Александр Кабаков - Роль хрусталя в семейной жизни

2 – й б о л ь н о й. Фильтруй, фильтруй, слышь, профессор, ты фильтруй! Убить он, нах, хочет… Ты готов отвечать или так базаришь?

1 – й а н г е л. Неужели вы не понимаете?! У человека нервный срыв, у него кризис среднего возраста, у него депрессия… Оставьте его! И вы (1-му больному ) успокойтесь, любимый… Я не дам… Все будет хорошо, вы скоро выпишетесь, а эти безумцы…

2 – й и 3 – й а н г е л (вместе ). Ты что сказала?! Молчи!!!

В палате наступает тишина. Через минуту ее нарушает 1-й больной.

1 – й б о л ь н о й. Да, всем все ясно. Нужно только прямо сказать… Вы (2-му больному ) готовы дать им денег, чтобы они убили меня и пересадили вам мою печень? И готов ли я, если удастся, убить вас, или их, или всех, кто здесь есть, чтобы остаться в живых? Экзистенциальный выбор… 3 – й б о л ь н о й. Зря ты, профессор, такими словами. Все люди, со всеми можно договориться по-человечески. Он же не совсем отмороженный, он нормальный парень, поговори с ним нормально, он поймет. У него ж мать есть… Сестрички, а успокоительного не осталось у вас?

Ангелы несколько секунд переглядываются, не решаясь, потом повторяют манипуляции с капельницами и неведомо откуда снова появившейся бутылкой водки, остатки которой по очереди допивают из горлышка.

3 – й б о л ь н о й (после паузы ). Вот это правильно… Жить-то всем хочется, мне вон, может, час остался, а тоже… Ну, тихонько, споем, что ль, чем собачиться?..

Больничная цыганочка

3 – й б о л ь н о й.

На горе стоит ольха, под горою вишня…

2 – й б о л ь н о й.

В этой жизни я всегда

третий лишний…

1 – й б о л ь н о й.

То ли жил я, то ли нет,

неизвестно…

В с е б о л ь н ы е (хором).

А душе в груди всегда

было тесно!

Х о р а н г е л о в.

Эх, раз, еще раз, даже в самый смертный час,

запоем мы песню эту, что придумана до нас!

3 – й б о л ь н о й.

Я цыган, и ты цыган, оба мы цыгане…

2 – й б о л ь н о й.

Кем угодно назовешься

по пьяни…

1 – й б о л ь н о й.

Всех красавиц полюбить

не успею…

В с е б о л ь н ы е (хором ).

А с одною жизнь прожить

не сумею!

Х о р а н г е л о в.

Эх, раз…

3 – й б о л ь н о й.

Две гитары за стеной жалобно заныли…

2 – й б о л ь н о й.

Про меня друзья давно

позабыли…

1 – й б о л ь н о й.

И на главный мой вопрос

нет ответа…

В с е б о л ь н ы е (хором ).

Значит, песня до конца

не допета!

Х о р а н г е л о в.

Эх, раз…

Ангелы во время пения танцуют цыганочку, больные обозначают танец на кроватях.

2 – й б о л ь н о й. Чисто, нах, по-человечески.

3 – й б о л ь н о й. Вроде и помирать не нужно, а, мужики?

1 – й б о л ь н о й. Да-да, одно и то же мучает всех.

2 – й б о л ь н о й (вскакивает на кровати, валятся капельницы, дальнейшее он произносит, стоя на кровати, держась одной рукой за спинку, а другую простирая вперед, как памятник ). Пацаны! Брателло! Товарищи! Короче, к вам обращаюсь я, друзья мои! Завязываем эту хренотень вообще! Человек создан для счастья, как птица для полета, реально! Я сам в школе читал, но не верил ни грамма, а сейчас понял. Чего они нас лечат?! Чего мы перед ними шестерим? Лучше, блин, умереть стоя, чем жить на ихних коленях, как мелкие! Не надо мне печени, вы въезжаете? Не хочу у другана последнюю печень себе рвать, как поганый крысятник и отморозок. Как я с нею жить буду, если из-за меня другого пацана приморят? Человек, падла, звучит гордо, и ни хрена не надо жалеть человека, нах, не надо, я, конкретно, говорю, унижать его жалостью, его, сука, любить надо!!! Их власть – это наш страх, братаны, я без бэ говорю. У каждого народа такое, типа, правительство, которого он, типа, достоин, вы поняли-нет?! Я отказываюсь от печени. Передайте мою печень, за которую я бабки отдам, когда ее притаранят от реального жмура, в пользу детского дома, вы сечете, суки рваные, передайте ее в фонд памятника кому-нибудь или на церкву, а мне не надо вашей печени… Все, доктора, кончилась ваша власть, теперь беспредел и демократия будут у нас в палате! За нашу и вашу, нах, свободу! Мужская интенсивная терапия поднимается с колен! Ура, товарищи! Долой!

Звучит торжественный марш. Ангелы везут кровать 2-го больного по палате, останавливая ее у кроватей других больных, – это выглядит, как объезд министром обороны парадного строя.

2 – й б о л ь н о й (1-му больному ). Не бзди, профессор, перезимуем!

1 – й б о л ь н о й. В сущности, это свобода…

2 – й б о л ь н о й (3-му больному ). Дед, не торопись, пока живой!

3 – й б о л ь н о й. Это ты правильно, парень…

2 – й б о л ь н о й (ангелам, вернувшим его кровать на место и выстроившимся перед нею в шеренгу ). Все у нас будет путем, девки! Без всяких пересадок, а как кому карта ляжет, поняли? Песню!..

Марш восставшей реанимации

Б о л ь н ы е.

В борьбе за жизнь, зверея год от года,

готовы мы друг друга перебить,

и доктора, избранники народа,

за нас решают, быть или не быть!

А н г е л ы.

Но есть душа у каждого больного,

она здорова и полна добра,

и каждый день на подвиги готова,

и завтра будет лучше, чем вчера!

Б о л ь н ы е и а н г е л ы (вместе ).

Свобода, свобода, свобода!

Не нужно начальников нам!

Здоровье любого народа

с болезнью всегда пополам.

Фальшивые ваши лекарства

не надо на тумбочки класть!

Врачебное кончилось царство,

больная да здравствует власть!

Б о л ь н ы е.

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

преодолеть пространство и простор…

(Хором исправляются ).

Тьфу! Не то! Давай сначала!

Никто не даст больному облегченья,

ни Бог, ни царь и даже ни герой —

надежда только на самолеченье,

хотя оно смертельное порой.

А н г е л ы.

И в интенсивной нашей терапии

мы тихо грянем дружное «ура!» —

здесь, как везде, свободная Россия,

и завтра будет лучше, чем вчера!

Б о л ь н ы е и а н г е л ы (вместе ).

Свобода, свобода…

С грохотом в палату врываются человек в красной одежде с надписью «реанимация» и человек в зеленой одежде с надписью «трансплантология».

Ч е л о в е к в к р а с н о м. Режим! Реанимация! Вы что, с ума все сошли?!

Ч е л о в е к в з е л е н о м. Это ты зря… Лежать! Бояться! Здесь операционная группа!

Ч е л о в е к в к р а с н о м. Операция «Пересадка»! Начинаем немедленно! В операционную везти некогда! Донора вяжите!

Человек в красном отключает все капельницы 1-го больного, пытаясь одновременно связать его извлеченной из кармана длинной эластичной лентой и придушить подушкой.

1 – й б о л ь н о й (из-под подушки, глухо ). Нам снова перекрывают кислород, друзья! Нам затыкают рот… Свобода слова…

Ч е л о в е к в з е л е н о м (доставая из кармана шприц ). Да пусть говорит. Только обездвижить надо, а потом анестезию… Местная сойдет…

1 – й б о л ь н о й (вырвавшись из-под подушки, но уже связанный ). Они всегда начинают с интеллигенции!.. Товарищи! Если вы не вступитесь, дойдет очередь и до вас. Они пообещают каждому новую печень, а отнимут последнюю…

2-й больной, все это время стоявший на кровати в позе памятника, наконец вмешивается – он прыгает на человека в зеленом, оба валятся на пол. При этом 2-й больной отчаянно кричит.

2 – й б о л ь н о й. Суки! За другана всех порву, как бобик грелку! Свобода, блин, нах, мочи ментов!!!

Человек в зеленом исхитряется всадить иглу шприца в задницу 2-го больного, тот мгновенно затихает и лежит на полу неподвижно.

Ч е л о в е к в з е л е н о м. Реципиент к операции готов, можно начинать.

Человек в красном и человек в зеленом вплотную сдвигают кровати 1-го больного, извивающегося в петлях эластичной ленты, и 2-го больного; вдвоем поднимают и кладут 2-го больного на его кровать. Оглядевшись, человек в зеленом берет с тумбочки 3-го больного лежащую там, среди кружек и тарелок с недоеденным ужином, старую финку с наборной рукояткой.

Ч е л о в е к в к р а с н о м. Отличный инструмент, коллега, проверенный.

3 – й б о л ь н о й. Слышь, командир, положи ножик, его мой батя еще с зоны привез, по ребилита… по амнистии, короче. Не трожь батину память. У вас же свои ножи должны быть? Особенные…

Ч е л о в е к в з е л е н о м. Народная медицина, отец, надежнее будет… Да ты не бойся, мы перышко вернем.