Максим Шраер - Ньюхэйвенские сонеты

Я живу в доходном домe, там все лестницы картавы, в наркотической истоме утром тащатся кварталы к тупику, где ангел сирый раздает им йод и сырость.

Здесь в китайском ресторане поножовщина, но чаще дым и копоть, и стараний полицейских псов рычащих не хватает: слишком поздно прибегает пес на помощь.

Я тебя не приглашаю в этот мир трансцендентальный, потому что ясно знаю: оскорбят тебя детали этих уличных бубнилок моему летейству милых.

Лучше встретимся в Нью-Йорке, люди там легки и юрки.

СЧИТАЛКА

Жена и муж друг другу в постели говорят, что им дожди постыли, что много дней подряд они не занимались любовью перед сном, а, засыпая, маялись и думали о том, что хорошо бы съездить на праздники в Вермонт, где на футбольном поле стоят стада гусей, где крепче не любили, не мучали нежней.

ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА

(три сонета)

1: ДО

Роман без будущего, в будущем Париж, ревнивый муж, бутылки из-под пива, ну что же ты над склонами паришь, и как же ты со мною нестроптива?

Мы для прощанья выбрали Вермонт, отельчик с видом на заснеженную гору, мы днем катаемся, а вечером роман докручиваем, потому что город

так не подходит для любовных сцен, так тесен для полночных левитаций; а здесь в окне луна и белый снег, и мы останемся навеки, может статься, и в этой комнате, где мы совсем одни, мы будем счастливы хотя бы до весны.

2: В

Йод и сырость февральских ночей нам достается с тобой на чай. Ветер доносит так, невзначай, с океана собачий лай.

Поцелуй меня поскорей в перекрестье бровей, где поет стальной соловей о любви пропащей моей.

Урони на голый паркет аметистовое белье, мы прощаемся, значит нет больше времени, значит все между нами, любимая, только ночь неутолимая.

3: ПОСЛЕ

Полицейские лошадки, о чем вы мечтаете в проулке, увитом плющом, укрытом плащом низкого небытия, здесь были счастливы ты да я, мы были счастливы, понимаете!?

Пока наездники ваши жуют осколки пиццы, пока они о брючины трут жирные полицейские пальцы,

я расскажу вам: однажды дождь в машине нас продержал допоздна, я помню только фонарную дрожь когда дотянулся до самого дна.

ХAЛЛОУИН

Ф. Берману

Детишек катали пони на глинистом пустыре, забыв обоюдные пени осенних погод посреди.

Пугливые черные дети смотрели на белых детей. Пугливые белые дети смотрели на черных детей.

Лохматка по мерзлому кругу то с белым, то с черным дитем, являя собою поруку, что мы непременно дойдем до тучных лугов черно-белых, где черные влюбятся в белых.

ХЭППИ-ЭНД

В Нью-Хэйвене, где ночи пахнут тленом, и океан ладонью и коленом касается калитки и крыльца, я жил пять лет среди воров и нищих, среди профессоров умнейших, я жил и изменялся без конца.

Я наконец отвык от ностальгии, я стал как всеЙ- соседи, остальные, прохожие - я даже негром стал. И уезжая, я скучал по дому, по Новой Англии - старинному парому, плывущему среди гранитных скал.

Здесь пляжи пусты, здесь туманны ночи, американок голубые очи.

Автор благодарит редакторов следующих изданий, где была впервые опубликована часть стихотворений, вошедших в эту книгу: "Альманах клуба поэтов", "Альманах клуба писателей", "Интересная газета", "Московский комсомолец", "Новое русское слово", "Новый журнал", "Побережье", "Вестник", "Встречи".

Grateful acknowledgment is made to the editors of the following publications, in which some of the poems in this book originally appeared: Al'manakh kluba pisatelei, Al'manakh kluba poetov, Interesnaia gazeta, Moskovskii komsomolets, Novoe russkoe slovo, Novyi zhurnal, Poberezh'e, Vestnik, Vstrechi.

-------------------

ОБ АВТОРЕ

Максим Шраер родился в Москве в 1967 г. и живет в США с 1987 года. Он автор двух предыдущих сборников стихотворений, "Табун над лугом" (Нью Йорк, 1990) и "Американский романс" (Москва, 1994), а также готовящейся к печати книги "Мир рассказов Набокова" (Остин, шт. Техас, 1998). В 1995 году Шраер получил докторскую степень по русской литературе в Йельском университете и сейчас преподает в Бостонском Колледже.