В кукурузу - Игорь Алексеевич Фадеев

Ну а может это душа,

Устала за сорок два года.

Всю жизнь свою, карабкаюсь я на скалу,

Срываюсь вниз, и повторяю снова,

Зачем ползу туда? Сам не пойму,

Есть проще: тихая, спокойная дорога.

Мне б здесь пройти, по жизни не спеша,

И наслаждаясь каждым вздохом!

Но телом пленена душа и согнута в дугу пороком.

В тумане взгляд, ободраны в кровь руки,

На выступ суеты, скользит стопа.

Всем телом лезу на вершину,

Мне возражает лишь душа.

Она не в рабстве и свободна,

И точно знает верный путь,

Но прицепилось камнем тело,

И отравляет словно ртуть.

Ещё чуть-чуть, ещё одно усилье,

Я опытный по жизни альпинист…

Я победил! Я наконец-то на вершине!

Смотрю вокруг, и понимаю – надо вниз…

Когда душе – с душой не по душе,

Нет ничего на свете хуже,

И тело чувствует себя,

Как будто в грязной, мокрой луже.

Квартира кажется тюрьмой,

А жизнь бессмысленней и уже.

И сердце мёрзнет даже в зной,

У умирает в этой стуже.

Я прятал творчество своё – в своей груди,

Берёг его, от жадных, тусклых глаз,

Но сердце билось в поисках пути,

Ища дорогу, для рождённых фраз.

Мне душу резали, людей пороки,

Тянул, на дно, невыносимый быт.

То были жёсткие, но важные уроки,

В которых я был бит, но не убит.

И вырывалась боль, строкой, наружу,

И чувства, брызгами, летели в небеса,

И возвращались – снегом, в стужу,

И таяли на сердце не спеша.

И понимал я, жизнь, всё ж– хороша.

Идёшь навстречу, делая шаги назад,

Скрывая сердце за стеною,

Не бойся! Я и сам когда-то шёл,

Такой же осторожною тропою.

Не надо, прямо не иди!

Шагай назад, закрыв глаза,

Мы так быстрее, соберём наверно,

Разбитые в любви сердца.

Я уловил твоё движенье,

И направление пути.

Стою и жду, когда твои сомненья,

Тебя – ко мне, сумеют привести.

Как вы, мерзкие твари, мне надоели,

Всё б вам гнусную власть свою показать,

Вы – как блохи беззубые на собачьей шее,

Не крови напиться, так хоть шерсти нарвать.

И откуда у вас, столько злобы и зависти?

Столько набрали, что можно занять!

И когда замолчат, ваши подлые челюсти?

Перестанут дерьмо на меня извергать!

Тяжело видно вам, что есть люди нормальные,

Не такие как вы, ни в дерьме, ни в говне,

Ну, а вы, кем были, тем и останетесь,

Навсегда – хоть на небе, хоть на земле!

О женщины! Кто я – без вас?

Вы, в самые тяжёлые минуты,

Свечой во мраке, мне дарили свет.

Делили боль мою, я помню ваши руки,

Спасение, дающее от бед.

Спасибо вам, за то, что были рядом.

Давали утешенье и приют,

Спасибо, что любили безоглядно.

И не считали траченных минут.

Благодарю за всё и точно знаю,

Ещё вы будете спасением моим.

Я ни одной из вас не проклинаю,

И не забуду всех, кем был любим.

Вы верили в меня, когда я сам не верил.

И находили то, чего быть может нет.

Я всем вам бесконечно благодарен,

За тело, душу, бесконечный свет.

О женщины! Кто я без вас?

Здравствуй, древний, русский город –

Низкий тебе поклон.

Много ты принял бед и урона,

В колоколах твой стон.

Ты обновляешься, изменяешься,

И продолжаешь расти

Помню, был ты – тихий и скромный,

Если обидел – прости.

***

Из пепла воссоздана, на берегу Оки,

Старая, Русская грань.

Будь же, у бога, всегда под покровом,

Милая, сердцу, Рязань.

Всё пыль вокруг: всё пыль, всё пыль, всё пыль.

И чувства пыль и люди все из пыли.

Эх, взять бы вас, как старый половик

И выбить всё – что в жизни накопили.

Но выбивать ту грязь, нельзя, нельзя, нельзя.

Вы как-нибудь уж сами – там себя…

Почистили, погладили, умылись.

Пропаганда, пропаганда,

Хоть Россия, хоть Уганда.

Хоть Китай, хоть США,

Ты – на всех у нас одна.

Нам внедряются в мозги

И полощут в них носки.

Превращается народ,

В отупевший, дикий сброд.

Пропаганда, пропаганда,

Злее пули от Нагана.

Агитирует она –

Против всех, но за себя.

Я смотрю, на твои медали,

Понимаю, вы – воевали.

Вы стреляли и в вас стреляли.

Шли вперёд, не досыпали.

Рыли землю и голодали,

Выживали и умирали.

Похоронки о вас присылали,

Всё равно вас родные ждали.

Возвращались весною в Мае,

На вокзалах вас обнимали.

Я смотрю, на твои медали,

Мы – живые! Вы – воевали.

Наверно, затеряюсь я, как многие…

В бесчисленном количестве нулей.

Безжалостное время, веником,

Сотрёт меня из памяти людей.

Наткнувшись на моё стихотворение,

С улыбкой, кто-то скажет: «Был такой»!

А через час, опять забвение,

Забвение и творческий покой.

Таких забытых, стёртых временем,

Немало отжило свой век,

Писало, сочиняло, мучалось,

Услышать, чтобы:

«Был, когда-то -

Человек».

В погоне бесконечной за деньгами,

Я успеваю, кое-что понять,

Я безусловно большее теряю,

И за финансы негде это взять.

Спеша побольше заработать,

Улучшить жизнь количеством банкнот,

Плачу, за это, днями и годами,

И время – то, никто мне не вернёт.

А я бы мог, потраченные годы,

Отдать друзьям, любимым и родным

И мог создать бы, что-нибудь такое…

Что не могло быть создано другим.

Но продолжая гонку за комфортом,

И открывая в банке новый счёт,

С улыбкой алчной руки потираю,

Забыв уже, что время то идёт.

Я власть родную обожаю,

Безмерно, всячески люблю

И критикую с уваженьем,

Сам на себя же доношу.

Я раньше жил не по закону,

Теперь исправлен, осознал.

Ложу теперь я с уваженьем,

Что раньше просто с чем-то клал.

Однако мне, не всё понятно,

Хочу нюансы прояснить,

Законно ль будет, с уваженьем,

Вас всё ж отсюда попросить?

И перед тем, как вы уйдёте

Прошу покорно разрешить

Нам посылать вас и