Михаил Булгаков - Бег

Ч а р н о т а (тускло). Можешь погибнуть.

Л ю с ь к а. Ну и слава Богу! (Уходит с Чарнотой.)

Послышалось лязганье, стук, потом страдальческий вой бронепоезда. Н и к о л а е в н а врывается за перегородку, тащит О л ь к у, закутанную в платок.

Н и к о л а е в н а. Вот она, Олька, вот она!

Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и (в телефон). Христофор Федорович, дотянул?! Спасибо тебе, спасибо! (Схватывает Ольку на руки, бежит к Хлудову.)

За ним – Т и х и й и К о м е н д а н т.

Х л у д о в (Начальнику станции). Ну что, дорогой, прошел? Прошел?

Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и. Прошел, ваше высокопревосходительство, прошел!

Х л у д о в. Зачем ребенок?

Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и. Олечка, ребенок... способная девочка. Служу двадцать лет и двое суток не спал.

Х л у д о в. Да, девочка... Серсо. В серсо играет? Да? (Достает из кармана карамель.) Девочка, на! Курить доктора запрещают, нервы расстроены. Да не помогает карамель, все равно курю и курю.

Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и. Бери, Олюшенька, бери... Генерал добрый. Скажи, Олюшенька, «мерси»... (Подхватывает Ольку на руки, уносит за перегородку, и Николаевна исчезает с Олькой.)

Опять послышался вальс и стал удаляться. Из двери, не той, в которую входил Чарнота, а из другой, входит П а р а м о н И л ь и ч К о р з у х и н. Это необыкновенно европейского вида человек в очках, в очень дорогой шубе и с портфелем. Подходит к Головану, подает ему карточку. Голован передает карточку Хлудову.

Х л у д о в. Я слушаю.

К о р з у х и н (Хлудову). Честь имею представиться. Товарищ министра торговли Корзухин. Совет министров уполномочил меня, ваше превосходительство, обратиться к вам с тремя запросами. Я только что из Севастополя. Первое: мне поручили узнать о судьбе арестованных в Симферополе пяти рабочих, увезенных, согласно вашего распоряжения, сюда в ставку.

Х л у д о в. Так. Ах да, ведь вы с другого перрона! Есаул! Предъявите арестованных господину товарищу министра.

Г о л о в а н. Прошу за мной. (При общем напряженном внимании ведет Корзухина к главной двери на заднем плане, приоткрывает ее и указывает куда-то ввысь.)

Корзухин вздрагивает. Возвращается с Голованом к Хлудову.

Х л у д о в. Исчерпан первый вопрос? Слушаю второй.

К о р з у х и н (волнуясь). Второй касается непосредственно моего министерства. Здесь на станции застряли грузы особо важного назначения. Испрашиваю разрешения и содействия вашего превосходительства к тому, чтобы их срочно протолкнуть в Севастополь.

Х л у д о в (мягко). А какой именно груз?

К о р з у х и н. Экспортный пушной товар, предназначенный за границу.

Х л у д о в (улыбнувшись). Ах пушной экспортный! А в каких составах груз?

К о р з у х и н (подает бумагу). Прошу вас.

Х л у д о в. Есаул Голован! Составы, указанные здесь, выгнать в тупик, в керосин и зажечь!

Голован, приняв бумагу, исчез.

(Мягко.) Покороче, третий вопрос?

К о р з у х и н (остолбенев). Положение на фронте?..

Х л у д о в (зевнув). Ну какое может быть положение на фронте! Бестолочь! Из пушек стреляют, командующему фронтом печку с угаром под нос подсунули, кубанцев мне прислал главнокомандующий в подарок, а они босые. Ни ресторана, ни девочек! Зеленая тоска. Вот и сидим на табуретах, как попугаи. (Меняя интонацию, шипит.) Положение? Поезжайте, господин Корзухин, в Севастополь и скажите, чтобы тыловые гниды укладывали чемоданы! Красные завтра будут здесь! И еще скажите, что заграничным шлюхам собольих манжет не видать! Пушной товар!

К о р з у х и н. Неслыханно! (Травлено озирается.) Я буду иметь честь доложить об этом главнокомандующему.

Х л у д о в (вежливо). Пожалуйста.

К о р з у х и н (пятясь, уходит к боковой двери, по дороге спрашивает). Какой поезд будет на Севастополь сейчас?

Никто ему не отвечает. Слышно, как подходит поезд.

Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и (мертвея, предстает перед Хлудовым). С Кермана Кемальчи особое назначение!

Х л у д о в. Смирно! Господа офицеры!

Вся ставка встает. В тех дверях, из которых выходит Корзухин, появляются д в о е к о н в о й н ы х к а з а к о в в малиновых башлыках, вслед за ними Б е л ы й г л а в н о к о м а н д у ю щ и й в заломленной на затылок папахе, длиннейшей шинели, с кавказской шашкой, а вслед за ним – высокопреосвященнейший А ф р и к а н, который ставку благословляет.

Г л а в н о к о м а н д у ю щ и й. Здравствуйте, господа!

Ш т а б н ы е. Здравия желаем, ваше высокопревосходительство!

Х л у д о в. Попрошу разрешения рапорт представить вашему высокопревосходительству конфиденциально.

Г л а в н о к о м а н д у ю щ и й. Да. Всем оставить помещение. (Африкану.) Владыко, у меня будет конфиденциальный разговор с командующим фронтом.

А ф р и к а н. В добрый час! В добрый час!

Все выходят, и Хлудов остается наедине с Главнокомандующим.

Х л у д о в. Три часа тому назад противник взял Юшунь. Большевики в Крыму.

Г л а в н о к о м а н д у ю щ и й. Конец?!

Х л у д о в. Конец.

Молчание.

Г л а в н о к о м а н д у ю щ и й (в дверь). Владыко!

А ф р и к а н, встревоженный, появляется.

Владыко! Западноевропейскими державами покинутые, коварными поляками обманутые, в этот страшный час только на милосердие Божие уповаем!

А ф р и к а н (понял, что наступила беда). Ай-яй-яй!

Г л а в н о к о м а н д у ю щ и й. Помолитесь, владыко святой!

А ф р и к а н (перед Георгием Победоносцем). Всемогущий Господь! За что? За что новое испытание посылаешь чадам своим, Христову именитому воинству? С нами крестная сила, она низлагает врага благословенным оружием.

В стеклянной перегородке показалось лицо Н а ч а л ь н и к а с т а н ц и и, тоскующего от страха.

Х л у д о в. Ваше высокопреосвященство, простите, что я вас перебиваю, но вы напрасно беспокоите Господа Бога. Он уже явно и давно от нас отступился. Ведь это что ж такое? Никогда не бывало, а теперь воду из Сиваша угнало, и большевики, как по паркету, прошли. Георгий-то Победоносец смеется!

А ф р и к а н. Что вы, доблестный генерал?!

Г л а в н о к о м а н д у ю щ и й. Я категорически против такого тона. Вы явно нездоровы, генерал, и я жалею, что вы летом не уехали за границу лечиться, как я советовал.

Х л у д о в. Ах вот как! А у кого бы, ваше высокопревосходительство, ваши солдаты на Перекопе вал удерживали? У кого бы Чарнота в эту ночь с музыкой с Чонгара на Карпову балку пошел? Кто бы вешал? Вешал бы кто, ваше высокопревосходительство?

Г л а в н о к о м а н д у ю щ и й (темнея). Что это такое?

А ф р и к а н. Господи, воззри на них, просвети и укрепи! Аще царство разделится, вскоре раззорится!..

Г л а в н о к о м а н д у ю щ и й. Впрочем, сейчас не время...

Х л у д о в. Да, не время. Вам нужно немедленно возвращаться в Севастополь.

Г л а в н о к о м а н д у ю щ и й. Да. (Вынимает конверт, подает его Хлудову.) Прошу немедленно вскрыть.

Х л у д о в. А, уже готово! Вы предвидели? Это хорошо. Ныне отпущаеши раба твоего, владыко... Слушаю. (Кричит.) Поезд главнокомандующему! Конвой! Ставка!

Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и (за перегородкой бросается к телефону). Керман Кемальчи! Дай жезл! Дай жезл!

Появляются к о н в о й н ы е к а з а к и и в с е ш т а б н ы е.

Г л а в н о к о м а н д у ю щ и й. Командующий фронтом...

Ставка берет под козырек.

...объявит вам мой приказ. Да ниспошлет нам всем Господь силы и разум пережить русское лихолетье! Всех и каждого честно предупреждаю, что иной земли, кроме Крыма, у нас нет.

Внезапно дверь распахивается, и появляется д е Б р и з а р с завязанной марлей головой, становится во фронт Главнокомандующему.

Д е Б р и з а р. Здравия желаю, ваше императорское величество! (Ставке, таинственно.) «Графиня, ценой одного рандеву, хотите, пожалуй, я вам назову...»

Г л а в н о к о м а н д у ю щ и й. Что это?

Г о л о в а н. Командир гусарского полка граф де Бризар контужен в голову.

Х л у д о в (как во сне). Чонгар... Чонгар...

Г л а в н о к о м а н д у ю щ и й. В мой поезд со мной, в Севастополь! (Быстро выходит в сопровождении конвойных казаков.)

А ф р и к а н. Господи! Господи! (Благословляет ставку, быстро выходит.)

Д е Б р и з а р (увлекаемый штабными). Виноват!.. «Графиня, ценой одного рандеву...»

Ш т а б н ы е. В Севастополь, граф, в Севастополь...

Д е Б р и з а р. Виноват!.. Виноват!.. (Исчезает.)

Х л у д о в (вскрывает конверт. Прочитал, оскалился. Головану). Летчика на Карпову балку к генералу Барбовичу. Приказ – от неприятеля оторваться, рысью в Ялту и грузиться на суда!

По ставке проносится шелест: «Аминь, аминь...» Потом могильная тишина.

Другого – к генералу Кутепову: оторваться, в Севастополь и грузиться на суда. Фостикову – с кубанцами в Феодосию. Калинину – с донцами в Керчь. Чарноте – в Севастополь! Всем на суда! Ставку свернуть мгновенно, в Севастополь! Крым сдан!