Собрание сочинений. Том 1. Голоса - Генрих Вениаминович Сапгир

Незнакомый, но знакомо

Прикоснулся. И истома —

И испуг – и исступленье —

И сознанье преступленья —

И какое-то учрежденье.

Коридор

Сер.

Кабинеты

Все

Раскрыты.

Вошла в кабинет —

Никого нет.

Паркет.

Ступила за черту —

И полетела в пустоту.

В воздухе изгибается тело.

А-А-А! —

Целовал

Мягкий овал

Живота.

А-А-А!

Гулко в подземном зале.

Спят, сидят, как на вокзале,

Люди.

Сосед спеленутый бинтами.

Лицо в бинтах, как в белой раме,

Знакомо ей до жути.

Глядит внимательный глаз!

ОН.

В ушах металлический звон,

Во рту металлический вкус…

А-А-А!

Полетела.

В воздухе изгибается тело,

Наплывают облака.

Издалека:

А-А-А!

Тишина.

Мрак.

Сердца стук.

Вдруг

Уловила слухом жадным:

Глубоко внизу, в парадном

Гул.

На лестнице крутой

Шаги.

Приближенные темнотой

Шаги

Вырастают, как враги,

Шаги.

Вот сбились, стали неуверенны —

Во тьме отыскивают дверь они.

Дверь отворилась: никого —

Мгла и волокна облаков —

ПУСТОТА-А! —

(Сто дверей в учреждении

И сознанье преступления,

И лицо в бинтах, как в раме,

И полет над облаками.)

А-А!

Проваливается кровать,

Проваливается кровать,

Проваливается кровать,

Проваливается кровать!

Пахнет пирогами. Тихо.

Прилегла и спит старуха.

Из-за ширмы вышел зять,

Наклонился что-то взять.

Мигом сын вскочил с постели

И стоит в одном белье —

Тело белеет.

Вдруг

Зять схватил утюг.

Хряк! —

Сына сбил с ног.

(Крикнуть порывалась,

Но пресекся голос,

Встал отдельно каждый волос!)

Зять глядит зловеще:

«А ну, теща, отдавай мои вещи!»

Надвигается на тещу —

И не зять, а дворник —

И не дворник, а пожарник.

За окном кричат: Пожар!

Запевает пьяный хор

В багровом отсвете пожара

За столом пируют гости.

Зять сидит на главном месте.

Рядом с ним соседка Вера

Хлопает стаканом водку.

Зять облапил, жмет соседку.

Целовать! Она не хочет,

Вырывается, хохочет.

Зять кричит: «Женюсь, ура!

А законную жену

Из квартиры выгоню

Или в гроб вгоню!»

Галдеж: «Давно пора!»

В комнате все жарче,

Ярче.

С треском лопнуло стекло.

Дымом все заволокло.

Лица,

Глаза, разинутые рты —

Все проваливается…

В солнце половина комнаты.

На столе блюдо —

Пирогов груда.

Сын стоит в одном белье.

Из-за ширмы вышел зять,

Наклонился что-то взять:

– Эх, погодка хороша!

– С праздником вас, мамаша.

Разгружал стальные балки.

Водку пил с обходчицей.

Из-под век видны белки.

Блевать хочется.

Небо сумеречно-ало.

Провода. Их тихий звон.

Щит: ЗАКРОЙ СИФОН

И ПОДДУВАЛО

Указатель: ПРОСТИТУТКИ

Из будки

Вышла женщина,

Стоит к нему обращена.

Ветер сдул подол юбки:

Чулки, белое тело.

– А я тебя ожидала…

Вымя сжал корявой лапой.

Повалил ее на шпалы.

И ощерясь жарко дышит.

СТРЕЛКА МАНОМЕТРА НА ПРЕДЕЛЕ!

Слышит:

Рельсы загудели.

Рванулся. Держит, не пускает.

Старуха

Зубы скалит.

Обессилен весь от страха.

Гул и голос паровоза.

Надвигается угроза,

Катятся колеса,

Катятся колеса,

Катятся колеса,

Сейчас

Сомнут

И раскромсают на куски:

Ноги там, руки тут,

На ось

Намотаны кишки…

Грохот рядом! Кое-как

Вырвался из цепких рук,

Выскользнул из-под колес,

Покатился под откос.

Мимо прогрохотала

Длинная вереница металла.

Бурьян…

Голова гудит, как чугун.

Столб: 4222.

Распахнулись окна. Ветер

Раздувает простыни,

По волнам несет кровати,

Ударяет их о стены.

Вопли! Стоны!

Все матросы —

Альбатросы,

Стали сами

Парусами —

Сносит их от пристани,

По морю скачут шлюпки,

А в них гребут обрубки.

Маски их раскрашены,

Моськи все расквашены.

– Спасите! —

Кричит Бонапарт.

Бросили ему колоду карт.

А Спаситель

Руци горе воздел

И пошел по суху яко по воде.