Александр Островский - Том 9. Пьесы 1882-1885

Ушли, ушли. Держите их!

Держите!

Ахти, беда! Никак, на грех вернулся
Боярин наш?

Боярин не вернулся,
Да легче вам не будет. Перевяжем
И до него рассадим по чуланам,
И сторожей приставим понадежней.

Меня в чулан, меня? Да ты в уме ли?
Тебя связать, ты сторожей-то ставил,
Воров таких же, как и сам.

Суди нас,
Сейчас суди! Ты вместо воеводы
Остался здесь. Да ты суди по правде,
Лихим ворам не делай поноровки!
Коль у тебя есть совесть, коли носишь
На шее крест, вели его держать,
Покуда я не выскребу когтями
Бесстыжих глаз его! Потом рассудишь.
Кто прав из нас, кто виноват.

Постой!
Коль нас судить по правде, надо камень
Потяжелей надеть тебе на шею,
Да за ноги, да в Волгу; а потом уж
Судить тебя!

Недалеко ушла.

Задумала хитро, да как ни бегай,
А рук моих тебе не миновать.
Держите-ка ее покрепче, девки!

Ну, что ж вы там? Людишек Бастрюкова
Побрали всех?

И всех перевязали
Одним концом; как жемчуг нанизали
На ниточку.

Дубровина Романа?

Тому почет особый. Впятером
Насилу одолели.

Вот они!

А Бастрюков Степан?

К нему не скоро
Подступишься.

Не подходи никто!
Не тронь меня холопскими руками,
По локоть отрублю.

Его оставьте!
Он не уйдет и сам. Степан Семеныч,
Негоже, брат, дворянам-то служилым
С холопями да с беглыми людьми
Ночным разбоем промышлять.

Разбоем
Живете вы с Шалыгиным;
Не на разбой, мы за своим пришли.

С холопями твоими суд короток:
Велю их бить нещадно батожьем,
Дубровина в тюрьму до воеводы…
А как тебя судить, — не знаю, право.

Убей меня!

И рад бы я, да связан.

Наехал сам боярин воевода.

Ты здесь, Облезлов; мне тебя и надо.
В Москву гонца пошли, не медля, завтра ж,
Отписывай, что наш, мол, воевода
Нечай Шалыгин, убояся Бога
И страшного суда его, поволил
От суетного мира удалиться,
Изведать труд подвижнической жизни
И дней своих остаток посвятить
Служенью Богу в иноческом чине.

Нечай Григорьич, что ты!

Слушай дальше!
Сдаю тебе печать городовую
И всякую казну и все запасы:
Наряд, и зелье, и свинец; а буде
Чего сполна не сыщется, отвечу
Казной своей; по искам, челобитьям
За прежние убытки и обиды.
Обиженным уплачиваю вдвое.
Так и пиши! Ты судишь тут, я вижу.
Суди, суди!

Я без тебя судья,
А при тебе — товарищ. Сам суди!

Никто себя не судит. Вместе с ними
В ответе я перед твоим судом.

А что не так я рассужу?

Поправим,
Ошибка в грех не ставится.

Изволь!

На воеводу челобитчик я.
Вели пустить Дюжова дочку Марью;
Она моя невеста; он насильно
Увез ее.

А чья она невеста —
Мне как узнать? Отца и мать мы спросим.

Спроси у ней.

Да нешто девка знает,
Кто ей жених? Ее ли это дело?
К кому пойдешь?

К Степану Бастрюкову.

А все отца и мать спросить.

Мы спросим
Опосле их; а я возьму покуда
К себе ее. Пойдешь?

Пойду.

Вот видишь,
Сама идет, так разговор короток.

Да вот отец! Спросить его!

Да что уж!
Коль здесь украл, так нам с женой подавно
Не уберечь. Пущай берет.

Спасибо!

А все-таки по чести, чин по чину
И с рукобитьем взять из дому лучше.

На все готов. Бери ее с собой,
А завтра жди меня на рукобитье.

Вели пустить людей моих на волю,
Меня суди, они не виноваты.
Они рабы, по моему приказу
За ней пришли, а их перевязали.

Пустите их!

На свадьбу приходите!
Поклон и вон.

А ведомого вора,
Дубровина Романа, тоже пустишь?

А ты спроси, кого Дубровин грабил?

Посадские! Кого Дубровин грабил?

Не грабил нас.

Не знаем.

А убойства?

Не ведаем, и слыхом не слыхали.

А воровства с поличным?

Не видали.

На воровстве не пойман. Воевода
В тюрьме его тогда держал напрасно.