Самед Вургун - Вагиф

А я ее любил! И что осталось?
Я радовался ей! Стихи слагал,
Обманывал гаремной страстью старость…
Иль сам себе я песнями солгал?
Да, близок он — суровый, несогретый,
Мой неподкупный, мой тяжелый час…
Не лучше ли, что, как поют поэты,
«Разбит покрытый перламутром саз»?..

Убью! Убью злодейку!

Мало чести —
Бесцельно убивать. Нельзя! Убей
Врага в бою, — не женщину из мести.
Не пачкай руки. Выйди, Алибей.

Я не могу терпеть!

Иди не споря.

Оставь меня и ты. Среди людей
Не подобает в час мужского горя
Быть на виду…

Вагиф, себя убей!..
Ты, друг, смешон, тебя повесить мало.
Позор дворцовый для тебя не нов…
Жечь! Бить! Крушить! Уйти бы, как бывало,
На вольные эйлаги чабанов,
Где просто все, где жизнь берет начало,
Любовь живет в изодранном шатре…
Там ветерок благоуханный веет,
Там добрый мой народ мечту лелеет
О верности, о чести, о добре!..
Визирь Вагиф, поэт Вагиф, терпи,
Слагай стихи, гуляя на цепи,
О сладости простора и свободы:
Прославь эйлаг, пастушьих плясок пыл,
Поля, цветы… Пускай промчатся годы,
И люди скажут: «Он счастливым был!..»
О, вольный край! Горячий день в труде,
Простой ночлег… народные поверья,
Восхода час, луч солнца на воде…
Стихи текут. Спасение в беде!..
Где перья?

Эй! Мои чернила где?

Куда, шайтан, мои девались перья?!

В разлуке с милыми сгорает сердце…
За что, не знаю, бог карает сердце?
Летите, журавли, в страну родную,
Скажите им, как умирает сердце!
Я, пленница, устала на чужбине!
Седой старухой стала на чужбине!
Не милой никому рабыней стала, —
Лишь смерть меня ласкала на чужбине!

Мне душу терзает несчастной невольницы плач!
Не воин Каджар и не доблестный муж, а палач.
Нет больше такой, чтобы смерть пощадила, семьи!..
Все трупы мне снятся, безумны виденья мои…
Пустырь погорелый, кровавая рана — Иран!
А шах не насытился зрелищем крови и ран!

Что пленных ожидает на чужбине?
Кто слабых ограждает на чужбине?
Лишь смерть за испытанья награждает,
Лишь смерть освобождает на чужбине!

Грузинская женщина воет опять?

Мой шах! Разве может щегол щебетать
За прутьями клетки, с подбитым крылом?

Жалеешь?

Нет, шах!.. Суждено.

Поделом!

Болтают, что вкус поцелуя хорош!
Неверно! Людишек обычная ложь.
Мне выпала доля, глухая к любви.

Ступай и визиря ко мне призови.

Огнем осыпаются факелы звезд.
А там — лишь огонь! Божий замысел прост.
И солнце — костер: не щадит ничего,
И звезды помельче — лишь искры его.
Я — избранный, боже, не призван ли жечь?
В плоть мира не я ли вонзился, как меч?
Не кровью ли всякая плоть скреплена?
Я прозван кровавым? — Кровава она!
К шатру Каджара подходит его визирь.

Мой шах! Уж весна зацветает, пьяня…

Слуга! Со вниманием слушай меня.
Нам грустно. Владыкам привычна тоска:
Сокровища мира — щепотка песка.

О чем повелителю мира скорбеть?

Внимай. Для богатого золото — медь.
Допустим, Китай и Алеппо, и Рим —
Все будет — с востока на запад — моим,
Тем более, что Тамерлан и Чингис
Предтечами нашими были… Нагнись!

Мир — призрак. Не станет меня самого —
И тотчас же мира не станет сего.
Не мира мне жаль! Жаль закончить игру:
Наследника нет. Я бездетным умру.

Забудьте печали свои, шахиншах!
Взгляните на степь, на ручьи в камышах!
В полях перепелки жиреют весной,
Их перья как будто окрашены хной…

В речах твоих смысла не видим, слуга!

Я думал — порадуют шаха луга…
Прогулок, охоты захочет душа…

Смеетесь? Я счастлив, Каджара смеша!

Слуга! Ты себе отдаешь ли отчет?
Охота на рябчиков нас не влечет!
Луга… Перепелки! Стараешься зря:
Людская охота — забава царя.
Вот меч — он всегда наготове, взгляни,
На струи запекшейся крови взгляни.

Я жалок, лишенный величия смерд…
Но шах добродетелен и милосерд!

Кто? Мы милосердны? Плешивый, не льсти!
Во мне благодетеля не обрести.
Раб! Лестью раба властелин оскорблен.
Все знают, что в детстве я был оскоплен…
О, да, я — калека. Для нас образец —
Тимур, Тамерлан — знаменитый Хромец.
Сторицею кровью за кровь получу!
Пусть мир палачей присягнет палачу!
Ха, мы добродетельны? Больше не лги.
Наш долг — получить со вселенной долги.

Шах — солнце для подданных!

То-то! — Взгляни,
Что пишут, поют, издеваясь, они.
Мы нравимся подданным? Как бы не так.
Сожрали бы, если б не войско… Дурак!
Достаточно. Скучной беседа была…
Скажи-ка мне, как с Карабахом дела?
Идет ли под руку мою Карабах? —
Нуждаемся в азербайджанских рабах.

Мой шах! Я надежду на милость храню…
Тбилиси мы только предали огню…
Зачем разрушать райский город Шушу?
Зачем Карабах сокрушать?

Сокрушу.
Послы, отряженные мной в Карабах,
Вернулись?

Не слышно. Все тихо в горах.
Вестей никаких. Но проверена весть,
Что будто у хана шушинского есть
Учитель Панах — знаменитый молла!
Вагиф — его прозвище. Песни — дела.

Поет? Это как же понять?

Он поэт.
Он мудр. Человека ученее нет.

Вранье! Там живут в нищете племена.
В онучах, в джорабах пастушья страна —
Поэта иметь пожелала? Спроси:
Не нужен ли им, голытьбе… Фирдоуси?

Простите… Не нужен! Я думал, как встарь..
Вы сами ведь азербайджанец!

Мы — царь.
Я больше не тот, кем я некогда был:
Я право быть принцем персидским добыл!

Давайте-ка пленных грузин и армян!
Мы стравим борцов. Посмеется Иран.