Пьесы - Юрий Александрович Буряковский

М и р е к. Ну, к чему запугивать самих себя? Наш дорогой доктор Горак после февральского провала готов из осторожности всех и вся зажать в кулак! Недавно надрал мне уши за то, что я без разрешения ЦК сунулся в чужой район. «Запомни, Мирек, у каждого свой окоп. ЦК запретил вмешиваться в чужие дела». С тех пор, как он разыскал двух членов ЦК, без разрешения «тройки» нельзя и шага ступить. Теперь стало гораздо меньше свободы…

Слышен звонок.

Вы ждете сегодня еще кого-нибудь?

Й о з е ф. Нет, нет.

М а р и я. Я посмотрю, Пепик. (Уходит).

Мария возвращается с  А н н о й  К л е м е н т с. Это очень красивая, высокая и стройная девушка. На плечи наброшена кофточка, она вся дрожит от внутреннего озноба и еле держится на ногах.

А н н а (увидев Мирека). Простите… я не вовремя… Я пойду. (Пошатнулась).

М а р и я (подставляя Анне стул). Что с вами, Анна? Успокойтесь, милая. Пепо, воды!

Йозеф дает Анне воду.

А н н а (плачет). Теперь я совсем одна. (Сквозь слезы). Вацлав… Мой Вацлав… Эти звери повесили его в Киеве… Повесили… за связь с партизанами.

М а р и я. Какой ужас! Пепик, ты же знал Вацлава? (Миреку). Ее жених.

А н н а (уронив голову). Что делать?.. Что делать? Вацлав, мой единственный… (Встает). Как отомстить?.. Убивать! Только убивать. (Смотрит на всех). Что делать? Что?..

Й о з е ф. Мужайтесь, Анночка, мужайтесь. И не делайте глупостей.

А н н а. Пойду к себе… Простите. Ох, проклятые!

М а р и я (провожая ее). Страшное горе всюду. Всюду горе, моя девочка. (В дверях). Приходите к нам, Анночка, все же легче будет. Свои же люди.

Й о з е ф (Миреку). Это наша соседка, чертежница. Ее жениха насильно взяли в армию. Раньше она знала только свой теннис. (Марии). Нельзя ждать, пока она придет еще раз. Мы сами должны пойти к ней, научить. В хороших руках из нее выйдет настоящий человек…

Раздается условный стук в дверь: три легких удара.

(Взглянув на часы). Горак — сама чешская точность. (Опережая жену). Я открою, мамочка… (Выходит с ключами в руках).

Пауза.

Йозеф возвращается вместе с  Ф у ч и к о м. Глаза прикрыты очками с выпуклыми стеклами. В руке элегантная палка-трость, он опирается на нее, симулируя хромоту. Фучика вообще трудно узнать. У него вид добропорядочного пожилого преподавателя гимназии или чиновника.

Ф у ч и к (прихрамывая, прошелся и отбросил палку). Ну, как выглядит мой хромой панок?

Й о з е ф. Чудесно! Прямо как в «Национальной опере»!

Ф у ч и к. Рад вас видеть, друзья. (Здоровается со всеми). Но снова неосторожность. По дороге я встретил двоих, они возвращались отсюда. Такое собрание — настоящая находка для гестапо. ЦК недавно предостерег нас. Это прямая дорога в тюрьму. Нужно что-то выбирать, друзья… Или строгие правила подполья, или кое-кому придется бросить работу. Один, оступившись, может потянуть за собой всех. Загубить все, что мы с таким трудом создали после разгрома?

Й о з е ф. Больше этого не будет. Что-нибудь стряслось, доктор Горак? Вы сегодня не в духе?

Ф у ч и к. Нет, вести как нельзя лучше. Всюду народ поднимается на борьбу. Шахтеры уже дают нам столько взрывчатки, словно они хозяева на немецких складах. Передайте об этом во все депо, Йозеф. Деревня начала прятать хлеб от нацистов. На аэродромах у немцев тоже уйма неприятностей. Но будем все же сегодня кратки. Что у вас? В двух словах.

Й о з е ф (встает, достает из горшка с цветами узкие полоски типографских оттисков и протягивает их Фучику). Свежий номер листовки «Мир против Гитлера». Приготовили к Маю заранее.

Ф у ч и к (быстро прочитывает заголовки). «Защитники Ленинграда — спасители Праги!», «Драться в Праге за Ленинград», «Фашист, убитый в Чехии, не выстрелит в России», «Русские сражаются и за нашу свободу». Прекрасно сказано. То, что нужно. Можно печатать. Передайте товарищам, что ЦК предлагает удвоить тираж. Весь фокус в том, чтобы суметь перебросить бумагу в типографию.

Й о з е ф. Мы бы взялись за это.

М а р и я. Есть шофер с ночным пропуском полиции.

Й о з е ф. Сын мастера из нашего депо.

М а р и я. Да, хороший, тихий и послушный мальчик, мать всегда радовалась его поведению…

Все невольно рассмеялись.

Ф у ч и к. Отличная рекомендация! Мирек, сегодня же проверишь его.

М и р е к. Слушаю.

Ф у ч и к (Миреку). Теперь я слушаю. И без поэзии, только факты.

М и р е к. Все идет, как условились. Листовки к Маю уже на заводах.

Ф у ч и к. Флаги?

М и р е к. Утром будут на крышах и заводских трубах. (Упавшим голосом). А в общем, все это не то…

Й о з е ф. Не то?

Ф у ч и к. А что же «то»?

М и р е к (порывисто). Выйти всем заводам на улицы, показать гестапо, что мы плюем на него. Да, плюем! Что мы живы, черт возьми, и не признаем их! (Вынимает из бокового кармана бумагу, раскладывает ее на столе). Баррикады здесь, здесь и здесь. Конец всем этим подземным норам, паролям, пряткам. Вся Прага в баррикадах, большая и открытая драка!

Ф у ч и к. Прекрасный способ в один день заполнить фашистские тюрьмы. (Рвет бумагу на клочки). Сожгите это, пани Мария, немедленно. Послушай, Мирек, может быть, тебе лучше отойти в сторону, пока… пока придет время баррикад?

М и р е к. Мне, мне отойти?

Ф у ч и к. Мирек, Мирек! Смотри! И если хоть еще раз…

М а р и я (примирительно). Чашечку чаю, доктор? И вам, Мирек?

Ф у ч и к. Нет, пани Мария. Увидимся после праздника. Я сам дам знать. Честь труду!

Громкий стук в дверь, затем другой. Все вскакивают.

М а р и я (с порога комнаты). Кто там?

Голос за дверью: «Открывайте, черт побери! Проверка документов».

Ф у ч и к. Гестапо?! Мирек, Йозеф, скорее к окнам. Бегите!

Кто-то рвет дверь, пытаясь ее высадить.

Й о з е ф. Сейчас, сейчас, ключи никак не найду.

Ф у ч и к (выглянув в окно). Поздно. Мы в ловушке, Йозеф. Открывайте. (Марии и Миреку). Вы — за стол.

Йозеф Елинек выходит в коридор. Отталкивая Елинека, в комнату врываются  г е с т а п о в ц ы, наводят пистолеты. Потом спокойно входит их начальник — высокий, худой комиссар гестапо  Б э м. Он в штатском. Один из гестаповцев становится у двери, два — к окнам. Фучик оказался за распахнутой ими дверью. Гестаповцы не видят его.

У Бэма сухощавое, умное и жестокое лицо, очень точные, экономные движения и жесты, неслышная походка. Почти никогда не повышает голоса. Если хочет, может обаятельно улыбаться, быть по-джентльменски вежливым и предупредительным. Но от этой вежливости становится страшно.

К а р л. Руки вверх!

Б э м (осматривается, почти ласково). Что ж, безобидное чаепитие? (Потрогал чайник). Очень мило. (Осматривает комнату). Здесь живут вполне приличные люди? Правда… пани Елинкова?

М а р и я (вздрогнув). Да, господин офицер.

Б э м. И они стоят за порядок?

М и р е к (яростно). Послушайте, вы! Довольно ломать комедию.

Б э м. Комедию? Здесь нет ничего комического. Можете навести справки у тех,