Ясмина Реза - Пьесы

ЭДИТ. Мы очень неделикатны с вами.

ЖЮЛЬЕНА. Да нет, вовсе нет.

ЭЛИЗА. Она права, простите меня.

ЖЮЛЬЕНА. Меня еще не пора сдавать в утиль, даже если на то похоже!

ЭЛИЗА. Я совсем не то хотела сказать! Впрочем, вы никак не производите такого впечатления.

ЖЮЛЬЕНА. Я пошутила. (Небольшая пауза) Эдит, я хотела бы сделать небольшое замечание, хотя мое положение непроизвольного слушателя может быть и не дает мне такого права, но я считаю совершенно естественным, совершенно естественным в такой день цепляться за некоторые воспоминания. "Цепляться " — неподходящее слово, я не то хотела сказать… Как говорят, когда на что-то наталкиваешься?… Натолкнуться? Удариться?

ЭДИТ. Мне стало легче от этого разговора. Я больше об этом не думаю.

Пауза.

Входит Натан, в руках у него корзина, из которой торчат стебли порея, морковка. Он останавливает, и какое-то время удивленно молчит.

НАТАН. Ты вернулась?

ЭДИТ. У меня машина сломалась. К шести должен подъехать мастер… Ты ее не видел?

НАТАН. Я ехал другой дорогой, я был в Дампьере. Что с ней?

ЭЛИЗА. Ты у меня спрашиваешь?

НАТАН. Хочешь, я посмотрю?

ЭЛИЗА. Ты разбираешься?

НАТАН. Нет. Совершенно не разбираюсь.

ЭЛИЗА. Бакалейщик говорит, что это автоматическая коробка передач.

НАТАН(С улыбкой) Месье Ваше специалист!… Я принес все для гигантского жаркого с овощами, ну что, женщины, пойдемте со мной?

Они уходят вслед за Натаном.

Затемнение.

6

Терраса. появляется Натан, а за ним- Эдит, Жюльена и Элиза. Он ставит корзину и выкладывает на стол ее содержимое.

НАТАН. Порей, морковь, говядина и мозговая кость, петрушка, помидоры…

ЭДИТ. В жаркое с овощами не кладут помидоры.

НАТАН. А мы положим… соленые огурцы, картошка… и репа! Годится? Я надеюсь вы остаетесь ужинать?

ЖЮЛЬЕНА. Охотно, если Пьер не возражает.

НАТАН. Где он?

ЖЮЛЬЕНА. Где-то с вашим братом, я думаю. Я могу почистить овощи, если хотите?

НАТАН. Их можно почистить всем вместе, правда? Воспользуемся солнечной погодой.

ЭДИТ. Я поставлю мясо. Сейчас принесу ножи.

Она выходит, унося мясо, петрушку и банку с огурцами.

НАТАН (Элизе) Ты остаешься?

ЭЛИЗА. Нет…

НАТАН. Не будь дурой, как ты уедешь?

ЭЛИЗА. Не знаю. Если машина действительно безнадежна, сяду на поезд. Должен же поезд останавливаться в Жьене.

ЖЮЛЬЕНА. Оставайтесь. Мы вас отвезем.

ЭЛИЗА. Да нет, спасибо…

НАТАН. Но ты поможешь нам почистить овощи?

ЭЛИЗА(Улыбается) Да, конечно… Ты накупил на целый полк.

НАТАН. Я не имею понятия о пропорциях… Я попросил продавщицу дать мне все необходимое для жаркого с овощами, она и положила помидоры. А в жаркое действительно не кладут помидоры?

ЭЛИЗА. В принципе нет.

ЖЮЛЬЕНА. Сделаем салатик, будет очень мило.

НАТАН. Вот так.

Входит Эдит с газетной бумагой. ножами, дуршлаком и двумя салатницами. Ставит все рядом с овощами.

ЭДИТ. Поставлю воду и вернусь.

Она снова выходит.

Элиза, Натан и Жюльена раскладывают на столе газеты, садятся и начинают чистить овощи.

ЖЮЛЬЕНА. У вас нет специального ножа для чистки овощей? Обратите внимание, обычным ножом получается так же быстро.

НАТАН. Хотите, поищу?

ЖЮЛЬЕНА. Нет, нет, не беспокойтесь. Это просто привычка, у меня и так прекрасно получается.

Появляется Пьер, за ним — Алекс.

ПЬЕР. Что я вижу! Что я вижу!

ЖЮЛЬЕНА. Ты поможешь нам, милый?

ПЬЕР. Будет ли от этого толк?

АЛЕКС. Что это?

НАТАН. Жаркое с овощами.

Пьер садится за стол. Алекс остается неподвижно стоять.

ПЬЕР (Элизе) В подобных делах я просто убийца. Я снимаю скальп!

АЛЕКС. Твоя машина сломалась?

ЭЛИЗА. Да…

АЛЕКС. Ты вызвала мастера?

ЭЛИЗА. Он приедет за ней около шести часов.

АЛЕКС. Что с ней?

НАТАН. Господин Ваше считает, что это автоматическая коробка передач!

АЛЕКС. Вот как!… У тебя автоматика?

ЭЛИЗА (Улыбается) Да…

АЛЕКС. Хорошо… В городе удобно, м-мм.

ЭЛИЗА. Да…

АЛЕКС. Это удобно. Это хорошо… (Пауза)… а где Эдит?

НАТАН. В кухне. Сейчас придет.

АЛЕКС. Ладно, хорошо… будем чистить овощи!…

Он садится за стол и берет репку.

Молчание. Входит Эдит.

ЭДИТ А, вы все здесь?

ПЬЕР. Лично я только наблюдаю.

ЭДИТ. Подвинься, сяду рядом с тобой на солнышке.

ПЬЕР. Давай, давай, давай!

ЖЮЛЬЕНА. С самого утра я говорю себе, при любом положении вещей, я никогда не видела такой погоды в ноябре!

АЛЕКС. Эта репа гнилая.

ЖЮЛЬЕНА. Должна признаться, что репа действительно не самого лучшего качества. (Натану) Вы здесь не при чем!

НАТАН. По правде говоря. я действительно не чувствую себя за это ответственным.

ЖЮЛЬЕНА. Во всяком случае, вы это делаете как настоящий профессионал!

НАТАН. Вы считаете?

АЛЕКС. Мой брат большой профессионал, Жюльена. Во всех делах, и во всех областях. Он то, что я называют типичным профессионалом.

НАТАН. Что совсем не является комплиментом, как вы догадались.

АЛЕКС. Почему? Это комплимент… (Берет другую репку). Со временем меняются только слова… Когда я был ребенком у всех моих героев была внешность Натана. Синдбад, Д,Артаньян, мой любимый Том Сойер, все это был Натан… Натан лучезарный, непобедимый, самый образцовый из всех примеров… Тоже гнилая! Абсолютно!…(Бросает репку и берет картофелину). А вы знаете, что в десятилетнем возрасте он давал фортепианные концерты. В гостиной. Вся семья благоговейно слушала.

ЖЮЛЬЕНА. Вы и сейчас играете?

НАТАН. Я и сейчас играю, но не даю концертов!

АЛЕКС. Да!… Жаль… А я когда-то играл на флейте…

Все смеются.

АЛЕКС. Нет, нет, правда! На дудочке… Что-то вроде дудочки из полого бамбука, с дырочками, я купил ее в метро. Это был период моего увлечения горными восхождениями в Андах и вязаными шапочками.

ЭДИТ. Не помню, чтобы я когда-нибудь слышала, как ты играешь.

АЛЕКС. Правда? Заметь, я тоже. Мне не удалось извлечь ни единого звука.

ПЬЕР. И ты это называешь "играть на флейте."

АЛЕКС. Никаких проблем. Ставишь пластинку, типа Мачукамбос и играешь с ними вместе, перед зеркалом…

НАТАН. В красном пончо…

АЛЕКС. Да, и в вязаном шлеме, который мне очень шел… Папа таким образом дирижировал самыми знаменитыми оркестрами мира.

ЭЛИЗА. В пончо?

АЛЕКС. Нет в пижаме… Скажите, овощи увариваются в бульоне? Здесь на полгода хватит!

ЭДИТ. Необязательно все туда класть.

АЛЕКС. Вы остаетесь ужинать? То есть, я хочу сказать, вы остаетесь ночевать?

ПЬЕР. Если никто не против, я предпочел бы уехать завтра утром.

ЭДИТ. Твоя комната готова, можешь остаться даже до понедельника.

ПЬЕР. Нет, нет…

ЖЮЛЬЕНА. У меня с собой нет ни зубной щетки, ни ночной рубашки.

ПЬЕР. Вот здорово!

ЖЮЛЬЕНА. Послушай!…

НАТАН. Здесь вы найдете все что вам надо.

ЖЮЛЬЕНА. Большое спасибо.

ЭЛИЗА. Мне нужно позвонить на вокзал Жьена.

ЭДИТ. Сегодня суббота… Есть поезд в восемь часов.

НАТАН. Я тебя провожу.

ЭЛИЗА. Спасибо…

ЭДИТ. Стоп! Хватит, не стоит чистить все остальное, а то я не буду знать, что с этим делать.

Она встает и начинает убираться. Элиза, Жюльена и Пьер помогают ей. Натан отходит от стола и закуривает сигарету. Только Алекс остается сидеть.

ЖЮЛЬЕНА. А знаете, что вы забыли? Правда, это не имеет значения: лук!

НАТАН. Ой да, виноват.

ЖЮЛЬЕНА. Я дразню вас, но это придает особый привкус!

НАТАН. Да, да.

Суета. Они удаляются, унося овощи, и очистки в дом. Остаются Алекс и Натан.

Пауза.

АЛЕКС… "Это придает особый привкус!"

Эдит возвращается, чтобы забрать последние салатницы..

НАТАН. Я вам больше не нужен?

ЭДИТ. Нет, нет, там нечего делать…

Она забирает нож и картофелину, которую все еще мусолит Алекс, потом выходит. Натан удаляется в сад. Алекс один.

Затемнение.

7

Место захоронения отца.

Натан стоит неподвижно, засунув руки в карманы. На земле валяются стебли чертополоха, чуть дальше — секатор.

Молчание.

Бесшумно, словно боясь подойти, появляется Элиза.

Разговор завязывается лишь после долгой паузы.

НАТАН. Две недели назад я зашел к нему в комнату, он уже не поднимался… Он просил меня принести проигрыватель и динамики, он так и сказал… Все это я подключил возле его кровати. Он хотел послушать ариозо из опуса 110, предпоследней сонаты Бетховена, только этот фрагмент… Мы слушали молча, он приложил палец к губам, приказывая мне молчать. Я сидел на кровати. В середине там фуга, а потом снова звучит тема… Когда пластинка остановилась, он сказал мне: "Я уверен, что мы еще встретимся". Я спросил: "Да?" "Бетховен — настоящий гений…"Человек, который способен вселять в нас подобное предчувствие — не думаешь же ты что он умер!" В отличие от Алекса, я очень рад, что он похоронен именно здесь.