Полюбил синицу ворон… - Панч

Авария

и завершён полёт.

Разбился

неуклюжий

вертолёт.

Надеюсь,

это всё же не финал.

(Машина бесполезно крутит лопасти.)

Я почву

под ногами

потерял.

В петлю попал. Теперь

вишу над пропастью.

Неловко.

Верёвка

судьбы неотвратимо душит горло.

Любимая моя — элой.

Я для неё… опасный морлок.

Доверия не стоящий,

чужой…

Она меня не любит…

наверное.

Сокрыта Роза в терниях. Любовь

меня погубит…

Ещё надеюсь. Хоть терзаюсь,

кончая силы.  Вспоминаю…

Моя любовь роди́лась так внезапно,

так неожиданно и даже

нежеланно,

что ощущалась номером стендапным^[3],

искусственным,

как материк Гондвана.

Но следом обуяло наважденье,

какой-то сладкотающий, воздушный

мираж,

фа́та Морга́на. Простодушно

я всматривался в чудное видение

и по —

ни —

мал:

ну вот и всё.

Пропал.

Тихо помечтать о невозможном

обожают все — и стар и мал.

Мальчик размышляет о мороженом

вечном,

сколь его б он не лизал.

И желает девочка-малышка

вырасти красавицей такой,

чтобы повзрослевшие

парнишки

бегали

за нею

за одной.

Двоечник мечтает о пятёрках.

Слабый школьник хочет

в Брюса Ли

превратиться

и в любых разборках

с одного удара всех валить.

А другой, в два раза

повзрослее,

жаждет денег! Сразу

чемодан

вдруг найти.

Да чтобы был ничейным!

Вот такой вот

идеальный

план.

Грезится дурнушкам о красавцах —

богачах

и их большой любви.

Даже в топях тощие

пиявцы

медленно

мечтают —

о крови́.

Словом, все на свете обожают

повитать немного в облаках.

МНС^[5] — открытья

совершают.

Бездари —

романы сочиняют.

В патриарха рядится монах…

Лично б я

свершил такую дерзость:

сердце разом вырезал своё.

Да и растоптал его — как мерзость.

Ту, что жить спокойно не даёт

без тебя,

которая не любит.

И не верит.

Причиняет БОЛЬ.

Обратиться б

бессердечным зверем!

Карты биты…

Я не твой

король.

Как ветер назвать, что играет,

в распахнутой миру груди?

Он губы мои улыбает.

Он радостью в сердце гудит.

Порывами сладкого счастья

захлёстывая

душу мне.

…И верится даже,

отчасти,

Что не было горя

и нет!

Что мы как две створки ракушки.

Что будешь навеки моей.

Вдвоём — Трубочист и Пастушка.

Любовь даже смерти

сильней…

А радостный ветер — играет!

Внушает, что всё по плечу!

…И я, как дурак

усмехаюсь,

и вовсе умнеть

не хочу.

Мой кораблик в тумане тает.

Покидаю свою Ассоль.

Парус розовый

опускаю.

Станет серым кораблик мой.

Я б остался навеки с нею,

будь взаправду реальный Грей.

И была б она лишь моею.

…Сотворили б двоих детей.

Миловались бы — душу в душу,

тело к телу, сердцами — в Рай…

Невозможно!!!

…Сижу

и слушаю

монотонный вороний грай.

Настроенье —

совсем паршивое.

Давит горло тугой такой

неуютною

и дождливою,

сиротливейшею

тоской…

Ты танцуй, моя девочка.

Ты танцуй.

А я сотый раз повторю себе:

"Не ревнуй."

А я сотый