Жить - Сигарев Василий Владимирович
Помощь проекту
Жить читать книгу онлайн
КАПУСТИНА. Ладно.
Помолчали.
КАПУСТИНА. А у меня вон чего-то фиалка зацвела не в сезон. (Показывает буйный цветок на подоконнике.) Как тоже радуется будто… Все пустая стояла, а тут вон чё. Как с ума сошла. Не знаете: цветут они в это время или нет?
МИЛИЦИОНЕРША. Понятия не имею.
Антон с Гришкой едут в электричке.
ГРИШКА. А я все поняла.
АНТОН. Про чё?
ГРИШКА. Про дятла.
АНТОН. Ну и чё?
ГРИШКА. Там личинки завелись. В стене.
АНТОН. И?
ГРИШКА. Он их ел… Мама, я его боюсь. Он такой, как жук могильщик.
АНТОН. Как могилка. Цветной.
ГРИШКА. Еще смотрит в наглую.
Артем стоит у окна. Смотрит.
Вечереет.
МАТЬ АРТЁМА. Чё ты там опять высматриваешь?
АРТЕМ. Ничего.
МАТЬ АРТЁМА. Ну вот и отошел раз ничего. Высматривает, высматривает. Ты дебил что ли все-таки или как?
АРТЕМ. Я просто смотрю.
МАТЬ АРТЁМА. Дак просто только дебилы что-то делают. Нормальные люди зачем-то все делают. Значит ты дебил.
АРТЕМ. Значит дебил.
МАТЬ АРТЁМА. Значит, в психушку поедешь.
АРТЕМ. Поеду.
МАТЬ АРТЁМА. Да што мы говорим. Игорь пойди-ка сюда. Игорь…
Входит мужик, прогонявший мужчину с велосипедом.
МАТЬ АРТЁМА. Поговори-ка с этим.
ИГОРЬ. А чё сделал-то?
МАТЬ АРТЁМА. Да чё-то разбушлатился не на шутку, стоит.
ИГОРЬ. Ты уроки сделал?
АРТЕМ. Сделал.
МАТЬ АРТЁМА. А чё ты так с ним разговариваешь?
АРТЕМ. Как я разговариваю?
МАТЬ АРТЁМА. На рэ!
АРТЕМ. Я просто сказал, что сделал. И всё.
МАТЬ АРТЁМА. Не всё! Не всё! Засел тут, как бабай! Не выйдет, не поговорит! Чё мы тебе сделали?! Пялится, пялится в это окно! Я тебе его заколочу к едрене фене, будешь знать! Все ему не так, все ему не этак. Паскудыш херов… Урод…
Уходит.
Игорь подходит к Артему, нагибается.
ИГОРЬ. Слышь, гавнючина, ты харэ уже тут срать в атмосферу. Я же молчу, молчу, а потом голову тебе возьму и отверну, как лампочку. Понял?
Гришка с Антоном стоят возле небольшой деревенской церкви. Гришка завязывает платок.
АНТОН. Приехали такие.
ГРИШКА. Ненормальные.
Молчат.
АНТОН. Ну чё?
ГРИШКА. Пошли чё… Или домой?
АНТОН. Пошли…
МИЛИЦИОНЕРША (стоит на крыльце, курит). Поняла, Леночка Михайловна… Да. Сто тридцать семь… Да… Спасибо тебе. С меня шоколадка. Да… Через час двадцать выйдем на остановку… (Смеется.) Иди ты в баню со своей баней. Я домой пойду. Поеду вернее… Ага. Еще чё посоветуешь?….. Ну ты озабоченная… (Ржет.) Дурында… О душе пора думать, а она… (Ржет.) А ты всё как мокрощелка…
Огромная Леночка Михайловна лет пятидесяти разговаривает на обочине дороги по телефону.
Сестры Капустины глядят на её удаляющийся силуэт через грязно-заледеневшее заднее стекло желтой маршрутной «Газели».
Силуэт иногда, то сгибается в хохоте пополам, то откидывается назад — Леночка Михайловна ржёт.
Вечереет.
Содрогающийся от хохота силуэт растворяется в сумраке.
Сестры Капустины переглядываются, смеются.
Антон и Гришка стоят у алтаря. Над головами у них короны. В руках свечи.
ГОЛОС БАТЮШКИ. Благослови, Бог наш. Всегда. Ныне. И присно. И во веки веков…
Бабочка сидит у Артема на руке. Он пальцем гладит ей крылья. Рисунок на них вздрагивает.
Гришка внимательно смотрит на свечу.
ГОЛОС БАТЮШКИ. Обручается раб Божий Антон рабе Божьей Ольге. Во имя Отца, Сына и Святаго Духа…
Сестры Капустины припали к окну, смотрят на дорогу.
Батюшка надевает кольцо на палец Гришке.
БАТЮШКА. Обручается раба Божья Ольга рабу Божьему Антону. Вот имя Отца, Сына и Святаго Духа…
Бабочка летит по комнате Артема.
ГОЛОС БАТЮШКИ. Господи Боже наш. Венчаю вас славой и честию. Господи Боже наш. Венчаю вас славой и честию. Господи Боже наш. Венчаю вас славой и честию…
В руке Антона гаснет свеча, он поджигает её о Гришкину.
Паренёк сбрасывает велосипед с плотины. Тот летит, ударяясь о покатую стену, переворачиваясь.
Паренек наблюдает за его полетом, радостно подпрыгивает.
Капустина и милиционерша в комнате. По телевизору идёт сериал. Милиционерша смотрит, ест шоколадку, отламывая плитки.
КАПУСТИНА. Сашка у меня когда умер, я тут и растерялась сразу. Сижу, выпью вечером и спится. А так маюсь, как зуб болит. Хожу-хожу, ничего делать не могу. А он же вахтено у меня работал, иногда думала, что на вахте, когда выпьешь. Так там, на вахте, где-то и остался — тело не нашли. Ходила к гадалке — нет в живых говорит, а похоронить нечего было. Потом, не заметила как, уже и компании зашастали, посуду уже не мою, девки голодные, грязь…
МИЛИЦИОНЕРША. Да знаю я всё. Мы ж у вас были много раз.
КАПУСТИНА. Вот. А потом, когда прав-то лишать пришли…
МИЛИЦИОНЕРША. Ну прав пока вас никто не лишал, допустим.
КАПУСТИНА. Ну вот тогда, когда… Я тогда-то и села, как говорится. Сижу, а во мне двое: друг с другом — спорют что ли. Одному выпить давай, другой — детей выручать думает как. Ну, первый и переспорил. Сходила за бутылкой так, что через неделю где-то только и забеспокоилась. Пошла в ихнюю комнату, а там две постельки серенькие, как мумии, скомканные. Я как заору и на улицу бежать — девок угробила, думала, что даже засохли они. А соседи сказали, что у вас. Пошла домой, а постельки потрогать боюсь. А потом как дам себе по носу кулаком до крови и к вам побежала…
МИЛИЦИОНЕРША. Вовремя побежали. Я вам не говорила, а там, между прочим, уже усыновители приглядывались. Суда бы дождались вот…
Капустина вдруг заревела.
МИЛИЦИОНЕРША. Это чё еще такое?
КАПУСТИНА. А они все перед глазами — лежат рядышком, ручки-ножки вытянули. Тоненькие обе. Головки маленькие, как луковки. А в тарелке палочки от яблок…
МИЛИЦИОНЕРША. Так. Всё. Щас приедут — и ручки, и ножки на месте. И толстенькие, поди.
За окном завыла собака.
МИЛИЦИОНЕРША. Вон и собаку растравили.
КАПУСТИНА (не вставая с места). Натка, фу.
МИЛИЦИОНЕРША. Ага, как же. Слышит она вас.
КАПУСТИНА. Вы смотрите, наверное, а мы вам мешаем…
МИЛИЦИОНЕРША. Кончилось уже.
Подходит к окну.
