Сборник - Зарубежная любовная лирика

На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна
И дремлет качаясь, и снегом сыпучим
Одета как ризой она.

И снится ей все, что в пустыне далекой —
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем
Прекрасная пальма растет.

Страдаешь ты, и молкнет ропот мой[3];
Любовь моя, нам поровну страдать!..
Пока вся жизнь замрет в груди больной
Дитя мое, нам поровну страдать!

Пусть прям и смел блестит огнем твой взор,
Насмешки вьется по устам змея,
И рвется грудь так гордо на простор,
Страдаешь ты, и столько же, как я.

В очах слеза прокрадется порой,
Дано тоске улыбку обличать,
И грудь твоя не сдавит язвы злой…
Любовь моя, нам поровну страдать.

Они меня истерзали
И сделали смерти бледней, —
Одни – своею любовью,
Другие – враждою своей.

Они мне мой хлеб отравили,
Давали мне яда с водой, —
Одни – своею любовью,
Другие – своею враждой.

Но та, от которой всех больше
Душа и доселе больна,
Мне зла никогда не желала,
И меня не любила она!

Мне сон старинный приснился опять:
Под липой сидели мы оба
Ночною порой и клялись соблюдать
Друг другу верность до гроба.

Что было тут! Клятва за клятвою вновь,
И ласки, и смех! Что тут было!
Чтоб вечно я помнил твою любовь,
Ты в руку меня укусила.

О милая, с ясным сияньем очей,
С опасною прелестью взгляда,
Я знаю, что клятвы в порядке вещей,
Но вот кусаться – не надо!

Ты быстро шла, но предо мною
Вдруг оглянулася назад…
Как будто спрашивали гордо
Уста открытые и взгляд…

К чему ловить мне было белый,
По ветру бившийся покров?
А эти маленькие ножки…
К чему искал я их следов?

Теперь исчезла эта гордость,
И стала ты тиха, ясна —
Так возмутительно покорна
И так убийственно скучна!

Одинок, в укромной келье,
Я печаль таю от всех;
Мне неведомо веселье,
Я бегу людских утех.

В одиночестве покоя
Слезы катятся в тиши;
Но умеришь ли слезою
Жар пылающей души!

Отрок резвый, я, бывало,
Отдавал игре досуг,
Сердце горести не знало,
И смеялась жизнь вокруг.

Ибо мир был пестрым садом,
И блуждал я там один,
Обводя любовным взглядом
Розы, ландыш и жасмин.

Волны кроткие свободно
По лугам катил родник;
А теперь на глади водной
Чей-то бледный вижу лик.

Стал я бледен в день, как с нею
Повстречался страстный взор;
Тайной болью я болею,
Дивно, дивно мне с тех пор.

В сердце райские святыни
Я лелеял много дней,
Но они взлетели ныне
К звездной родине своей.

Взор окутан мглой туманной,
Тени встали впереди,
И какой-то голос странный
Тайно жив в моей груди.

Болью странной, незнакомой
Я объят, во власти чар,
И безжалостной истомой
Жжет, палит меня пожар.

Но тому, что я сгораю,
Что кипит немолчно кровь,
Что, скорбя, я умираю, —
Ты виной тому, любовь!

Ты губы в кровь искусала мне,
Целуй же, чтоб им зажить,
И если до вечера ты не вполне
Управишься – что тужить!

У нас впереди еще целая ночь,
Подруга моя, любовь!
Мы можем с тобой целоваться всю ночь!
Опять, и еще раз, и вновь.

В которую из двух влюбиться
Моей судьбой мне суждено?
Прекрасна дочь и мать прекрасна,
Различно милы, но равно.

Неопытно-младые члены
Как сладко ум тревожат мой! —
Но гениальных взоров прелесть
Всесильна над моей душой.

В раздумье хлопая ушами,
Стою, как Буриданов друг
Меж двух стогов стоял, глазея:
Который лакомей из двух?..

На дальнем горизонте,
Как сумеречный обман,
Закатный город и башни
Плывут в вечерний туман.

Играет влажный ветер
На серой быстрине;
Траурно плещут весла
Гребца на моем челне.

В последний проглянуло
Над морем солнце в крови,
И я узнал то место —
Могилу моей любви.

Ты знаешь, что живу я,
И спишь спокойным сном!
Мой старый гнев проснется,
И я сломлю мой ярем.

Ты знаешь – в старой песне:
Однажды в час ночной
Подругу юноша мертвый
В могилу взял с собой?

Поверь, краса и диво,
Ты, чистое дитя,
Я жив, у меня есть сила,
Сильней всех мертвых я!

Племена уходят в могилу,
Идут, проходят года,
И только любовь не вырвать
Из сердца никогда.

Только раз бы тебя мне увидеть,
Склониться к твоим ногам,
Сказать тебе, умирая:
Я вас люблю, madame!

Лилеею, розой, голубкой, денницей
Когда-то и я восторгался сторицей.
Теперь я забыл их, пленяся одною
Младою, родною, живою душою.
Она, всей любви и желаний царица,
Мне роза, лилея, голубка, денница.

Дитя, мои песни далеко
На крыльях тебя унесут,
К долинам Гангесова тока:
Я знаю там лучший приют.

Там, светом луны обливаясь,
В саду все зардевшись цветет,
И лотоса цвет, преклоняясь,
Сестрицу заветную ждет.

Смеясь, незабудкины глазки
На дальние звезды глядят,
И розы душистые сказки
Друг другу в ушко говорят.

Припрянув, внимания полны,
Там смирно газели стоят,
А там, в отдалении, волны
Священного тока шумят.

И там мы под пальмой младою,
Любви и покоя полны,
Склонившись, уснем – и с тобою
Увидим блаженные сны.

Да, ты несчастна – и мой гнев угас.
Мой друг, обоим нам судьба – страдать.
Пока больное сердце бьется в нас,
Мой друг, обоим нам судьба – страдать.

Пусть явный вызов на устах твоих,
И взор горит, насмешки не тая,
Пусть гордо грудь трепещет в этот миг, —
Ты все несчастна, как несчастен я.

Улыбка горем озарится вдруг,
Огонь очей слеза зальет опять,
В груди надменной – язва тайных мук,
Мой друг, обоим нам судьба – страдать.

Слышу ли песенки звуки,
Той, что певала она, —
Снова томительной муки
Грудь, как бывало, полна.

Так и потянет невольно
В горы да к темным лесам, —
Все, что и горько, и больно,
Может быть, выплачу там.

Мой друг, мы с тобою сидели
Доверчиво в легком челне.
Тиха была ночь, и хотели
Мы морю отдаться вполне.

И остров видений прекрасный
Дрожал, озаренный луной.
Звучал там напев сладкогласный,
Туман колыхался ночной.

Там слышались нежные звуки,
Туман колыхался, как хор, —
А мы, преисполнены муки,
Неслись на безбрежный простор.

Твои пылают щечки
Румянцем вешних роз,
А в крошечном сердечке
По-прежнему мороз.

Изменится все это,
Увидишь ты сама;
На сердце будет лето
И на щеках зима.

Я плакал во сне; мне приснилось,
Ч то друг мой во гробе лежит, —
И я проснулся – и долго
Катилися слезы с ланит.

Я плакал во сне; мне приснилось,
Что ты расстаешься со мной, —
И я проснулся – и долго
Катилися слезы рекой.

Я плакал во сне; мне приснилось,
Что ты меня любишь опять, —
И я проснулся – и долго
Не в силах я слез был унять.

Они любили друг друга,
Но каждый упорно молчал;
Смотрели врагами, но каждый
В томленьи любви изнывал.

Они расстались – и только
Встречались в виденьи ночном;
Давно они умерли оба —
И сами не знали о том.

Хотел я с тобою остаться,
Забыться, моя красота;
Но было нам должно расстаться:
Ты чем-то была занята.

Тебе я сказал, что связала
Нам души незримая связь,
Но ты от души хохотала,
И ты мне присела, смеясь.

Страданья прибавить сумела
Ты чувствам влюбленным моим
И даже польстить не хотела
Прощальным лобзаньем своим.

Не думай, что я застрелюся,
Как мне и ни горек отказ;
Все это, мой друг, признаюся,
Со мною бывало не раз.