Мы на земле – так мало о небесном… - Захар Чистяков

Мы на земле — так мало о небесном,

А если и обсудим — больше вскользь.

А небеса, — уж далеко не тесные

Их обсуждай, хоть донельзя.

Быть может страсти не на шутку

Там разыгрались, в небосводе!

А мы здесь, так, чредуем сутки

И важные, в делах все ходим.

Заговорить могли бы сами,

Но мы для звёзд — одно, что дети.

И в ожиданьи вопрошаний

Давно умаялись ответы.

Нам бы быстрее, а там вечность

Она мудра, но непреклонна.

И вот он я, так, человечек,

Взираю тайны в столь огромном.

Многие остались недовольны.

Много оказалось по-другому.

Многое досталось из подполья,

Многих оно вывело из строя.

Впали в горесть многие улыбки,

Словно непутёвым сыном мама,

Отмежёвываясь вдаль тропинкой:

Красного на флаге очень мало!

В исправление живут химерой,

Веря в силу молота и серпа,

Не признав сквозь силу её, слепо:

Никому до красного нет дела!

Отмежёванным — в стране — не дома,

Открестились принимать участье:

Это там, другие гниют корни

В этой длинной пирамиде власти.

До сих пор витают днём вчерашним,-

Отходняк периода истории.

Но союз утрачен много раньше,

И не в Беловежской, — в каждом доме.

Бывают камни на душе -

Неизгладимые балласты!

Тебе хотелось бы на свет,

Но те влекут на дне остаться!

Тебе хотелось в небо, выше!

А не барахтаться в болоте.

И ясно, — ввек ты не взлетишь,

Но почему-то дышишь… вроде.

Но почему-то этот свет

В твоих глазах ещё не меркнет,

Ты инстинктивно взмыл бы вверх,

Кляня удушливые сети!

Кем я рождён? Летать? С чего

Тогда я волей вашей сник?

Когда с балластом и в сетях

Свой истинный утратил лик?

Дни летние -

Небесная игра калейдоскопа.

Какой-то озорник

Балуясь, вращает эти стёкла.

И невдомёк.

А мне б хотелось, чтоб картинка встала!

Эй, паренёк,

Мне это важно, а тебе забава.

А если нам…

Дуэтом! Художника с поэтом.

Ты б рисовал,

Я бы слагал! Так и сыграли б в лето!

А жизнь — печальна и весёла!

Понять пытался… Не под силу!

Она взрастила во мне всходы,

Другие всё же погасила.

Узнать бы больше — сущность, очерк…

Правил не вывести никак!

Она сама шлифует, точит,

Кладя нас на верстак.

Запечатлеть и сохранить! Но как?

Ни с чём несравнимы, наверное,

Душистые ноты сирени,

С черемухой вкраплённой в аромат.

А по ночам я так, спаси, пленён,

Духами твоих ветров, время года,

Да пусть хоть дождь, ведь ненадолго

Я буду с тем букетом разлучён.

Что колёсами скрежещет рельсы поезд

Впопыхах? О чём доселе не сказал?

Незаметно звуки образуют повесть,

Чтобы после чтеньем оживить вокзал:

Сколько поезд повидал лихих событий,

Сколько далей в километрах отсчитал.

Поезд, всё ж, ведомый вечный зритель,

Беспристрастный и осёдланный металл!

Здесь его стихия, вволю песнь состава,

Где на скоростном участке мчится!

Только грусть слышна в голоса октаве

Предоставленной судьбы машинисту.

Но судьбы сложилась в рок мозаика

И не пожалела сношенную ось.

Будто знал, в последний миг прозаик

Не смолкал, слетая под откос!

Сложит голову людской ошибкой в груду:

Тонкость тёплых слов под толщиной металла.

И рассказов впредь звучать не будет

На уже умолкнувших вокзалах.

Когда всё так печально, — аж смешно,

А посмеяться так, чтоб не заплакать…

Врачи ломают голову в смятении:

Так грохнулся — нет даже сотрясения!

Штудируют анализы, причин

Не видят неземного удивления.

К безумствам Вам, возможно, не привыкнуть,

И удивляться в будущем всё вновь,

Какую ещё пакость может выдать

Рудиментарность человеческих умов!

Земных обычаев за жизнь Вам не понять.

Вот, жадность, в пример, старинный обряд:

Окажется однажды, что проснётесь

А землю спёрли: космос и кровать.

Года спустя, всё также изумляться,

За неразумным видом наблюдения.

Теперь не скажешь: "акклиматизация!",

И точно уж не "травма от падения".

Не опускайте рук, всё осознавши,-

Подняв повыше, громко аплодируйте.

Подобен цирку этот земной шар же,

А всё же, люди — циркачи иль зрители?

И выше нос! Быть может даже здесь,

На не обузданой умом планете,

Найдёте тех, кто так же с луны слез,-

Терзаться вместе новыми соседями.

Здесь рай для всех без исключения,

Любому найдётся здесь место,

Любому, кроме меня одного,

Идущего в даль в неизвестность.

Здесь рай создаётся лапшой на ушах,

Делите квадратные метры,

А я разделю гектары степей,

Лишь я и гуляющий ветер.

Вас с ложки кормят здесь в раю,

А я объявил голодовку!

Отьелись так, что трудно встать,

Не то, что сменить обстановку!

Зачем? В раю всем хорошо:

Машины, квартиры. Желудки набиты.

Никто не захочет уйти… Это рай!

Ведь это же всем очевидно!

Никто не заметил, что рай — механизм:

Большие стальные детали.