Вадим Ковда - Живая Литература. Стихотворения из лонг-листа премии. Сезон 2010-2011

такие же бледные и истощенные

как этот слабосильный закат

они идут с работы

один за другим – словно договорившись

и никакой радости на их лицах

дождь, – по траве, – лужицам

голуби бегающие внизу, – на земле

в поисках корма

склевывают вместе с крошками

капли дождя

птицы пытаются меня перекричать

я сам с собой на бумаге

они в листве друг с другом

пытаются меня перекричать

хотя не знают обо мне

ничего

а может знают

я в одиночестве с невидимыми товарищами мыслями

скрипом пера

они возле моего балкона в листве, – в горячем воздухе

кто кого

мы одинаково принимаем этот мир

и жжем пламя нашего восторга

и никак не можем насладиться насытиться

накричаться

не зная что там впереди

они правда даже не думают об этом

я буду с вами всегда

даже тогда

когда меня

уже не будет

буду ходить, – потрясать своим кулачком

негодовать злиться

орать

сгорать от нетерпения стыда

рыдать потихоньку, – переводить свои нервы

хвататься за дрожащее сердце

не отставать

не давать покоя

хотя вам так все

надоело

спорить убеждать

ну что за дураки

все у них не так

надо не так, – по-другому

ходить по пятам, – как злая порода тень

я буду с вами всегда

белые одежды

сверкающие на солнце

в ярких бликах дня

делающие тебя похожей на богиню

вот ты выходишь

спускаешься по ступеням лестницы

как нарочно каменной

длинной прохладной

щуришься от солнца

улыбаешься чему-то

своему

белые одежды белые одежды

разбросанные повсюду

последний сумасшедший

прорвавшийся к власти

Фидель Кастро

больше нет

потихоньку приходит время общей скуки

серых невыразительных дней, – похожих один на

другой

и все забывают

о том

ради чего сумасшедшим

позволяли прорываться к власти

я на 3-м этаже

ветви согнутые стучат в окно, – балкон будто распахнут в

середину дерева

я над землей в ветвях этого дерева

словно тоже в птичьем гнезде

в скворечнике

второй такой прямо к стволу

мы вместе с птицами

смотрим думаем решаем

кричим

каждый о своем

вот только они почему-то не летают

это только я

они все-таки не могут так летать

как я

собака провожает хозяина таким взглядом

как жена

будто он выскочит и уйдет к другой

и приведет другую

с которой будет жить миловаться

а она, – собака

собака смотрит вслед как жена

и я не знаю чего больше в этом взгляде

тоски

или ненависти

что это я могу уйти и привести другую

а не она

вечером после работы в метро

случайный сосед

клонится его голова

засыпает

падает голова

мой товарищ

я готов подставить тебе плечо

я сочувствую тебе

ты после работы

где из тебя вытащили все соки, – эти новые капиталисты

мой незнакомый товарищ

тебе тоже тяжко, – хоть ты совсем молод

тоже тяжко

как нам всем

и я стараюсь не шуметь не двигаться

чтоб не разбудить тебя случайно

более того я подставляю под его усталую голову плечо

спи мой товарищ

спи

пусть ничто не мешает тебе

сегодня ты, – а завтра я

спи

я постараюсь не нарушить

твой краткий покой

они идут сквозь двор под моим окном и смеются

мама сын

мама с пухлыми губами и звонким голосом так

напоминающим голос сына

приятель мальчика

дед седой и плотный

о чем-то говорят смеются

они идут в потемках вечера словно в кустах в которых звуки

рождаются как бы сами собой

ступают гуськом друг за дружкой

впереди конечно мама

улыбка на юном лице

потом сын дед приятель

кто-то еще

они идут и смеются

спешат домой

и никто не знает что я ее люблю

ужасно грустно

осень дождь

хочется уйти из дома

как Лев Толстой

что-нибудь еще сделать

что делают люди в такую погоду

поехать куда-нибудь

глее тебя не ждут

но будут рады

только не дома

не это осень дождь

осень дождь

облака

вместе с соседями-соглядатаями, – которые тоже как облака

не любят тебя

и еще жена дом

осень дождь

хочется уйти из дома

как Лев Толстой

как скучно умирать от какой-нибудь простаты

сверстники умирали за свободу

Бангладеш!

хотя это было давно

их казнили мучили стреляли

резали

от них остались

книги

высокие слова

а мы ездим в электричках

из одного города в другой

чтоб заработать кусок хлеба

как скучно умирать

от какой-нибудь простаты

а на все остальное

уже не хватит сил

ночь лежит женщиной

прозрачными сумерками

контурами

ноги бедра грудь

ночь лежит женщиной

молчаливой большой затаенной

и поэтому всякий

кто приходит оттуда, – из тьмы

несет на себе

отпечаток чего-то

смутного

непонятного какого-то свидания

прийти вечером домой

и чтобы дом тебя принял

выйти утром на улицу

и чтобы улица тебя приняла

улыбнуться встреченным людям

и чтобы люди тебе ответили

прийти к любимой

а она чтобы ждала

встретиться с друзьями

а они чтоб были веселы довольны

уйти в сырую землю

а она чтоб не была такой колючей и злой

я выгнал пчел из дома

и теперь они суются мне в форточку окно

я выгнал их из дома

они прилепили гнездо в тумбочке которую мы выставили

на балкон

летали там летали пугали нас

и вот я сломал гнездышко

и теперь они безмолвные

бездомные

теперь они летают тыкаются во все щели ищут свой дом

и не могут найти

ищут себе место и не находят

я выгнал пчел из дома

и теперь словно не знаю что самому делать

Старый Крым, где халатные локти татар

Продают холодок на разлив.

Чем южней побережье, тем глубже Тартар,

И вино – спирт с компотом из слив.

Там утопленник средь ламинарий, как гусь,

С легкомысленной миной плывет…

Каждый год говорю: «Я сюда не вернусь».

Каждый год говорю. Каждый год.

куда спешат неторопливо птицы

латая тюль сплошного снегопада?

ах, если бы сегодня не напиться

тогда и слов мне никаких не надо

и дворник важный в меховой ушанке

с какою-то немыслимой лопатой…

царь Кришна спит в котельной на лежанке

Дом строят быстро, аккуратно,

И кое-где уже живут

Профессор с кошкой ненаглядной

И венеролог-лилипут,

И дети, что не виноваты

За появление в сей мир.

То дверь им подожгут из ваты,

То дрожжи выплеснут в сортир.

И сторож, горделивый воин,

Грозя спровадить всех в тюрьму,

Швыряет вслед эрзац-ногою

И шлепает по одному.

К утру придет строитель тертый

Затиркой залатать прорех.

На нем защитна гимнастерка,

На голове полуорех.

Ему б хоть как-то до получки

Хоть пошуршать, где не пожить…

И лают радостные сучки,

Привыкнув стройку сторожить.

обнаженное солнце

поднималось над шкурой земли

мы вставали с постели и брались за прежнее дело

неземные фиалки в лоточках цветочниц цвели

бледно-розовый нищий на паперти пел неумело

пел о том что вернутся к нему золотые деньки

и в замшелый картуз полетят золотые монеты

он починит башмак и в ЖЖ заведет дневники

станет слушать Вивальди вином запивая конфеты

по короткой траве проплывали домов корабли

а изнеженный полдень безбрежен казался и вечен

просветленные люди с лукошками в церковь брели

просветленный и пьяный я медленно шел им навстречу

Все было правильно. И правильно сейчас.

И не было Греха, и не было Расплаты.

За нами не следил неутомимый Глаз,

Ему плевать – откуда ты, куда ты.

Смотри: вон Птичка на ветвях как раз

Поет, и ничего ее не гложет…

Ну что ты все заладил «Глаз да Глаз …» —

раньше чем сейчас

позже чем тогда

не с чего начать

лето – не беда

не смыкая глаз

не включая свет

отпуская нас

не спеша уйти

не беги успеть

говори – лети

раньше чем – когда

позже чем давно

птицы, провода

ниже потолка

прежде чем всегда

легкая рука

раньше чем сейчас

позже чем теперь

не смыкая глаз

Что там конфетки-цветочки,

Что жемчуга-янтари? —

Я подарю тебе почку,

Пусть у тебя будет три.

Я подарил бы и печень,

Пьет она, правда, как зверь.

Вот моих органов перечень,

Что-нибудь, дуся, примерь…

Есть масса способов покончить с жизнью, кроме