Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 5. Пьесы (1911–1921) - Николай Степанович Гумилев

Да, в первый... старый командор

Вцепился крепко... Вы мне снились.

Не верю вам.

Земля во мгле;

Задумчивое устье Нила,

И я плыву на корабле,

Где вы сидите у ветрила.

Иль чуть заметный свет зари,

Застывший город, звон фонтана,

И вы мне шепчете: — Смотри,

Вот здесь могила дон Жуана.

О чем здесь речь?

О том, что ты

Давно оставил.

Не мешайте.

Какие странные листы!

Как верить вам? Но продолжайте.

Я лгу? Не верите вы мне?

Но знаю я, что ваши плечи —

Я целовал уж их во сне —

Нежны, как восковые свечи.

А эта грудь! Ее хранят

Теперь завистливые ткани,

На ней есть синих жилок ряд

Капризных, милых очертаний.

Поверьте! Мне б хотелось лгать

И быть холодным, быть коварным,

Но только б, только б не страдать

Пред вашим взглядом лучезарным.

И мне так родственен ваш вид:

Я всё бывала на Моцарте

И любовалась на Мадрид

По старенькой учебной карте.

Скажите, мой ученый друг,

Кто здесь положен?

Сети третий.

Они ну прямо вон из рук!

Как вы его назвали?

Сети.

Гм, гм!

Гм, гм! Сейчас.

Скажите, как

Вы знаете его названье?

Ах, Боже мой, а этот знак!

Забавно было бы незнанье.

Да, да, еще бы! Ну, а тот,

На пьедестале с мордой мопса?

А, это сын луны, бог Тот

И, кажется, времен Хеопса.

Конечно! Сделан лоб горбом,

А темя плоским и покатым.

Таких не делали потом,

Хотя б при Псаметихе пятом.

А вот четвертый Псаметих,

На Сети первого похожий...

А вот еще...

Он ваш жених?

Кто?

Лепорелло.

Ну так что же?

С приданым я, он знаменит

Как самый знающий ученый,

Он никого не удивит,

Причесанный и прирученный.

Пусть для него я молода.

Но сила, юность и отвага

Не посещают никогда

Салонов нашего Чикаго.

Но он лакей, всегда лакей,

В сукне ливрейного кафтана

И в гордой мантии своей,

В пурпурной мантии декана.

Страшась чего-нибудь не знать

Грызясь за почести с другими,

Как пес, он должен защищать

Годами созданное имя.

К природе глух и к жизни слеп,

Моль библиотек позабытых,

Он заключит вас в темный склеп

Крикливых слов и чувств изжитых,

Нет, есть огонь у вас в крови,

Вы перемените причуду...

Не говорите о любви!

Не говорить? Нет, буду, буду!

Таких, как вы, на свете нет,

Вы — ангел неги и печали...

Не говорите так, нет, нет.

Ну вот, уж вы и замолчали?

Я вас люблю!

Пройдем сюда.

Я вам скажу про Дон-Жуана;

Мне кажется, на путь труда

Он вступит поздно или рано.

Охотно водится с ним знать,

Как свой он принят в высшем свете.

Ну почему б ему не стать

Адъюнктом в университете?

Но он едва ль не слишком жив,

Чтоб быть в святилище науки.

Так мысль о высшем отложив,

Дадим ему мы дело в руки.

Быть может, пригодится он

Как управляющий в саваннах,

Всегда верхом, вооружен,

В разъездах, в стычках беспрестанных.

Окажется полезен вам

И может сделать положенье.

Ему я это передам

И как прямое предложенье.

Я вас люблю! Уйдем! Уйдем!

Вы знаете ль, как пахнут розы,

Когда их нюхают вдвоем

И в небесах звенят стрекозы?

Вы знаете ль, как странен луг,

Как призрачен туман молочный,

Когда в него вас вводит друг

Для наслаждений, в час урочный?

Победоносная любовь

Нас коронует без короны

И превращает в пламя кровь

И в песню — лепет исступленный.

Мой конь — удача из удач,

Он белоснежный, величавый,

Когда пускается он вскачь,

То гул копыт зовется славой.

Я был в аду, я сатане

Смотрел в лицо, и вновь я в мире,

И стало только слаще мне,

Мои глаза открылись шире.

И вот теперь я встретил вас,

Единственную во вселенной,

Чтоб стали вы — о сладкий час! —

Моей царицею и пленной.

Я опьянен, я вас люблю,

Так только боги были пьяны,

Как будет сладко кораблю

Нас уносить в иные страны.

Идем, идем!

Я не хочу!..