Ирина Маулер - Ближневосточное время

Панорамная фотография:

Облака плывут над пустынею,

Облака плывут – небо синее,

Небо сильное, поле минное.

А тебе всего двадцать с хвостиком,

Двадцать с челочкой – неразборчиво,

А тебе идти этим мостиком,

Этой щелочкой, в это крошево.

А тебе вперед – нет пути назад,

И мишенью ты – во все стороны.

А тебе в лицо соловьи молчат,

Потому что здесь только вороны.

Ты хотел сказать, что получится.

Ты хотел узнать страны дальние,

И за ней уйти, самой лучшею,

И назвать ее обручальною.

А сегодня здесь над пустынею

Облака стоят, словно в стремени.

Сохрани его – это сын ее,

Сохрани скорей – нету времени.

Не понимаешь – не понимаю,

Судьба такая, страна такая.

Я за тебя молиться стану

Я тоже мама.

Эти розовые горы до утра,

Эти розовые горы до вершин —

Выплывают мне навстречу без утрат,

Без вопросов, расставаний, без морщин.

Эта розовая бледность в голубом,

Мармеладная прослойка пирога,

В измерении и царствии ином

Проживает здесь без славы и утрат.

Это ноги обжигающий озноб,

Это губы обжигающий янтарь,

Это солнце прописалось между строк

Бесконечностью от алеф и до тав.

Волны катятся по морю в горизонт,

Поднимаясь, улетают в облака.

Это город раскрывается, как зонт,

Закрывая от потерь и от утрат.

Беспечно плывут облака,

И птицы по небу плывут,

Не зная еще языка,

Который своим назовут.

Кружится вечер за окном,

Зимы начало.

Декабрь укрылся январем,

Как одеялом.

Прозрачный воздух чист и свеж,

И свежевымыт,

И облаками цвета беж

Цветет пустыня.

А я платьишко сошью, да с оборкою,

А я облачко повешу на елочку,

И косу себе куплю я волшебную,

И Снегурочкой приснюсь тебе,

Снежный мой.

А где-то вечер за окном

В сугробах тонет,

И снег скрипит под каблуком

У колоколен.

И в разноцветной мишуре

Ты, словно птица,

Спешишь ко мне через моря,

Чтобы присниться.

Не смотри ты, что вокруг ни снежиночки.

Свежевымыто солнце щурится.

Назови меня ты по имени

В новогодний сон —

Он и сбудется.

Эмиграция – слово горькое,

На родной земле лет уж сколько я.

Вот цветок горит – все без имени,

А мне кленовый цвет, да рябиновый.

На родной земле – с возвращением,

На родной земле – воздух ласковый,

На моей земле мне прощения

Не просить, что кровь не татарская.

На моей земле – все без отчества,

И январь дождем проливается.

Ну а я вяжу – так мне хочется —

На кириллице слово вязкое.

На родной земле – все без отчества,

Все без отчества – все с отечеством.

И язык один – как пророчество.

Мне его узнать – делать нечего.

А вечер тишиною полон

И обещает летний ливень,

Но я живу, где по законам

Он невозможен в летней сини.

Там на холсте зеленой краской

Лишь обозначен пляжный зонтик,

И солнце в платье ярко-красном

Купается на горизонте.

А я живу, где невозможен

Осенний плащ на летней карте

И где хамсин, как многоженец,

Возможен в октябре и марте.

А я живу на этой странной

Земле, где солнце вишней спеет,

Здесь на Земле обетованной,

Где лето плакать не умеет.

А чья вина, что здесь война,

А мы заложники у дня и ночи?

А чья вина, что жизнь – одна

И каждой клеткой счастья хочет.

Нельзя, ты скажешь мне, беги

От этой мысли, этой муки.

Лист клена делает круги

И тихо падает мне в руки.

Вчера, сегодня, лист, другой,

Он жесткой, жадной силы полон,

Он, вопреки всему, живой

Солдат пустого небосклона.

Здесь все чему-то вопреки:

Земля – воде, гора – обрыву,

И русло высохшей реки

Взрывается волной ревнивой.

Внезапно ночь меняет день,

Внезапны злоба и участье,

Здесь у ведущих в небо стен

Вчерашний грешник ищет счастья.

Здесь ярко-синие цветы

Гроздями виснут на деревьях,

И неизвестные плоды

В цветных, ближневосточных перьях.

Здесь каждый знает – надо жить

Сегодня, жадно день глотая,

И без конца благодарить

Того, кто эту жизнь спасает.

Здесь зыбко все – все навсегда:

Цена любви, цена участью,

И жизни низкая цена

Утраивает цену счастья.

Какие белые цветы

На нежности жасминовой.

И новый день из темноты

Жасмином словно вымыт, и

Прохладу ночи не унять,

Атлас порвется краденый,

Восходит утро на кровать

Невестой в платье свадебном.

Сегодня день танцует вальс

И манит в танец силою.

Жасминовый, сегодня вас

Я навсегда помилую.

Я мелом очерчу кольцо —

Вам за него не мечено.

Сегодня вам мое лицо

Покажется не встреченным.

Плывет жасмин над головой,

Над бездною беспечною,

И танцевать вам не со мной

Уже на веки вечные.

И пусть дорожка далека

В страну «Трамвай “Желание”»,

Жасминовые облака

Плывут – и это главное.

Поцелуй на губах жжет,

Хризантемы овал желт,

До разлуки уже ни дня,

Все равно до сви-да-ния!

До ожога, до немоты,

До молчанья, до темноты.

Мне не важен ни день, ни век —

Так целуй на глазах у всех!

А за год, что мы не вместе,

Дня не удержать.

Ты тогда своей невестой

Мог меня назвать.

Твоя нежность год касалась

Не моей руки,

Сколько станций и вокзалов

Ты успел пройти!

Провожало тебя сколько

Восхищенных глаз,

Ты за это время скольких

От себя не спас?

Сколько дней с тобой венчалось,

Сколько развелось…

В твоей памяти остался

Цвет моих волос?

Сколько раз на сердце – плаха,

И на душу – свет.

Ты еще умеешь плакать,

Как в двенадцать лет?

Встреч осенняя усталость,

Ожиданье дня.

В сердце у тебя осталось

Место для меня?

Какая отрава – твои глаза,

А мне уже мало – смотреть назад.

Ты милый и ласковый мальчик – прости,

Я солнечным светом сжигаю мосты.

Какое уставшее лето и зной…

А знаешь – мы вместе не будем с тобой.

А ночи не наши, минуты не в счет,

И время не вместе сквозь пальцы течет,

Покорна, тиха – это точно не я,

Не я – это дом твой, соседи, друзья.

Не я – это прочный, налаженный быт,

И ты не моими обедами сыт.

Обидами – может быть, я не со зла,

А просто за то, что не хочешь узнать

Меня, – ты прислушайся, это душа

Моя очень хочет с твоею дышать.

Отпускаю тебе грехи

И себе отпускаю.

Посылаю тебе стихи

Перелетною стаей.

Посылаю тебе слова

Телефонною строчкой.

Мы знакомы с тобой едва ли

Не вечность, – точно.

Расскажу, как шумит вода,

Как играет скрипка.

Научу тебя словом «да»

Исправлять ошибки.

Не болею уже тобой,

Не болезнь – отрада.

Мне награда – самой собой

Быть с тобою рядом.

На обычной изнанке дня

Изнывает вечер,

Август вновь обманул меня —

Не назначил встречу.

Рукавами твоей реки

Обнимаешь – здравствуй!

Королевой твоей строки

Я вхожу на царство.

Все равно ничего не исправить,

Тихо шаркают стрелками ходики,

Это осень – и листья на паперть

Мостовых обреченно выходят.

Все равно – все равно расставанию,

Умножению множеств на ноль.

У меня очень длинная память

На короткую встречу с тобой.

По лицу – капелькой соли,

Мне бы только не ближе.

Я, наверно, с тобою

Никогда не увижусь.

Это красное чудо

Распускалось весною,

Мне тогда показалось —

Не расстаться с тобою.

Лепестки цвета крови

Твоих губ откровенней…

Называлось любовью

Это странное время.

Называлось любовью,

Мне бы только не ближе.

Неужели с тобою

Никогда не увижусь…

Я – снежинка и в танце кружу,

Я себе на любовь ворожу,

Я тебе о себе расскажу,

Растревожу тебя, разбужу.

Я – узор на морозном стекле,

Листик клена в осеннем огне,

Красной розы горячий овал,

Губы женщин, что ты целовал.

А мои губы – дрожат,

А в душе – холод зажат,

Я тебе – нежность души,

А тебе – лишь разрешить.

На лице – капли дождя,

Не тебе – нежность моя,

За окном – просто зима

Одевает в шубы дома.

Ничего не писать,

Потому что нельзя

Дважды в реку войти,

Дважды к солнцу подняться.

Я тебя обману, что забыла тебя,

А себя обмануть

Мне навряд ли удастся.

Зачем скучаю по тебе,

Жена-невеста?

В моей судьбе – судьбе твоей

Так мало места.

Мой день застегнут до конца,

Но за оградой

В твоей руке моя рука,