Константин Арбенин - Зимовье зверей

Голос нового финала,
Среди строк и стай,
Где вовек не прорастало,
Пробуй, прорастай,

Оглуши тех, кто устал от тишины,
Разбуди тех, кто уснул с виной в груди,
Тонкорунным привидением весны
Всё заснувшее внутри разбереди.

Мой голос, мой голубь,
Лети, мой голубь, мой голос!
От неба до неба — вглубь,
Лети, мой голубь, мой голос!

Голос взвешенной утраты,
Сквозь туман и тьму
По невидимому трапу
От неё к нему —

Догони того, кого ей не вернуть,
Объясни всё то, чего не объяснить,
Укажи дорогу, брод, обратный путь,
Путеводную спасительную нить!

Мой голос, мой голубь,
Лети, мой голубь, мой голос!
От солнца до солнца — вглубь,
Лети, мой голубь, мой голос!

Голос истины напрасной —
Лебеда-ковыль,
Забери меня из сказки,
Покажи мне быль!

Даже если неразменная волна,
Высыхая, превращается в глоток,
Как бы ни был полон сказочный финал,
Только жизнь подводит истинный итог.
Мой голос, мой голубь,

Лети, мой голубь, мой голос!
От сердца до сердца — вглубь,
Лети, мой голубь, мой голос!
Лети, мой голубь, мой голос!

Нынче выдалась суровая зима,
Завалил хозяйский хутор снежный наст,
И до срока опустели закрома —
Знать, хозяин съест кого-нибудь из нас.

Это раньше мы с ним жили, как семья,
А теперь мороз сюсюкать не велит.
Нас всего-то — гусь с бараном да свинья,
Значит, выбор, прямо скажем, невелик.

Мы в своём хлеву, как будто на «Титанике»,
Только вместо океана — чернозём.
Но без паники, без паники, без паники!
Мы спасёмся, если ноги унесём.

Нынче правила диктуют холода, —
Где ж вы видели голодный Новый Год?
Нас не баловал хозяин никогда,
А теперь и вовсе пустит нас в расход.

Мы дрожим, как помпеяне на Везувии,
Ждём, когда родимый выпустит парок.
Промедленье — это полное безумие,
Мы спасёмся, если сделаем рывок.

Там в избе уже порядок наведён
И хозяева с утра навеселе.
Чую, братцы, если выход не найдём,
Значит, место нам — на праздничном столе.

Сгинем трое, как в Бермудском треугольнике,
Распадёмся на копыта и рога.
Нищей сытости невольные невольники,
Мы спасёмся, если пустимся в бега.

Приветствую идущих на таран!
Кто долго ждет, тот гибнет в одночасье.
В любой команде должен быть баран,
И лучше, если в должности начальства.

В раздумьях я недолог
И прям, а в остальном —
Вам разъяснит астролог
И скажет астроном:

Я не баран, я овен (гоп-ца-ца)!
Моя мамаша ж — не баранка, а овца.

Мечтатели, считатели ворон
В серьёзном деле не имеют веса.
А вот баран — нужнее, чем барон,
И в сотни раз ценней, чем баронесса.

Должно быть, в пункте оном
Был совершен подлог,
И не в курсах астроном,
Не в курсе астролог:

Им неизвестно, кто был мой отец.
Да мой отец вообще был холодец!

А тем, кто держит под рукой стоп-кран,
Я повторю без всякой пропаганды:
В любой команде должен быть баран —
Баран прожить не может без команды.

Я головастый воин
И крепкий джентльмен:
Таким должен быть овен
И должен быть овен.

А папы-мамы — кто их разберёт,
Когда рогат буквально весь бараний род.
Да здравствует стремленье и напор!
Да сгинут в прах углы и повороты!

Коль встречу на своём пути забор,
Сам продолблю в нём новые вороты!
Отсюда плавно вытекает резюме:
Не плюй на звезды, коли в них ни бе ни ме.

Мы по лесу бредём не просто так,
Пытаемся найти — забота та ещё! —
Чего-нибудь поесть и хоть какой-нибудь барак,
А в идеале — ужин и пристанище.

Бродяжить вхолостую
Нам всем невмоготу.
А ищем мы простую
Звериную мечту.

Но не причуда это
И не баловство.
Мы, звери, ищем лето,
Мы, звери, ищем лето,
Мы, звери, ищем лето,
И мы найдем его.

Когда б меня про лето вы спросили,
Ответил бы, друзья, как на духу,
Что лето — это белая огромная гусыня, —
Ах, как уютно жить в её пуху!

О нет, мой друг, у лета нет лица.
С Бараньей точки зренья — не должно!
А если все же есть, то лето — крупная овца,
И золотом горит её руно!

Бараний угол зренья,
Гусиное чутьё —
О лете представленье
У каждого своё.

Но не причина это,
Чтобы унывать.
Какое наше лето!
Какое наше лето!
Какое наше лето?
Идём его искать.

Если б жили звери по совести,
Не слыхать бы вам эту боль мою.
Но каждый рыщет тропою собственной —
Кто шоссейною, кто окольною.

Вот и я бы своей дорогою
Шел по будням, не зная праздника.
Но влюбиться в козу двурогую
С полпути меня угораздило.

Ох уж эти мне козии рожки!
Ох уж эти мне модные стрижки!
Я влюбился не понарошку,
Полюбил её не понаслышке!

И теперь на большой дорожке
Я обделываю делишки
Да наяриваю на гармошке —
Успокаиваю нервишки.

Говорили мне волки старые,
Что не дело водиться с козами,
Только я на своем настаивал,
Не робел перед их угрозами.

А потом убедился сам уже,
Что не брешут бродяги севера:
За козлом была она замужем,
И козлят у них целых семеро.

А я дарил ей гусиные лапки,
Целовал в холеные губки,
Подносил ей бараньи шапки,
Добывал ей заячьи шубки.

А она мне за это — рожки,
А она со мной — в кошки-мышки.
Вот такие пути-дорожки —
Догонялки без передышки.

Ночью темной — темнее копоти —
Я явился к ним в свете истинном.
Замочил их обоих в омуте,
Замочил, а поутру выстирал.

Лишь не тронул их малых детушек —
Я ж не гад какой, я ж животное!
Из любви сгорел, не из денежек.
Вот такая, брат, подноготная.

Довели меня козии рожки,
Подвели кудрявые ляжки.
Я влюбился не понарошку,
Долюбился до каталажки.

Не спасла её «неотложка»,
Не помог ему докторишка.
Эх, судьба моя — хромоножка,
Доля — горькая кочерыжка!

И десятка я был не робкого,
И не бабник, не пьянь, не выжига.
Только, видно, моя дорога-то
Вся крестами по канту вышита.

Приносим извинения и жертвы,
Снимаем подозрения и шляпы.
По лесу бродит троица блаженных,
От голода посасывает лапы.

Мы им помочь не можем —
Семь бед, один ответ.
Без всяких там, тарам-парам, таможен
Сюда идёт обед.

Выносим сундуки и приговоры,
Выводим обобщения и пятна.
И жертвам нашим дать немного форы
Нам будет перед ужином приятно.

Сперва заходим с тыла —
И гоним меж дерев.
Чтоб пища, елы-палы, не остыла,
Ей нужен разогрев.

Выкраиваем время и манжеты.
Налаживаем быт и переправы.
Мы сами, по большому счету, жертвы —
Мы, едоки, с едой почти на равных.

В лесу — как на дуэли:
Всяк смотрит в свой прицел.
Кто смел — того, шарах-тарах, и съели;
Кто хитрый — тот и цел.

Имеем преимущества и зубы.
Заламываем цены и суставы.
Мы трое рыщем по лесу, как зубры.
Сметаем буреломы и заставы.

В поту озябшей шкуры
Добудем свой кусок.
Отставить, тыры-пыры, перекуры,
Продолжим марш-бросок!