Федор Сологуб - Пламенный круг

Камыш качается,
И шелестит,
И улыбается,
И говорит
Молвой незвонкою,
Глухой, сухой,
С дремою тонкою
В полдневный зной.

Едва колышется
В реке волна,
И сладко дышится,
И тишина,
И кто-то радостный
Несет мне весть,
Что подвиг сладостный
И светлый есть.

На небе чистая
Моя звезда
Зажглась лучистая,
Горит всегда,
И сны чудесные
На той звезде, —
И сны небесные
Со мной везде.

Ты ничего не говорила, —
Но уж и то мне был укор.
К смиренным травам ты склонила
Твое лицо и кроткий взор,

И от меня ушла неспешно,
Вдыхая слабый запах трав.
Твоя печаль была безгрешна,
И тихий путь твой не лукав.

Своеволием рока
Мы на разных путях бытия, —
Я — печальное око,
Ты — веселая резвость ручья;

Я — томление злое,
Ты — прохладная влага в полях,
Мы воистину двое,
Мы на разных, далеких путях.

Но в безмолвии ночи,
К единению думы склоня,
Ты закрой свои очи,
Позабудь наваждения дня, —

И в блаженном молчаньи
Ты постигнешь закон бытия, —
Все едино в созданьи,
Где сознанью возникнуть, там Я.

Опять заря смеяться стала,
Про ночь забыли небеса,
И переливно задрожала
На свежей зелени роса.

Ты гордый стыд преодолела,
Ты победила сонм тревог,
И пышных платьев не надела,
И не обула нежных ног.

Конец исканиям мятежным.
Один лишь путь, смиренный — прав.
К твоим ногам, в лобзаньи нежном,
Приникли стебли тихих трав.

И свежесть утренней прохлады
Тебя лаская обняла.
Цветы душисты, птицы рады,
Душа свободна и смела.

Ты не заснула до утра,
Грустя, благоухая,
О, непорочная сестра
Смеющегося мая!

Среди полей внимала ты
Полночному молчанью,
Полету радостной мечты,
И звездному сиянью.

И ночь, склонившись над тобой,
Сквозь ясные светила
Благословляющей росой
Окрест тебя кропила.

Вдали от скованных дорог,
В сиянии заката,
Прикосновеньем нежным ног
Трава едва примята.

Прохлада веет от реки
На знойные ланиты, —
И обе стройные руки
Бестрепетно открыты.

И разве есть в полях цветы,
И на небе сиянье?
Улыбки, шепот, и мечты,
И тихое лобзанье.

Прозрачный сок смолистый,
Застывший на коре.
Пронизан воздух мглистый
Мечтаньем о заре.

Скамейка у забора,
Далекий плеск реки.
Расстаться надо скоро…
Пожатие руки…

Ты скрылась в тень густую
В замолкнувшем саду.
Гляжу во мглу ночную,
Один в полях иду.

Застенчивой весною,
Стыдяся белых ног,
Не ходишь ты со мною
Просторами дорог.

Но только ноги тронет
Едва-едва загар,
Твой легкий стыд утонет
В дыханьи вешних чар,

И в поле ты, босая, —
В платочке голова, —
Пойдешь, цветкам бросая
Веселые слова.

Любовью лёгкою играя,
Мы обрели блаженный край.
Вкусили мы веселье рая,
Сладчайшего, чем Божий рай.

Лаская тоненькие руки
И ноги милые твои,
Я изнывал от сладкой муки,
Какой не знали соловьи.

С тобою на лугу несмятом
Целуяся в тени берез,
Я упивался ароматом,
Благоуханней алых роз.

Резвей веселого ребенка,
С невинной нежностью очей,
Ты лепетала звонко, звонко,
Как не лепечет и ручей.

Любовью легкою играя,
Вошли мы только в первый рай:
То не вино текло играя,
То пена била через край,

И два глубокие бокала
Из тонко-звонкого стекла
Ты к светлой чаше подставляла
И пену сладкую лила,

Лила, лила, лила, качала
Два тельно-алые стекла.
Белей лилей, алее лала
Бела была ты и ала.

И в звонах ласково-кристальных
Отраву сладкую тая,
Была милее дев лобзальных
Ты, смерть отрадная моя!

Близ одинокой избушки
Молча глядим в небеса.
Глупые стонут лягушки,
Мочит нам платье роса.

Все отсырели дороги, —
Ты не боишься ничуть,
И загорелые ноги
Так и не хочешь обуть.

Сердце торопится биться, —
Твой ожидающий взгляд
Рад бы ко мне обратиться,
Я ожиданию рад.

Прохладная забава, —
Скамейка челнока,
Зеленая дубрава,
Веселая река.

В простой наряд одета,
Сидишь ты у руля,
Ликующее лето
Улыбкою хваля.

Я тихо подымаю
Два легкие весла.
Твои мечты я знаю, —
Душа твоя светла.

Ты слышишь в лепетаньи
Прозрачных, тихих струй
Безгрешное мечтанье,
Невинный поцелуй.

Тропинка вьётся,
Река близка,
И чья-то песня раздается
Издалека.

Из-за тумана
Струясь, горя,
Восходит медленно и рано
Моя заря.

И над рекою
Проходишь ты.
Цветут над мутной глубиною
Твои мечты.

И нет печали,
И злых тревог, —
Росинки смехом задрожали
У милых ног.

Я печален, я грешен, —
Только ты не отвергни меня.
Я твоей красотою утешен
В озареньи ночного огня.

Не украшены стены,
Желтым воском мой пол не натерт,
Я твоей не боюся измены,
Я великою верою тверд.

И на шаткой скамейке
Ты, босая, сидела со мной,
И в тебе, роковой чародейке,
Зажигался пленительный зной.

Есть у бедности сила, —
И печалью измученный взор
Зажигает святые светила,
Озаряет великий простор.

О, жалобы на множество лучей,
И на неслитность их!
И не искать бы мне во тьме ключей
От кладезей моих!
Ключи нашел я, и вошел в чертог,
И слил я все лучи.
Во мне лучи. Я — весь Я — только Бог.
Слова мои — мечи.
Я только Бог. Но я и мал, и слаб.
Причины создал я.
В путях моих причин я вечный раб,
И пленник бытия.

Иду в смятеньи чрезвычайном,
И, созерцая даль мою,
Я в неожиданном, в случайном
Свои порывы узнаю.

Я снова слит с моей природой,
Хотя доселе не решил,
Стремлюсь ли я своей свободой,
Или игрой мне чуждых сил.

Но что за гранью жизни краткой
Меня ни встретит, — жизнь моя
Горит одной молитвой сладкой,
Одним дыханьем бытия.