Стихи разных лет - Борис Валерьевич Башутин

В любом искушенье

великая милость

в горе бездонном – голос Творца

Лесная дорога от храма

в брод, через реку

к дому

сладка и беспечна

Близится жатва —

нивы жаждут серпа.

Женщина —

летняя полночь

Хлеб необычно мягкий

Квасной

Тайна завета Господня

Ледяная вода,

когда губы сухие не в силах

промолвить: «Пить…»

Ты ведь знаешь, что нам

ничего не осталось

только

молиться и плакать ночью

и славить творенье утром,

а после сидеть

в одиноком раздумье,

читать, если можем, книги

или работать

и слушать звуки природы

и помнить всех живых

и ушедших от нас

в края

неземные

Ты ведь знаешь, женщина,

как красивы деревья

и травы сухие

и корни приятны на ощупь

Лианы так необычны

Ты ведь знаешь, женщина,

лучше меня,

что такое мужчина

что такое любить и жалеть

Ты ведь знаешь, правда?

Грехи закапывали в землю

Умывались рассветом и псалмами

Канон Троице —

Целебные травы Господни

Я становился податливым ветром,

сборщиком фруктов,

шелковой нитью

цветом трав

учился любить нелюбимых

любить даже тех,

кого не способен любить.

Я видел следы Господни

рядом с босыми ногами

паломниц в белых платках

Я видел руки Господни,

укрывавшие нас от врагов.

Грехи уходили вместе с трудами

вместе с тяжестью бревен

и с каждым ведром навоза,

с каждым замесом молочной извести

с каждым ударом топора

И сердце открывалось шире

Комната становилась все чище

И лики женщин прекрасней

И демоны злее,

Когда песок иорданский

блестел в наших грязных ладонях…

Лопнули ветхие четки

в пальцах сухих

и упали в ночное небо —

Вспыхнули новые звезды

Пробуждаются птицы

Скоро рассвет

Тихий голос читает псалмы:

«Милость и суд воспою тебе Господи»

Сладкий запах прелой листвы

Воздух прозрачен

Воздух упруг

«Помяни щедроты твоя, Господи…»

Укрой нас от черных пут

Укрой меня,

Мне холодно и сыро

Осенний ливень – на моем плече

В часовне тают свечи

Время стонет

в ладонях ледяных

На полотне

бездарной жизни

странные распевы

забытых дел

Беспечные слова —

плоды гнилые

и седые стены

нас разделили

Пустотой греха.

Укрой меня,

здесь так темно и сыро

здесь сотни лестниц,

лабиринтов, галерей

здесь тишина

как тягостная сила

мне давит шею

и дыхание ночей

мне опаляет веки

Серый странник

присел на краешек стола

молчит и ждет

Укрой меня,

ведь скоро станет ясно

кто умер

кто родился

кто прощен

В сердце моем – теплая медь

Руки умыты горячим свинцом

Над головою – бесовская плеть

Леший следит за моим ремеслом

В доме – ни звука

Распахнута дверь

Высохло масло в лампаде

Полынь

у изголовья постели

и ночь

ветром закрыла Псалтирь.

Бабье лето – золотая нить

из небесного полотна

Кто дарит ее,

чтобы к раздумью склонить

взглянуть на мир

с той стороны зеркального стекла…

Я смотрю из окна

на эту зрелую женщину

мудрую, нежную

с такими ласковыми глазами

и огненным ликом

и не знаю,

есть ли надежда

на новую встречу

Кто еще помнит о нас?

Кто способен утешить нас

как младенцев?

Вернуться в святую купель

В колыбель из осеннего

свежего ветра и листьев,

прикоснуться несмело

к пшеничной груди

бабьего лета,

прошептав: «Сохрани…»

Что еще остается нам?

Слышишь напев

молитвенный и глубокий

слова простые и сильные

Ты – из ребра моего бессмертного,

из рек моих сокровенных,

родников голубых

моих губ

и чистейших желаний

сотворена

Женщина —

пламенная осень

Последняя осень

перед новой войной.

Анна спит.

Не стыдись своих слез

Не стыдись преклоненных колен

перед Распятьем

Одиночества не стыдись.

В слове твоем сплетаются

травы жизни и смерти,

рассвет затихает

в яблочных зернах.

Анна спит.

Видит светлые сны

видит старые липы

у дома,

которому молится,

видит руки

словно корни растений —

старого мастера руки,

мнущие глину

Печь,

откуда выходят фигурки

краски

кисти простые…

Анна спит.

А утром

Колодец от инея стонет

замерзший колодец,

присыпанный снегом

Анна, проснись!

Пора за водой

и за болью.

Видно кем-то я проклят

(но кем и когда?)