Алексей Крученых - Кукиш прошлякам

А. Крученых

В полночь я заметил на своей простыне черного и твердого,

величиной с клона

в красной бахроме чожек.

Прижег его спичкой.

А он, потолстел без ожога, как повернутая дном железная бутылка…

Я подумал: мало было огня?…

Но ведь, для такого — спичка как бревно!..

Пришедшие мои друзья набросали на него щепок,

бумаги с керосином — и подожгли…

Когда дым рассеялся — мы заметили зверька,

сидящего в углу кровати

в позе Будды (ростом с ¼ аршина)

И, как би-ба-бо ехидно улыбающегося.

Поняв, что это ОСОБОЕ существо,

я отправился за спиртом в аптеку

а тем временем

приятели ввертели ему окурками в живот

пепельницу.

Топтали каблуками, били по щекам, поджаривали уши,

а кто то накаливал спинку кровати на свечке.

Вернувшись, я спросил:

— Ну как?

В темноте тихо ответили:

— Все уже кончено!

— Сожгли?

— Нет, сам застрелился…

ПОТОМУ ЧТО, сказал он,

В ОГНЕ Я УЗНАЛ НЕЧТО ЛУЧШЕЕ!

Зудеса = большие зудения (сравни: дееса, жееса-зееса, живеса, милеса), зудесьма, зудесение, зу,

диссимо!

Зудок = гудение + зуд (зудки трамваев, в зубах зудки)

Зудило = чем зудят (шило), зудила = кто зудит.

Зудесник, зудрец, — арь, — ахарь, — додей, — зудитель.

Зудийца, зудивец — со злым оттенком (срав. бийца)

Зудутный, зуденый, зойный, зуйный, зудавый — богатый зудом, охочий зудить, зудливый, зудырный.

Зударка, — риха, — арыня, — илица — зудящая.

Зудина, зудель, зудежка — качество и время.

Зудины — время зудения, эпоха зудин (срав. именины летины)

Зуденица — армия зудящих (сравни — конница),

Зудич, — унчик, — енок, — еныш — сын зудуна.

Зудильник — назойливый будильник?!

Ласкательные: Зудики, зудесики, зудилец, злей зудавый.

Ясавый зудавчик! Зудимчик! Зюзюмка зю! Зорюца!

Злостеболь; чудо-зудо зыба-кит, зий, визги-поюзги, зудок, зудки, зудеса, зудедь, зудак, зудун, зудуны, зудежка, задора задыш!

1) Мысль и реч не успевают за переживанием вдохновенного, поэтому художник волен выражаться не только общим языком (понятия), но и личным (творец индивидуален), и языком, не имеющим определенного значения, (не застывшим) заумным. Общий язык связывает, свободный позволяет выразиться полнее (пример: го оснег кайд и т, д.),

Как ни дуются наши барышни и их кавалеры — все ж в России поэтес нет. Правда, по "честному заверению" Чуковского, над одной замахала было тень Пушкина, — но как то криво: другой "честный страж Пушкинского мундира" — Брюсов — уверяет, что этой поэтесе лучше было бы не родиться (т. е. не печататься)! — всем ясно, что речь идет об Ахматкиной, которую расчистил Маяковский, обозвав ее "вовсе не поэтесой, а романсисткой."

Из всех прочитанных мною 200000 поэтесин, я мог выудить только у одной приемлемые строчки:

Или такие просьбы:

Правда, есть и еще настоящие поэтесы, но те — заумницы (среди них О. Розанова, Варст, Карчи, Хабиас, Т. Толстая—Вечерка) — о них в другой раз!..

Итак —

Заставки Клюна.

«Опять сдвигология. снова фактура, форма, техника когда же поэты запоют от души, как парень на баял лайке» и проч. и проч. — такие голоса еще раздаются из глухих углов литературы.

«Нам немедленно надо разрешить все мировые вопросы, да пожалуй еще поговорить по душам с Марсом — вот задача, достойная поэтов и магов, а на меньшее мы не согласны!»

Еще не так давно, например, почиталось для поэта священной обязанностью предсказать пришествие Антихриста, судьбы Рима и Востока. Это ничего, что слова были дряненькие, «с чужого плеча», рифмовали все время воля—доля, кровь—любовь, глазки—сказки, очи—ночи, сны—весны (30 % рифм у Блока) — зато «идея» была великая — «Жена в солнце», «мирозданья раскуем» и проч. мистический Шерлокизм.

В настоящей книге я показываю, что и по сей час многие, даже очень почтенные метры, сильно глуховаты и «дерут» неимоверно, указываю, что сдвигология — основа стиха — в нашей поэтике неизвестна!

Мы еще дети в технике речи, а беремся в произведениях за решение всех поголовно вопросов мироздания и стыдимся поучится искусству, как таковому,

Легкие лавры и лимоны халтуры е'едают литературу, и есть надежда, что со временем все поэты станут Демьянами Бедными или Водиславами Худоеевичами — легкие хореисты расцветут махровым цветом и — смерть поэтам, да здравствуют строконэпы!..

Как это ни странно — футуристам, разрушителям по преимуществу, приходится быть на страже стихотворного ремесла и поэтической техники! Но, когда собственный дом горит, каждый сам себе пожарный! Лом в руки! Коптящий и тревожный фонарь будет освещать наш путь!..