Омар Хайям - Самые остроумные афоризмы и цитаты

Чуть согреет вино наши нервы и жилы,

Не приму чьей-то милости даже зерна!

Пусть весь мир перед шахом покорный лежит,

Ад – плохим, рай же праведным принадлежит.

Четки – ангелам, свежесть – заоблачным кущам,

Нам – любимых и души их дать надлежит!

Ты, кто высь небосвода не раз исходил

И чьим вестником храма предстал Джебраил,

Бытия ты и разума вечный посредник,

Чем свободу у Бога свою заслужил.

Медресе выпускает развратников рать,

Присвоенье вакуфа – жестокости мать.

Жить в трущобном углу на довольствии нищем —

Значит в царстве свободы всегда пребывать.

Кто безропотно к старой подстилке привык,

Чей привержен к гашишу и ум, и язык,

Говорят: «Мы лишь львята в игре безобидной!»

Да, потерян у них человеческий лик!

Не останется ив или тени от них,

Сребротелых красавиц и прелести их…

Не останется в мире, таком быстротечном,

Чар волшебных твоих и молений моих…

На пиру бытия пьянство – подлый изъян —

Не услышишь и флейты, и в сердце – обман.

Даже пьяницы все отреклись от пристрастья,

Городской мухтасаб лишь по-прежнему пьян.

Коль тоске удалось сердце болью залить,

Опьянеть ему надо иль вновь полюбить.

Нет вина у тебя? – Ты пришли мне той влаги,

Что, как чашей, пригоршнями можно испить.

Лик свой светлый Адаму Творец подарил,

Также тайну гарема он другу открыл.

Все, что было сокровищ в казне у Вселенной,

Милосердный властитель Адаму вручил.

Говорит кипарис: «Как красив ее стан!»

Говорит: «Я подавлен, познав свой изъян!»

«Что с тобою?» – шумят беспокойные птицы,

Говорит: «Ноет сердце и слез – океан!»

Жаль щенка! В беготне постоянной он был,

И на ветер степной он тогда походил.

Так он жаждал костей, что в несчастной погоне

Прямо в зубы кабаньи – увы! – угодил…

Наш под куполом этим мятущийся лик

Муравью лишь подобен, что в склянку проник:

Ведать нам не дано о надежде и страхе —

Ослепленно блуждаем, как мельничный бык.

Пять сынов у отца – как в опорах столбы,

Мы подобны перстам на руке у судьбы.

Если мы распрямимся, то взмоем как знамя,

А сожмемся – единый кулак для борьбы.

Розу я увидал, забредя в уголок,

Над рубашкой разорванной плакал цветок:

«Кто нарушил покров моей прелести юной?»

«Это я!» – горделиво шепнул ветерок.

Что не может нас здесь удивлять, ты скажи!

Кто способен о мире все знать, ты скажи!

Кто прожил в нем хоть день, только радость вкушая,

Чтобы завтра уже не рыдать, ты скажи!

Говорят: есть гашиш – так тоска не страшна,

С ним ни арфа, ни чаша вина не нужна.

По учению знающих точно известно:

Лучше сотни наркотиков – капля вина!

Быть в глазах не воде, а слезам суждено,

Быть для горя терпение другом должно.

Или долгой быть жизнь должна в меру страданья,

Иль должно в меру жизни быть кратким оно.

Появился распутник средь белого дня,

Будто в адском чаду, будто весь из огня,

Он разбил мой кувшин – пусть живет он недолго! —

С этим чистым вином и притом – у меня!

Над домами питейными вышла луна,

В эмпиреях шатер развернула она.

Из шатра вздох печальный вдруг в небе раздался:

«Зыбкий мир этот, право, не стоит зерна!»

Милый отрок, хоть с верой в Христа тебе жить,

Подойди! Постарайся же страх победить,

Чтобы с глаз осушить моих горькие слезы

Иль уста твои к старым устам приложить.

Что до новшеств у нас – недостатка здесь нет,

Значит, в мире в делах и порядка здесь нет.

Понапрасну не надо терзать себя горем —

Ведь от жизни такой нам не сладко здесь, нет!

Ты – нам милости море, щедрот ты родник,

Нам ответить изволь на вопрос, что возник:

«Только Бог был и не было в мире другого,

Если нет ничего, где же Бога был лик?»

Завтра будешь, ходжа, ты за все отвечать,

Завтра можешь презренным пред небом предстать.

Будь достойным в деяньях, чтоб ты пред Судьею

Завтра мог без стыда и позора стоять!

О, душа моя, встреча с тобой мне нужна,

Для меня эта ночь, как твой локон, длинна!

Чтоб поймать эту птицу свиданья с тобою,

Очи зорки мои не ведают сна!

Я страдаю, к тебе мои вздохи летят,

От разлуки стал мрачным и дом мой и сад.

Далеки от тебя мои очи и сердце,

Все же сердце с тобой! На дороге – мой взгляд!

Вопрошающий, вот тебе краткий урок:

Не имеет какой-то обители Бог!

Ты не можешь постичь? Загляни себе в душу —

Где в твоем существе для нее уголок?

Вы в дороге любви не гоните коня —

Вы падете без сил к окончанию дня,

Не кляните того, кто измучен любовью —

Вы не в силах постичь жар чужого огня.

Свет очей, вдохновение наших сердец!

Наш удел – лишь мучение наших сердец!

От разлуки душа вдруг к губам подступила,

Встреча лишь – исцеление наших сердец.

О, кумир! Дружбу ты почему прервала?

Где же верность твоя в это время была?

Я хотел за шальвары твои ухватиться —

Ты рубашку терпенья мою порвала!

Волос твой – гиацинт, что завитым рожден,

А глаза, как нарциссы; нарцисс – это сон,

Лалы – хмель, что всегда неразлучен с нектаром,

Весь твой лик – как огонь, коим я ослеплен.

Звонкой песней всех струн воспевай ты вино,

Говорящего дело не слушать – грешно.

И не будь никогда ниже вьючной скотины,

Коей воду испить лишь под свист суждено.

Не ищи у людей дружбы ты никакой —

Не найдешь – как и тени под веткой сухой.

Бережливый достоин, а жадный унижен,

Жизни дом на достоинстве прочном построй!

Вместе солнцу с луною подобен твой лик,

Цвет рубина от губ твоих дивных возник,

Здесь фиалку лелеет сад этого лика

И живою водою поит каждый миг.

Суть жемчужин любви – из других рудников,

А приют для любви – меж других облаков.

Птица та, что клюет зерна муки любовной,

Из другого гнезда, вне миров и веков.

Солнце ль – щеки – не знаю – иль это луна,

Губы – мед ли – не знаю – иль сладость вина,

Кипарис ли – не знаю – иль облик подруги,

Человек или пери – не знаю – она…

Ты властитель небес, и Тебя описать

Человеку простому совсем не под стать.

Оба мира – ничто по сравненью с тобою,

Там, где Ты, им лишь ниц пред Тобой упадать.

Память – след твой – у нас поселилась в сердцах,

Страсть, как узник, навек затворилась в сердцах,

И из рабства тебе никогда я не выйду,

Пока жизни свеча сохранилась в сердцах.

Перед хлебом насущным ничтожна халва,

И парча перед рубищем грубым мертва.

Сколько можно болтать о Джамшидовой чаше?

Эта наша у каждого в сердце жива!

Не убудет луна твоя в месячный срок,

Украшая, был щедр к тебе скаредный рок.

Жизнь и мир этот, право, покинуть не трудно,

Но как трудно покинуть всегда твой порог!

В этом мире любовь – украшенье людей,

Быть лишенным любви – это быть без друзей.

Тот, чье сердце к напитку любви не прильнуло,

Тот – осел, хоть не носит ослиных ушей!

Ученик кузнеца к окончанию дня,

Подковавши коня, задремал у огня.

Кто видал, чтоб сама бы луна в полнолунье

Серп луны прикрепляла к копыту коня?

У язычников в храме мы все влюблены,

И вину, и жрецу поклоненья полны.

Власть над сердцем забрал черный локон подруги,

Мы в смятенье на землю упали… Пьяны!

Расположен я сердцем моим к дервишам,

И обязан я духом своим дервишам.

Не давай дервишам ты название нищих —

Даже мира Султан служит им, дервишам!

И охотник, и дичь, и зерно – это Он,

Виночерпий и друг, и вино – это Он.

И в языческом храме я снова увидел —

В чуждом капище жрец – все одно – это Он.

Ткач, которому в жертву я душу принес,

Привязал мое тело «основой» волос.

Когда он без «утка» гребнем холит «основу»,

Я как будто в плену удивительных грез.

Хоть нарциссы-глаза ищут повод для смут,

В дугах черных бровей смех и радость живут.

Эти дуги, что выше прекрасных нарциссов,

Будто речь о своем верховенстве ведут!

Когда первопричин зарождалась лишь связь,

Тогда с хаосом искра господня слилась.

В алфавите миров, еще знаков не зная,

Части с целым слились в неразрывную связь.

В мудрой речи ведет разумения нить,

А в беседе с толпой можно горе вкусить.

Надо выпить вина! Ты мне чашу наполни,

Ведь сегодня мне тоже не хочется жить…

Нет хором для души, кроме этих кудрей,