМС, они кончают завтракать. Снаружи, внизу справа, негр-слуга, стоя на коленях, с помощью МАРТЫ работает садовым совком около новых шпалер. Тут же стоит тачка. Сцена дышит привычным спокойствием. Никто не обращает внимания на голос АННИ.

Для тебя есть только один выход — это речь. Надо понять, что твои пальцы могут говорить, и сказать все, все, что только ты захочешь назвать. Вот это кружка. К-р-у-ж-к-а. Элен, это имеет название… название…

КЕЙТ встает из-за стола.

КЕЛЛЕР (мягко). Вы ничего не ели, Кети.

КЕЙТ (улыбается, качает головой). Нет аппетита. Я слишком беспокоюсь.

КЕЛЛЕР. Нужно поесть. Предстоит долгий день ожидания.

ДЖЕЙМС (шутливым тоном). Но эти две недели показались совсем короткими. Никак не думал, что жизнь может протекать так… тихою Для меня время прошло слишком быстро.

КЕЙТ и КЕЛЛЕР молча смотрят на него. ДЖЕЙМСУ становится неловко.

АННИ (голос издалека). Карта. К-а-р-т-а.

ДЖЕЙМС. Ну, дома было все совершенно нормальным, правда ведь?

КЕЛЛЕР (жестко). Джимми!

ДЖЕЙМС. Разве это плохо — спокойно позавтракать раз в пять лет? И вы оба как будто довольны друг другом.

КЕЛЛЕР. Могло бы быть еще тише, если бы ты, Джимми, придержал язык за зубами. Неужели ты не можешь понять, что перенесла Кети с тех пор, как…

КЕЙТ останавливает его, положив руку ему на плечо.

КЕЙТ. Капитан. (Обращается к ДЖЕЙМСУ). Да, это правда. Две тихие нормальные недели. Все, как вы сказали. Только не быстро прошли, а тянулись бесконечно. (Она встает, выходит, останавливается на ступенях веранды, смотрит в направлении невидимой оранжереи).

АННИ (ее голос постепенно затихает). В-о-д-а. Вот это вода. Это. В-о-о…

ДЖЕЙМС. Я только хотел сказать, что мисс Сюлливэн — сущее яблоко, но, кажется, яблоко раздора.

КЕЛЛЕР (тяжело). Когда и если ты будешь отцом, ты лучше поймешь, что значит разлука. Мать теряет своего… хранителя.

ДЖЕЙМС (не понимает). Как?

КЕЛЛЕР. Ты узнаешь когда-нибудь, что не мы охраняем своих детей, а они охраняют нас. (Он встает с пустой чашкой из-под кофе). Конечно, разлука бывает разного рода. А другой вид разлуки — это разочарование. В своем ребенке.

Он выходит с пустой чашкой из двери, которая находится в глубине комнаты. ДЖЕЙМС долго сидит неподвижно. В оранжерее становится светлее.

АННИ, похудевшая и измученная, пишет письмо за столом. Ее лицо почти вплотную прикасается к бумаге. ЭЛЕН сидит на стуле в стороне. В первый раз она чиста и опрятна. Она тихо вяжет крючком шерстяную цепочку, которая извивается по всей комнате.

АННИ. «Я чувствую себя… с каждым днем… все больше не…» (Останавливается, перелистывает словарь, водя пальцем по строчкам, поднимает брови и списывает слово). «…неспособной…»

В большом доме ДЖЕЙМС встает, идет к двери и останавливается, увидев КЕЙТ.

ДЖЕЙМС (после паузы). Кейт?

КЕЙТ поворачивается.

(Усталым тоном). Извините. Просто как в сказке, стоит мне открыть рот — выскакивает лягушка.

КЕЙТ. Нет. Так лучше, для всех. (Она собирается уходить к центру).

АННИ (пишет). «Если бы только кто-нибудь мог… помочь мне… Мне нужен учитель… так же… как и Элен.»

ДЖЕЙМС. Кейт.

Она останавливается.

Что он хочет от меня?

КЕЙТ (после паузы). Не в этом дело. Не сгибайтесь перед миром, Джимми, это самое главное.

ДЖЕЙМС (пауза). Но мир — это ведь он.

КЕЙТ. Никто за вас этого не может сделать.

ДЖЕЙМС. Кейт. (Голос его становится робким и даже униженным). По крайней мере мы можем быть друзьями.

КЕЙТ. Я вам друг, Джимми.

КЕЙТ идет по направлению к оранжерее. Слышится голос АННИ. Свет, освещающий большой дом, начинает гаснуть.

АННИ. «Мой ум… недисциплинирован… полон белых пятен… скачков… разных беспорядочных вещей… нагроможденных в темных углах.» (Она останавливается, читает, хмурится). Хм.

АННИ снова наклоняется к словарю. КЕЙТ подходит ближе, неся поднос с едой.

(Продолжает. Ищет слово в словаре). А где же… десциплина… дес… (Она перелистывает страницу или две, ищет пальцем, бормочет). Какой плохой словарь, нужно знать, как пишется слово, прежде чем найдешь его, вот, дисциплина! Дисциплина. «Недисциплинирован».

Она исправляет слово. Глаза ее болят. Утомленная, она закрывает их и тихонько гладит пальцами веки. КЕЙТ смотрит на нее через окно.

КЕЙТ. Что вы делаете с глазами?

АННИ оборачивается. Надевает темные очки, встает, чтобы подойти к окну. Принимает бодрый вид.

АННИ. Это не очень-то лестно. Учусь правильно писать. Похоже на импровизированную вечеринку. Выскакивают самые неожиданные персонажи.

КЕЙТ. Вы не должны переутомлять глаза, мисс Анни.

АННИ. Что поделаешь. (Она берет поднос, ставит на стул и несет стул с подносом к ЭЛЕН). Если я хочу научить Элен правильно изображать слова, то должна сама писать их правильно.

КЕЙТ (почти печально). Как она спокойна!

АННИ. Она научилась этому вязанию вчера. И теперь я никак не могу ее остановить!

Она освобождает ногу от шерстяных ниток и ставит стул перед ЭЛЕН. ЭЛЕН по прикосновению к колену чувствует тарелку, откладывает вязанье, подсовывает салфетку под воротничок, но АННИ не дает ей ложки. Обнаружив отсутствие ложки, ЭЛЕН складывает руки на коленях и ждет. АННИ шутливо подмигивает КЕЙТ.

Настоящая маленькая леди. Скорее умрет с голоду, чем будет есть руками.

Она дает ЭЛЕН ложку и ЭЛЕН начинает аккуратно есть.

КЕЙТ. Вы выучили ее всему этому в две недели. Я бы никогда…

АННИ. Но этого недостаточно. (Она неожиданно становится мрачной, качает головой. Продолжает). Послушание — это еще не все. Ну, она выучила два существительных сегодня утром — «ключ» и «вода», а всего за это время — восемнадцать существительных и три глагола…

КЕЙТ (колеблясь). Но — не…

АННИ. Нет. Для нее они еще не имеют смысла. Это все еще игра пальцев и только. (Она резким движением поворачивается к КЕЙТ). Миссис Келлер… (Останавливается, садится на подоконник, берет КЕЙТ за руку). Поиграем в нашу игру.

КЕЙТ. Как же она поймет.

АННИ. Это придет.

Она изображает слово на руке КЕЙТ. КЕЙТ не отвечает.

КЕЙТ. Как это придет?

АННИ (пауза). Как птица учится летать? (Снова пишет слово в руке КЕЙТ). Мы рождены, чтобы пользоваться словами, как крыльями, это должно придти.

КЕЙТ. Как?

АННИ (пауза, устало). Ну хорошо. Я не знаю, как. (Она выпускает руку КЕЙТ и приподнимает очки, чтобы потереть глаза). Я делала все, что могла придумать. Все, чему она здесь научилась — быть опрятной, вязать, нанизывать бусы, есть как полагается, упражнения каждое утро. Мы лазаем по деревьям, ищем яйца — вчера цыпленок вылупился у нее в руке. Все эти слова я показываю ей в руке. Мы все время разговариваем этим способом. Я ложусь спать с судорогой в пальцах — от этих бесконечных разговоров.