Бернард Шоу - Пигмалион

Миссис Пирс. То есть мы должны приучить ее к тому, что она всегда должна быть аккуратно одета и не должна разбрасывать повсюду свои вещи.

Хиггинс (подходя к ней, озабоченно). Вот именно. Я как раз хотел специально обратить на это ваше внимание. (Повернувшись к Пикерингу, которому весь этот разговор доставляет огромное удовольствие.) Должен вам сказать, Пикеринг, что все эти мелочи чрезвычайно существенны. Берегите пенсы, а уж фунты сами себя сберегут, – эта пословица так же справедлива для формирования личности, как и для накопления капитала. (Он теперь добрался до коврика перед камином и утвердился там в позе человека, занимающего неприступную позицию.)

Миссис Пирс. Да, сэр. Так что я уж буду просить вас не выходить к завтраку в халате или хотя бы по возможности реже пользоваться им в качестве салфетки. А если бы вы еще согласились не есть все кушанья с одной тарелки и помнить о том, что кастрюльку с овсяной кашей не следует ставить прямо на чистую скатерть, для девушки это был бы очень поучительный пример. Помните, еще на прошлой неделе вы едва не подавились рыбьей косточкой, очутившейся в вашем варенье.

Хиггинс (снявшись с якоря и взяв курс снова к роялю). Может быть, это иногда и бывает со мной по рассеянности, но во всяком случае очень редко. (Сердито.) Кстати, мой халат отчаянно воняет бензином.

Миссис Пирс.У бензина вообще очень сильный запах, мистер Хиггинс. Но если вы будете вытирать руки…

Хиггинс (рычит). Хорошо, хорошо! Теперь я буду вытирать их о свои волосы.

Миссис Пирс. Надеюсь, вы на меня не сердитесь, мистер Хиггинс?

Хиггинс (смущенный тем, что его заподозрили в способности питать недобрые чувства). Нет, нет, ничуть. Вы абсолютно правы, миссис Пирс; я буду очень осторожен в присутствии девушки. Это все?

Миссис Пирс. Нет еще, сэр. Вы разрешите мне взять пока один из японских халатов, которые вы привезли из-за границы? Я положительно не решаюсь снова надеть на нее это платье.

Хиггинс. Конечно. Берите все, что хотите. Ну, теперь все?

Миссис Пирс. Благодарю вас, сэр. Теперь все. (Выходит.)

Хиггинс. Удивительно, Пикеринг, до чего у этой женщины превратное обо мне представление. Я вообще человек очень робкий и тихий. Я как-то все не могу почувствовать себя по-настоящему взрослым и внушительным. И тем не менее она совершенно убеждена в том, что я тиран и самодур. Не знаю, чем это объяснить.

Миссис Пирс возвращается.

Миссис Пирс. Вот видите, сэр, уже начинается. Там пришел какой-то мусорщик и спрашивает вас. Его зовут Альфред Дулиттл, и он говорит, что у вас тут находится его дочь.

Пикеринг (вставая). Фью! Интересно! (Возвращается к камину.)

Хиггинс (живо). Давайте этого шантажиста сюда.

Миссис Пирс выходит.

Пикеринг. Он, может быть, вовсе и не шантажист, Хиггинс?

Хиггинс. Ерунда. Самый настоящий шантажист.

Пикеринг. Как бы то ни было, боюсь – он вам доставит неприятности.

Хиггинс (с уверенностью). Ну нет, не думаю. Если уж на то пошло, так скорей я ему доставлю неприятности. И, может быть, мы тут услышим что-нибудь интересное.

Пикеринг. Вы имеете в виду девушку?

Хиггинс. Да нет же. Я имею в виду его речь.

Пикеринг. О!

Миссис Пирс (в дверях). Дулиттл, сэр. (Пропускает в комнату Дулиттла и уходит.)

Альфред Дулиттл – пожилой, но еще очень крепкий мужчина в рабочей одежде мусорщика и в шляпе, поля которой спереди срезаны, а сзади накрывают шею и плечи. Черты лица энергичные и характерные; чувствуется человек, которому одинаково незнакомы страх и совесть. У него чрезвычайно выразительный голос – следствие привычки давать полную волю чувствам. В данный момент он всем своим видом изображает оскорбленную честь и твердую решимость.

Дулиттл (в дверях, стараясь определить, кто из двоих – тот, который ему нужен). Профессор Хиггинс?

Хиггинс. Это я. Доброе утро! Садитесь.

Дулиттл. Доброе утро, хозяин. (Опускается на стул с достоинством чиновной особы.) Я к вам по очень важному делу, хозяин.

Хиггинс (Пикерингу.) Вырос в. Хоунслоу. Мать, по всей вероятности, из Уэлса.

Дулиттл смотрит на него, разинув рот от изумления.

(Продолжает.) Так что же вам нужно, Дулиттл?

Дулиттл(с угрозой). Что мне нужно? Мне дочка моя нужна. Понятно?

Хиггинс. Вполне. Вы – ее отец, не так ли? Кому ж она еще может быть нужна, кроме вас? Мне очень приятно видеть, что в вас сохранилась искра родительского чувства. Она здесь. Можете взять ее сейчас же.

Дулиттл (встает, совершенно растерявшись). Чего?

Хиггинс. Можете взять ее. Не собираетесь же вы, в самом деле, подкинуть мне свою дочь?

Дулиттл (протестующе). Но-но, хозяин, так не годится. Разве ж это по-честному? Разве так поступают с человеком? Девчонка моя. Она у вас. Что ж, по-вашему, я тут ни при чем? (Усаживается снова.)

Хиггинс. Ваша дочь имела дерзость явиться в мой дом и потребовать, чтобы я выучил ее правильно говорить по-английски, так как иначе она не может получить места продавщицы в цветочном магазине. Этот джентльмен и моя экономка присутствовали при разговоре. (Наступая на него.) Как вы смели прийти сюда шантажировать меня? Это вы ее подослали?

Дулиттл. Нет, хозяин, это не я.

Хиггинс. Конечно, вы. Иначе откуда вы могли узнать, что она здесь?

Дулиттл. Да вы прежде разберитесь, хозяин, а потом уже говорите.

Хиггинс. Пусть с вами полиция разбирается. Типичный случай – попытка выманить деньги с помощью угроз. Сейчас же звоню в полицию. (Решительно направляется к телефону и начинает листать справочник.)

Дулиттл. Да разве я просил у вас хоть фартинг? Вот пусть этот джентльмен скажет: сказал я хоть слово о деньгах? Хиггинс (бросив справочник, идет к Дулиттлу и смотрит на него испытующе). А зачем же вы сюда пришли?

Дулиттл (вкрадчиво). Зачем всякий бы пришел на моем месте? Рассудите по-человечески, хозяин.

Хиггинс (обезоруженный). Альфред, скажите правду: посылали вы ее или нет?

Дулиттл. Вот что хотите, хозяин, – не посылал! Могу хоть на Библии поклясться. Я ее третий месяц как в глаза не видел.

Хиггинс. Откуда же вы узнали, что она здесь?

Дулиттл (меланхолическим речитативом). Дайте мне слово сказать, хозяин, и я вам все объясню. Я могу вам все объяснить. Я хочу вам все объяснить. Я должен вам все объяснить.

Хиггинс. Пикеринг, у этого человека природные способности оратора. Обратите внимание на ритм и конструкцию: «Я могу вам все объяснить. Я хочу вам все объяснить. Я должен вам все объяснить». Сентиментальная риторика! Вот она, примесь уэлской крови. Попрошайничество и жульнические замашки отсюда же.

Пикеринг. Ради бога, Хиггинс! Я ведь тоже с Запада. (Дулиттлу.) Как вы узнали, что девушка здесь, если не вы ее подослали сюда?

Дулиттл. Вот как было дело, хозяин. Девчонка, когда поехала к вам, взяла с собой хозяйского сынишку, прокатить на такси. Он и вертелся тут возле дома, в расчете, что она его обратно тоже подвезет. Когда вы сказали, что оставите ее здесь, она его послала за своими вещами. Тут он мне и повстречался, на углу Лонг-экр и Энджел-стрит. Хиггинс. У пивной? Понимаю. Дулиттл. Что ж тут такого, хозяин? Пивная – клуб бедного человека.

Пикеринг. Хиггинс, дайте же ему досказать.

Дулиттл. Он мне и рассказал, как и что. Теперь я спрашиваю вас как отец: что я должен был почувствовать и как поступить? Я говорю мальчишке: «Неси вещи сюда», – говорю я ему…

Пикеринг. А почему же вы сами за ними не пошли?

Дулиттл. Хозяйка бы их мне не доверила. Бывают, знаете, такие вредные женщины: вот она из таких. Мальчишке тоже пришлось дать пенни, а то и он не хотел доверить мне вещи, щенок этакий! Вот я и приволок их сюда: почему ж не оказать людям услугу.

Хиггинс. А что там за вещи?

Дулиттл. Да пустяки, хозяин. Гитара, несколько фотографий, кое-какие украшеньица и птичья клетка. Платьев она не велела брать. Что я должен был подумать, хозяин? Я вас спрашиваю: что я, как отец, должен был подумать?

Хиггинс. И вы поспешили сюда, чтобы спасти ее от участи, которая хуже смерти, так? Дулиттл (одобрительно, довольный тем, что его так хорошо поняли). Так, хозяин. Именно так! Пикеринг. Но зачем же вы принесли вещи, раз вы хотите взять ее отсюда?

Дулиттл. А когда я говорил, что хочу взять ее отсюда? Ну, когда?

Хиггинс (решительно). Вы возьмете ее отсюда, и сию же минуту. (Идет к камину и нажимает кнопку звонка.)

Дулиттл. Нет, хозяин, вы мне этого не говорите. Не такой я человек, чтоб становиться своей дочке поперек дороги. Тут перед ней, можно сказать, карьера открывается, и…