Фансуаза Дорэн - Самая-самая

Николя. Тогда почему ты его забросила?

Матье. Твоя мама не может заниматься всем сразу. Всему свое время.

Николя. Вот именно теперь наступило время Льеду. Потом уже будет поздно.

Роксана. Пожалуйста, отложим этот разговор. Сейчас я принесу тебе ключи. (Уходит в свою комнату.)

Дэвид. Вы меня извините. Я не хочу вам мешать.

Николя. Нет-нет! Кроме того, я сейчас же уезжаю, как-никак это сто километров.

Дэвид. Красивое место?

Николя. Очень. И мама родилась там.

Роксана (возвращаясь с ключами). На! И будь осторожен, когда полезешь на крышу!

Николя. Хорошо, мама.

Матье. И не гони по шоссе!

Николя. Хорошо, Матье.

Дэвид (протягивая ему шлем). И не забудьте свой шлем!

Николя. Спасибо, мсье.

Матье. Ну! Отправляйся!

Николя. Привет, ребята! (Выходит.)

Дэвид (Роксане). У вас очень славный и отважный сын. Он заслуживает, чтобы ему помогли.

Роксана. Уверяю вас, я только этим и занимаюсь!

Дэвид. Могли бы помочь больше, если бы не бросались деньгами!

Роксана. Я – бросаюсь?

Дэвид. Конечно, вы! Полчаса назад – десять миллионов!..

Роксана. Вы опять за свое?

Дэвид. Ах, простите, но разве мы не условились, что продолжим разговор, когда ваш сын звонил в дверь? Мсье Метайе – свидетель, не правда ли?

Матье. Вынужден признать…

Дэвид. Вот! Я ведь ни о чем с ним не говорил, я сдержал свое слово – теперь держите ваше. Сколько?

Роксана. Не к чему продолжать эту гнусную игру, я не приму ни одного из ваших предложений.

Дэвид. Ну, это мы посмотрим.

Роксана. Уже посмотрели! (Направляется из комнаты.)

Дэвид. Аптека для вашего сына…

Роксана. Что?

Дэвид. Аптека вашего сына – за час со мной.

Матье. Ну нет! Не по правилам! Опять вариант Ифигении. Мадам Обертэн согласится, и это с ее стороны будет жертвой ради сына, а не ради собственной выгоды.

Дэвид. Да, но, учитывая то, что их интересы так тесно связаны, можно считать, что выгода Николя в этом деле – личная выгода матери.

Матье. Так-то так, но все же это спорно.

Роксана. Да что спорить! В любом случае я скажу – нет!

Дэвид. Интересно бы было послушать, что бы на это сказал Николя!

Роксана. Он бы меня одобрил.

Дэвид. А вот я в этом совсем не уверен. На озере Тюн он согласился на мой велосипед.

Роксана. Не важно! И даже если бы, паче чаяния, он согласился, я-то ведь – не согласна.

Дэвид. Прекрасно! В таком случае – продолжим!

Роксана. Нет, мистер Грэг, на этом вы нас покинете!

Дэвид. Вы предпочитаете, чтобы я отправился играть с Николя?

Роксана. Но, в конце концов, я же вам говорю, что своего решения не изменю ни за что!

Дэвид. А за Льеду?

Роксана. Что – за Льеду?

Дэвид. Это дом, где вы провели детство, дом, который вам очень дорог, – ведь вы сами это сказали?

Роксана. Сказала, ну и что?

Дэвид. Разве вам не хочется, чтобы он был таким же уютным и гостеприимным, как раньше?

Матье. И даже лучше, чем раньше! С центральным отоплением, на чердаке – мастерская-библиотека, а в гараже – салон с бассейном.

Роксана. Матье!

Матье. Поскольку я подозреваю, что мистер Грэг, возможно, предложит взять на себя расходы по дому, уже лучше сразу честно поставить точки над «и».

Дэвид. И вы абсолютно правы!

Матье. Тогда, может быть, можно прибавить маленький просмотровый зал в подвале…

Дэвид. Готов с удовольствием. Это обойдется примерно во сколько?

Матье. Просмотровый зал?

Дэвид. Нет, все вместе.

Матье. Трудно назвать цифру. Вы знаете, в строительстве всегда перерасход.

Дэвид. Ну что ж, обойдемся без цифр. Скажем… сумма, необходимая для благоустройства дома.

Матье. Так будет вернее. И менее прозаично. А то все время говорить только о деньгах становится неприятно.

Дэвид. Разделяю ваше мнение. И принимаю ваш принцип и для другого вопроса.

Матье. Какого еще вопроса?

Дэвид. Аптеки.

Матье. Ах, так она еще не снята с повестки дня?

Дэвид. Конечно, нет! Уговор дороже денег. Дом – это премиальные.

Матье. Потрясающе. Подведем итог – перестройка Льеду…

Дэвид. Плюс – будущее Николя. (Поворачиваясь к Роксане.) Это вас устраивает?

Роксана. Только в смысле формулировки. Но аромат цветов вашего красноречия не может заглушить отвратительного запаха вашего чистогана.

Дэвид. Умоляю! Не отвлекайтесь! Льеду и аптека – две проблемы, которые вас больше всего тревожат?

Роксана. Без сомнения.

Дэвид. И вы были бы счастливы, если бы они немедленно разрешились?

Роксана. Безумно.

Дэвид. Так что же?…

Роксана. Что же? Я была бы тоже безумно счастлива, если бы могла повесить в этой комнате несколько Ренуаров и несколько Моне; если бы в моей спальне была подлинная старинная мебель; если бы в моей мастерской были роскошные переплеты семнадцатого века, под ногами – восточные ковры и кругом – скульптуры лучших мастеров. Да, мистер Грэг, я, конечно, мечтала бы об этом, да и не только об этом. Но если в тот момент, когда я все это получу, я должна буду удовлетворить ваши требования, я выброшу все в окно без малейшего колебания. Теперь ясно?

Дэвид. Ясно, но абсолютно непонятно…

Роксана. Неужели? Вы не понимаете, что я не продаюсь?

Дэвид. За эту цену?

Роксана. Цена здесь ни при чем. Мне отвратителен сам принцип. (Обращается к Матье.) В конце концов, ты, Матье, ты меня понимаешь?

Матье. Да-а-а… Я-то тебя понимаю, потому что я тебя знаю и я привык, что ты всегда на недосягаемой высоте. Но, положа руку на сердце, признаюсь, что понимаю и недоумение мистера Грэга.

Роксана. Ну, речь не о нем! Ему, видимо, встречались только девицы, согласные на любого Квазимодо за кусок хлеба, где же ему понять, что женщина может отказаться от него самого и нескольких миллионов!

Дэвид. Но все-таки вам, наверно, льстит, что я столько предлагаю?

Роксана. Не только не льстит, мне стыдно за вас. Когда вы только что торговались с Матье, у меня было ощущение, что я – лошадь, которую оценивает перекупщик.

Матье. Отдай справедливость, что перекупщик не торговался!

Роксана. И тем не менее я была предметом купли-продажи.

Дэвид. Ну, если рассуждать в таком духе, порядочные жены не должны принимать подарков от своих мужей!

Роксана. Это их дело! Свои симпатии я никогда не оценивала на деньги! Впрочем, заслуга невелика, я просто иначе не могу.

Дэвид. Как это вы не можете?

Роксана. Я просто физически на это неспособна. Если на подушке будут лежать деньги, это обратит меня в ледышку, в мумию.

Дэвид. Ну, это вопрос воображения. Думайте не о бумажках, а о шкафах с лекарствами в аптеке Николя, о разноцветных черепичках на крыше Льеду, и это растопит ваш лед!

Роксана. Ничего не изменится.

Дэвид. Ну, вы действительно исключение!

Матье. Да, это верно.

Дэвид. Но это не ответ. Уникальный образец – особая цена! Сколько?

Роксана. Послушайте, мистер Грэг… и хорошенько послушайте! Больше на эту тему я с вами говорить не буду. За франк или за миллиард, но я не продам вам наслаждения, которое я постоянно испытываю только оттого, что никогда не краснею ни за мои поступки, ни за мои слова, ни за мои мысли. Проснувшись утром, я хочу смотреть на себя в зеркало, а не отворачиваться от него. На этом позвольте с вами попрощаться, мистер Грэг. Примите уверения в моем совершенном презрении к вам! (Выходит из комнаты.)

Дэвид. Определенное впечатление это производит!

Матье. Не случайно ее назвали Роксаной. Ее отец восхищался Сирано де Бержераком!

Дэвид. Мсье Метайе, я тоже имею честь откланяться. (Направляется к выходу.)

Матье. Постойте! А ваш чемодан?…

Дэвид. Оставляю его вам на память о прекрасно проведенных минутах.

Матье. А книги ваших друзей?… Теперь, наверно, вы уже не захотите оставить их мадам Обертэн?

Дэвид. Почему же?

Матье. Может быть, она вас обидела…

Дэвид. Ну, не будем мелочиться. Я играл. И проиграл. Такое в жизни случается.

Матье. Но не с вами, как вы нам сказали.

Дэвид. Не со мной.

Матье. И какое же впечатление произвел на вас этот первый проигрыш?

Дэвид. А то, что он, может быть, не окончательный.

Матье. Вы ее плохо знаете!

Дэвид. Жизнь полна неожиданностей! (Достает из портмоне визитную карточку.) Вот моя карточка на случай, если вы ее переубедите.

Матье. Но я не собираюсь и пробовать!

Дэвид. Собираетесь.

Дэвид уже в двери.

Матье (ему в спину). Зачем?

Дэвид (оборачиваясь). Из любви к искусству, мсье Метайе. (Выходит.)

Матье (один, задумчиво подходит к кукле и надевает ее на руку. Стоит спиной к двери в комнату Роксаны). «Из любви к искусству»?

Роксана (входит с сумочкой в руках). Не человек, а чудовище!

Матье (спиной к Роксане, кукле). Вот это персонаж, Юлиус. Как, впрочем, и она. Да они и похожи.

Роксана (вполголоса). Что?

Матье (по-прежнему кукле). Да, да, Юлиус, они один другого стоят. Оба одинаково впадают в крайность. Разумеется, если бы я сейчас сказал этой чистой, кристальной, непреклонной женщине, что у нее много общего с этим распущенным, беспардонным, наглым молодым человеком, она облила бы меня презрением.