Илья Чавчавадзе - Стихотворения и поэмы

О своих светлых общественных идеалах поэт говорит в стихах с взволнованной искренностью и подлинным поэтическим вдохновением:

И действительно, на протяжении всей своей жизни поэт чутко прислушивался к биению пульса родной страны. Чувством самоотверженной преданности родине вдохновлены его исповедальные лирические монологи:

Мужеством и бесстрашием в борьбе за счастье народа проникнуты стихи поэта, с большой глубиной выражающие духовный облик их лирического героя — пламенного патриота родины:

Поэзия Ильи Чавчавадзе никогда не уединялась в «башню из слоновой кости». Она всегда звучала для народа, будила сознание людей, воодушевляла их на благородные подвиги, возвышала нравственно, звала к грядущему.

С суровой правдивостью поэт рисовал картины беспросветной жизни своей порабощенной родины, порицал павших духом, утративших мужество и прославлял геройство и отвагу, благодаря которым народ отстоял на протяжении столетий свое национальное существование:

Нередко поэт прибегает к приему контрастов, чтобы в наиболее ярких и действенных образах воспроизвести угнетенное состояние родины. На таком приеме построены два замечательных его стихотворения «Весна» и «Элегия», в которых поэт дает пленительные картины грузинской природы, с тем чтобы на их фоне и в противопоставлении им ярче показать картины суровой и мрачной жизни народа.

В стихотворении «Весна» («Лес расцветает нарядный…») конденсированно, двумя-тремя скупыми штрихами воссоздается картина весеннего пробуждения природы:

Создаваемое этим светлым весенним пейзажем радостное настроение неожиданно прерывается скорбным вопросом, обращенным к родине:

Аналогичным художественным приемом написана и «Элегия». Здесь поэт рисует величественную панораму спящей природы, лунной ночи. В мире воцарился покой и сон, лишь изредка нарушаемый стоном. И резким диссонансом этой очаровательной картине звучат слова лирического героя, отвергающие сон и бездействие и выражающие стремление народа к пробуждению:

В этом стихотворении на язык лирики переложена мысль, которая была высказана поэтом ранее в «Записках проезжего»: полный тревог и страданий день лучше покойного и мирного сна ночи. «Элегия» относится к тем образцам реалистической лирики, в которых картины природы органически сливаются с переживаниями лирического героя.

Илья Чавчавадзе прибегал к многообразным поэтическим жанрам. В его поэтическом арсенале — острое оружие сатиры, которым он беспощадно разил хозяев тогдашней жизни и всех раболепствовавших перед ними.

Среди образцов его сатирической поэзии выделяются стихотворения «Как поступали, или История Грузии XIX века» и «Счастливая нация». Первое обличало грузинскую дворянскую знать, которая, угнетая бесправный народ, вела паразитический образ жизни. С еще большей суровостью обличал поэт бездеятельность, моральную и умственную деградацию дворянского сословия в другом сатирическом стихотворении — «Счастливая нация».

Однако Илья Чавчавадзе не ограничивался только острой и поистине сокрушительной сатирой. Действенная сила его патриотической лирики в том и заключалась, что в ней отчетливо звучал ободряющий голос, рождающий веру и боевой энтузиазм. Светлым оптимизмом дышит стихотворение «Славная родина, что ты сегодня грустна?..», в котором поэт воспевает неиссякаемые силы народа, боевой порыв молодежи, призванной возродить отчизну:

С таким воодушевляющим словом обращался поэт к родине. Его «Колыбельная» («Нана») — гимн самоотверженности и бесстрашия в борьбе за свободу.

поет мать лежащему в колыбели младенцу. Нетрудно понять, с какой силой отзывались в народном сердце слова поэта:

Или же:

В ряде стихотворений Илья Чавчавадзе прибегал к аллегорической форме воплощения своего идеала. Образцом такой аллегорической лирики является «Базалетское озеро» — стихотворение, которым завершилось поэтическое творчество Ильи Чавчавадзе.

Украшением гражданской лирики поэта справедливо считаются поистине неувядаемые стихи, в которых поэт рисует тяжелую участь трудового человека в условиях крепостного строя.

В одном из лучших его стихотворений «Пахарь» крестьянин, сознающий весь ужас своего положения, обращается к быку:

По своему подневольному положению в крепостническом обществе крестьянин был приравнен к волу, его так же обрекали на изнурительный беспросветный труд, плодами которого безраздельно пользовались помещики. Крестьянин же, в котором пока еще не пробудилось чувство протеста и сознание возможности противодействия злу, как бы смирившись с судьбой, говорит своему Лабе:

Пахарь хорошо знал, что ярмо вола ничем не отличалось и уж во всяком случае было никак не тяжелее того ярма, под которым стонало трудовое крестьянство, и поэтому он считал рабочего вола своим собратом по неволе.

Едва ли в каком-либо другом поэтическом произведении 60-х годов с такой остротой и потрясающей силой нарисовано рабское положение крестьян в условиях крепостничества. «Пахарь» дышал гневным протестом против отжившего, уродливого социального строя и звал народ на борьбу с ним.