Уильям Йейтс - Чистилище

              Отец зажег свечу,
Чтоб отыскать себе стакан для виски,
Он свесил голову, как пес усталый.

Мертвец! Воскресший неживой мертвец!

«И вещий сон Адамом овладел…»
Откуда это?.. Впрочем, там, в окне,
Нет никого – лишь образ, сотворенный
Воспоминаньем матери. Увы,
Она и после смерти одинока
В своем раскаянье.

                Труп, сгнивший труп
Воскрес и ходит! Ужас! Ужас!

Он призрак, даже меньше: он никто,
А значит, ничего и не услышит,
Не вздрогнет, если даже под окном
Зарежут человека.

И сына, и отца – одним ножом.
И кончено – вот так! – так! – так!

«Баю-бай, усни, малец,
Храбрый рыцарь – твой отец…»
Нет, это я прочел в какой-то книге.
О, если б мог я убаюкать мать! –
Да где найти слова для колыбельной?

Как этот вяз прекрасен в лунном свете!
Он высится, сияя, как душа,
Очищенная от грехов…
О матушка, окно опять погасло.
Но ты уже перенеслась туда,
Где вечный свет, не правда ли? – ведь я
Покончил со следами преступленья.
Юнец мог вырасти и приглянуться
Какой-то женщине, зачать потомка,
И скверна бы распространилась дальше.
А я лишь грязный, немощный старик
И потому безвреден… В землю нож
Воткну, чтоб он, как прежде, засверкал,
Вновь соберу рассыпанные деньги
И побреду отсюда прочь –
Шутить по-старому на новом месте.

Опять стучат копыта. Боже мой!
Все повторяется опять – так скоро!
Она не в силах усыпить свой сон.
Два раза я убил, и все впустую.
Ей нужно вновь играть все ту же сцену –
За разом раз, за разом раз!
О Боже!
Очисти память матери моей!
Тут человек бессилен. Успокой
Тоску живых и угрызенья мертвых.