Подъездные драмы - Виктор Николаевич Вольфрам

Подъезды

Ну и вали, хлопнув дверью сказал ещё юный парнишка,

Ну и уйду, броско кинула дама в ответ,

У кого-то за стенкой такая интрижка,

А я поэт, у поэтов интрижек нет.

Уходи, крикнет женщина снизу,

Наливай, скажет сверху сосед,

Ну а я, прозу по карнизу,

Я же, всё же, поэт.

Мне уроки давать не надо,

Скажет матери дерзкая дочь,

Провожай меня, только взглядом,

Скажет мне белоснежная ночь.

Столько много творится в подъездах,

Столько много творится в сердцах,

Узнавать каждый раз полезно,

Чтоб потом не стучаться в слезах.

Ни к женщине снизу,

Ни к сверху соседу,

Не шагать по карнизу,

В квартиру прям к деду.

А просто сидеть и смотреть,

Чтобы бы было со мной если б я говорил с другими,

Просто реветь,

Вспоминать, каково это, быть друг другу родными.

-–

Романтики

Уже давно перевелись романтики на свете,

Уж никому нет дела до стихов,

Нуждаюсь, только, я, в одном ответе,

Ну почему все выбирают мудаков?

Ну почему цветы опять в помойку,

Ну почему строчки стихов туда же,

Мне говорят, что не нашёл еще родную койку,

Что ты найдешь ту самую однажды.

Но нам не надо, и не нужно,

Устав, схватив, в руках ружье,

Понуро её голос слушав,

Но понимая, все враньë.

И не писать стихи уж никому,

Не посвящать любовные баллады,

И всё, всегда, стремиться к одному,

Чтоб просто быть и далеко и рядом.

Уже давно перевелись романтики на свете,

Всегда встречают люди мудаков,

И всё кричать, и ждать ответа,

Кому же, посвящать стихов?

-–

Прости родная

Как хорошо, что я тебя встретил,

Прости что ты, повстречала меня,

Ты сердце разбила, я не заметил,

Я сердце собрал, и бросил с окна.

Я докурю, на последней выйду,

В окно серой панельной постройки,

Там, уже всё будет видно,

Машину в крови повезут до мойки.

Как поздно жизнь набрала обороты,

Как рано начал я писать,

Сейчас бы просто на воротах,

Пинать бы мяч, пинать бы мяч…

-–

Календарь

За смертью вечность одиночества,

Но лучше в ней себя губить,

Чем жить в любви среди пророчества,

Чем жить в любви, кого-нибудь любить.

Я убегал к холмам за дали,

Там дьявол прячется в лесах,

Там все маршрутки разом встали,

Там все общаются в стихах.

И он спросил, Чего ты ищешь?

Ту, что вновь полюбит так тебя?

А я сказал, таких не сыщешь,

И днем и ночью, без огня.

Он ухмыляясь зубы стиснул,

Ладонь в кулак и рявкнул гром,

И ветер в небе только свистнул,

И я забыл родной свой дом.

Я видел много глаз и много судеб,

И мне милей гашëнный взгляд твоих очей,

Чем сотни модельерных студий,

Чем красоты незримый апогей.

Но мне, судьба-злодейка, счастья не даëт,

Напротив, только забирает,

И свой последний, дикий взлëт,

Она другому посвящает.

Скажи мне, ты, рогатый чëрт,

Что на Земле имеет силу?

Быть может, корабельный форт?

Быть может танковые мины?

Но не любовь, ведь так?

Ответь же.

Всё верно, вторил дьявол мне.

Любовь всегда за так,

Как прежде.

Любовь имеет ровно силы,

Чтоб погубить лишь одного,

Доводит долго до могилы,

Достойна Бога самого.

А нам, с тобой, солдат удачи,

Лишь только крест, из древа ящик,

Да молчаливый день в году,

Судьбою Бога предназначен,

Календарём, повешенным в аду.

––

Певец

О времена, те времена когда мы танцевали,

И только мы вдвоëм, не нужен целый мир,

Когда мы просто вместе обажали,

Слегка звенящий блеск, моих картин.

Те времена прошли, остались только звезды,

Да старый ветер, что зовëт в ночи,

Ещё не поздно, не молчи.

Ещё сто лет нам жить и столько же страдать?

А может просто целоваться?

И никого в себе не убивать,

От суматохи отказаться.

Но всё прошло, прошли года,

И солнце перестало греть,

Свечи погасли, господа,

Певец убит, А кто же будет петь?

––

Целый мир

Оборвав все провода,

Позабыв про телефоны,

Нас вела одна судьба,

Оборвало страшной комой.

Ты не та и я не тот,

Целый мир причиной грешен,

Ты умна, я идиот,

На цепях опять подвешен.

Всё сложилось так по блядски,

Словно Бог закрыл глаза,

Я поверил в эти сказки,

И в наивные слова.

И отдушиной остались,

Только память твоих рук,

Как с тобою мы касались,

Не скрепив союзом губ.

Мне бы в ванной утопиться,

Под водой не видно слëз,

Только с болью не проститься,

Только было не всерьёз.

––

Однажды застрелюсь

Однажды застрелюсь,

В крови искупав занавески,

Я больше уже не куплюсь,

Позабыв о всех бóлях резко.

Я не стану склонять свою голову,

Я не буду клясться ни в чëм,

Просто тихо отойду в сторону,

Просто встану под кирпичом.

И не ждите посланий и болей,

И не слушайте этот бред,

Излечился от этой хвори,

Не оставил ни грамма след.

Не смотри, не плачу, просто больно,

Улетаю в место, там где нет тебя,

Там где сахар кажется что с солью,

Там где убивают, но любя.

Там где нету страха потеряться,

Там где нету страха потерять,

Где до ночи это норма шляться,

Где тревожит ветер только рябь.

Я останусь там, забуду все дороги,

Прокричу в последний раз,

Расшибусь об верхние пороги,

И забуду цвет твоих прекрасных глаз.

––

Дело в человеке

Устал кричать и ждать добра,

Устал терпеть кричать от зла,

И рифмовать на первый слог,

Ты не любила, а я смог.

Молиться за меня не надо,

И сниться по ночам, прошу,

Я знаю, мы с тобой не рядом,

И ненавидишь ты меня, вот жуть

Не надо мне писать тебе стихи,

И дымом выводить твою натуру,

Мне о тебе напоминают лепестки,

Когда-нибудь, шагну под фуру.

Я пальцы режу в кровь,

Я бью себя об стены,

Что делает любовь,

Когда ты для неё не первый.

Я вам скажу одно,

Запомните навеки,

Любить нам не дано,

Всë дело- в человеке!

––

Всегда тепло

Есть в мире место,

Где всегда тепло,

И там не тесно,

Даже в ночь светло.

Нет строчек грустных,

И трещит костёр,

И на душе не пусто,

В поле лишь шатёр.

Там нет любви, наигранной до жути,

Там места нет, таким как я,

Не принимаю я, веселья мути,

Поймите же, простите же, друзья.

Простите все, кого я звал давно любимы,

Простите для кого зажег я свет,

Ведь ангелы подъезда, так ранимы,

Ведь демоны подвалов ждут ответ.

Пойдём со мной,

Моя слепая муза,

Я твой герой,

А ты моя стезя,

И пусть любовь,

Осталась, что обуза,

Но в этой жизни,

Жить нельзя скорбя.

––

Звёзды (Другую любить)

Звезды умирают не парами,

Но звезды гибнут вагонами,

Когда они становятся старыми,

И над ними кружатся вороны.

Звезды умирают бесслëзно,

Про это даже никто не узнает,

Для всех это несерьёзно,

Для всех тает сахар в чае.

Звезды зовут на пороге,

Они в глаза твои не смотрели,

Они не знают другой дороги,

Они бы так жить ещё хотели.

Звёздами стали белыми,

Разошлись пути в небосводе,

Я поступком своим несмелым,

Отдаю свой последний зонтик.

Ты нашла звезду другую уж,

Что светит ярче чем старая,

Я пью отравленный горем пунш,

И горю на закате угарами.

Ты была единственным светом,

Ты давала причины мне жить,

Опадает белая ветошь,

Принесите другую, любить.

––

Москва не верит

В глазах читается страх,

Холодным потоком прискорбья,

Развееный временем прах,

Наполненный до краев болью.

Как рыба в небесных просторах,

Парит, но не может дышать,

Я вечно с собою в споре,

Как рыба, Я не способен летать.

В душе на заглушке все чувства,

И струны тревожат лишь слух,

Когда-то и звук был безумством,

Когда доносился до двух.

Сижу в одиночестве тёмном,

И только шум, отдается в душе,

Я ведь, все слова твои помню,

Никак не забыть их уже.

Объятья пьянящие нежностью,

Слова, что так били мозги,

Но это лишь всплыло небрежностью,

Но это зажало в тески.

Душа поэтам не нужна,

Им не нужны любви дурманы,

Они ведут себя к могиле не спеша,

Лишь открывая все запëкшиеся раны.

Им не нужны ни запахи волос,

Ни даже поцелуи,

Их мучает один вопрос,

А что-то, кроме грусти, будет?

Туши