Театр. Том 1 - Пьер Корнель

Вы мучите меня, жестоко, хладнокровно.

Уж если слушаться, — тогда беспрекословно.

Ужель вас Купидон всесильный не смягчит?

Не всякая стрела мой пробивает щит.

Лик ангельский у вас, но ваше сердце — камень.

Оно тем холодней, чем горячей ваш пламень.

Откуда этот хлад? И чем я вам немил?

А чем я вам мила? Откуда этот пыл?

Ах, Дафна, видеть вас — нет выше наслажденья.

Вас видеть, Кларимон, — нет горшего мученья.

Вам радость, чтобы я терзался каждый день.

Вам радость, чтоб меня преследовать, как тень.

Преследовать? Да я готов в огонь и в воду…

Я с вами — как в тюрьме, а жажду — на свободу.

Увы! Ужели мой недуг неисцелим?

Коль поумнеете, то распроститесь с ним.

Противно ль разуму, что я пою вам славу?

Противно ль разуму, что мне вы не по нраву?

Не вправе ли питать надежду человек?

Надежду? Нет! Я вас не полюблю вовек.

Напрасно, стало быть, я здесь теряю время?

Точь-в-точь как я, влача беседы с вами бремя.

Ужель разжалобить мне вас не удалось?

И жить и умереть вполне мы можем врозь.

Но мне без вас не жить. Уж сразу бы на плаху!

Ну что ж, мир вашему, как говорится, праху.

Отвергнут! Почему я так не нравлюсь ей?

А я ее люблю день ото дня сильней.

Как уживаются два разных свойства рядом?

Устами гонит прочь, притягивая взглядом.

Мне этот тяжкий груз никак не сбросить с плеч:

И разлюбить невмочь, и страсть в ней не разжечь.

И, словно бы любовь рождать способна злобу,

Я обожаньем злю прелестную особу:

В ответ на страсть мою в ней ненависть растет,

Чем пламень горячей, тем нерушимей лед.

Страдаю, сетую, но — сетуй ли, не сетуй —

Не в силах справиться я сам с бедою этой.

Я голову склонил пред волею судьбы:

Бороться бы и рад, но слаб я для борьбы…

Нет, кажется, пора покончить с этой мукой, —

Я исцелю себя бессрочною разлукой.

Прощай, жестокая! Бегу! Прочь навсегда

От этих дивных глаз… От моего стыда!

Эй, сударь!.. Стойте же!.. По вашему я виду

Сужу, что нанесли вам горькую обиду.

Не огорчила ли моя вас госпожа?

Ах, Амаранта! Я зарезан без ножа.

Уж если скорбь и гнев так искажают лица,

То что — вообрази — в людских сердцах творится!

Была, быть может, чуть похолодней, а вы

Уж сразу и пришли в отчаянье.

Увы!

Скажи — зачем я жду? Моей сердечной язве

Нет исцеления. Не благородней разве —

Напрягшись, рабские оковы разорвать,

Чем в жалобах пустых лишь сердце растравлять?

Я недостаточно еще знакома с вами.

Язык способны ли держать вы за зубами?

Смерть как хотелось бы утешить вас… Но нет,

Вы не сумеете не разболтать секрет.

Поверь мне, я клянусь… А вот залог. Постой-ка!..

Нет, сударь! Я гляжу, вы действуете бойко, —

И на смиренников порой находит стих.

Я на дары не льщусь. О нет, не из таких!

Позволь…

Нет, говорю. Ну хорошо, я верю.

Узнайте: рано вам оплакивать потерю.

Вы удивляетесь, что Дафна к вам строга,

Пуститься, вижу я, надумали в бега.

Напрасно. Мой совет — переменить методу.

Тем холодней она, чем больше ей в угоду

Стараетесь. Взялись вы не с того конца:

Не дочку следует обхаживать, — отца!

Утешьтесь же: ее суровость — напускная;

Так держится она, отцовский норов зная.

Возьмитесь, говорю, теперь за старика,

И дело выгорит у нас наверняка.

Отец представит вас. Примерная девица

В его избранника не смеет не влюбиться.

И в мненье общества возвысится притом:

Хоть, мол, жених нелюб, не спорила с отцом.

Тут глупость или ум — считайте как хотите,

Но нет иных причин у этих всех событий.

Как знать, мне добрый ли ты подаешь совет?

Конечно, вы вольны мне верить или нет,

Но только я с людьми лукавить не умею.

Да мне ль не знать? Ведь я едва рассталась с нею.

Поймите: начали вы не с того конца,

Не дочку следует обхаживать, — отца.

Прельщаешь ты меня надеждой эфемерной.

Рискните. Я вам путь указываю верный.

Посватайтесь! Клянусь, отказ вам не грозит.

А