Федор Кони - Принц с хохлом, бельмом и горбом

    Губернатор. Ба! Это что за чудеса?

    Тортиколь. Чертовская механика! Смею доложить.

    Абрикотина (взявши лиру, берет несколько аккордов).

В продолжение пения амуры и гении составляют около нее пластические картины, а в конце каждого куплета все вместе с нею танцуют.

                                           1

                       Ах! Девушки, внемлите,

                       Что я вам пропою;

                       И в сердце запишите

                       Вы песенку мою.

                       И прелесть и уборы

                       Пленяют только взоры...

                       Но красота души, невинность без искусства

                       Навек в сердцах мужчин к нам зажигают чувства.

    Губернатор. Правда, милая, правда!

    Абрикотина.

                                           2

                       Ах! Люди молодые!

                       Оставьте мотовство,

                       Все вздоры выписные,

                       Пустое франтовство!

                       Вам нужны ум и знанья,

                       Не фарсы, не кривлянья!

                       Дух чести, дар ума и к родине любовь,

                       Вот что пленяет нас и нам волнует кровь!

   Губернатор и Тортиколь. Правда! Правда! Правда!

    Абрикотина.

                                           3

                       А вы, что век отжили,

                       Седые старички!

                       Вы много пошалили;

                       Теперь, надев очки,

                       Вам стыдно волочиться:

                       Пора остепениться!

                       Глядите за детьми, давайте им уроки:

                       Идет к вам седина, но к ней нейдут пороки.

    Губернатор. Браво! Браво! Прекрасно! Чрезвычайно! Милая, по имени нашего острова я велю называть тебя не иначе как зеленым соловьем.

    Тортиколь. Да здравствует зеленый соловей!

    Губернатор. Дочь моя! Мы замечаем, что какая-то сверхъестественная сила одарила тебя умом и талантами. Учить тебя больше нечему; а потому ты должна выйти замуж за кавалера Бамбиньи.

    Абрикотина. За кавалера Бамбиньи? Помилуйте, я его не знаю и никогда не видела.

    Губернатор. Ну, как не видела... А еще утром?.. Такой ловкий, ужимистый мужчина... Милая, да ты с ним разговаривала.

    Абрикотина. Я разговаривала?.. С кавалером Бамбиньи? Вы шутите, папа! Быть не может!

    Губернатор. Нет, шутки в сторону; сделай одолжение -- выдь за него замуж; ты меня этим крайне обяжешь... и мамашу также... Не правда ли, ваше превосходительство?

    Абрикотина. Вы этого желаете, он вам нравится... довольно... я согласна.

Сильный удар грома и продолжительный подземный гул.

   (Вздрагивает.) Боже! Что я сказала?

    Губернаторша. Ничего: это гроза, пройдет. (Мужу.) Послушайте, мне кажется, нам зевать нечего; может быть, ум дан ей только на время. И пока она не успела образумиться или сойти с ума, нам не мешает приготовить все нужное к свадьбе.

    Губернатор. Конечно. Я дам великолепный бал. Пускай весь остров празднует счастие моей дочери... Не так ли, Тортиколь?

    Тортиколь. Совершенно так, ваше превосходительство. Я только хотел об этом вам доложить.

    Губернатор. Удивительный человек! Как он всегда умеет угадывать малейшую мысль мою! (Предлагая руку жене.) Угодно? Абрикотина! Пойдем с нами, милая...

    Абрикотина. Мне хотелось бы дочитать эту статью.

    Губернатор. А это другая статья! Тебе хочется быть одной. Понимаю! Понимаю! Оставим ее, ваше превосходительство, она после придет.

    Губернаторша. Дочь моя! Я объявлю кавалеру Бамбиньи о вашем согласии и велю всему двору готовиться к торжественному вашему обручению. (Уходит с губернатором.)

Тортиколь издали за ними следует.

Абрикотина одна.

    Абрикотина. Итак, я выйду замуж! И за кого же? За какого-то кавалера Бамбиньи, которого я сроду в глаза не видела и с которым, говорят, я нынче долго разговаривала. Хорош ли он по крайней мере? Умен ли? Ах, боже мой! Боже мой! Как обидно выйти за человека, которого совсем не знаешь. Однако, мне кажется, я знала... я видала где-то мужчину... не могу только припомнить где? В моих мечтах, наяву или во сне? О! Тот очень мил. Я не разглядела лица его... но голос его был так сладостен, слова так приятны, они доходили прямо к сердцу.

                       Я помню, он преподавал

                       Мне очень странную науку!

                       И с жаром страсти целовал

                       Мою трепещущую руку.

                       И что ж? Урок его проник

                       До глубины моей сердечной;

                       И я, как добрый ученик,

                       Ему доверилась беспечно!

                       И помню я, что про любовь

                       Большое было объясненье;

                       А речь его невольно в кровь

                       Вливала смутное волненье.

                       Но это все мечта одна!

                       Она во сне мне представлялась.

                       Ах, если б от такого сна

                       Я целый век не пробуждалась!

Абрикотина, фея Карабосса и принц Рике.

Во время пения Абрикотины фея выходит медленно из грота и выводит за собой Рике.

    Фея. Она мечтает... тем лучше! Погоди, я заведу с нею разговор. (Ударяя Абрикотину по плечу.) Душа моя! Что ты так задумалась!

    Абрикотина (в испуге). Ах!

    Фея. Не пугайся! Я была смолоду такая же хорошенькая, как ты...

    Абрикотина (все еще в испуге). Как я?..

    Фея. А со временем и ты будешь такая ж, как я...

    Абрикотина. Как вы?

    Фея. Ведь я покровительница принца Рике.

    Абрикотина. Принца Рике? Зачем же вы пришли меня пугать?

    Фея. Ты нынче утром была еще глупенькая девочка... А мой Рике в тебя влюбился и переделал тебя на свой лад... Ты стала умна, рассудительна, и он пришел просить награды.

    Абрикотина. Какой награды?

    Фея. Известно какой!.. Чтоб ты исполнила данное обещание...

    Абрикотина (почти сквозь слезы). Помилуйте! Какое обещание?

    Рике (робко подходя и кланяясь). Прелестная Абрикотина!

    Абрикотина (вскрикивает с ужасом и перебегает на другую сторону). Ай!

    Рике (про себя). Вот тебе и здорово живешь! (Опять подходит к ней.) Как! Неужели вы позабыли, что хотели быть моей женой?

    Абрикотина. Что вы! Что вы! Бог с вами! Не подходите! Оставьте меня, пожалуйста! (Перебегает на другую сторону.)

    Рике. Однако вы дали мне слово!

    Абрикотина. Помилуйте, разве я сошла с ума?

    Рике. Нет, вы были тогда без ума...

    Абрикотина. От вас? Так, извините, это случилось как-нибудь по ошибке... Где ж у меня были глаза?

    Рике. Они были завязаны. И потому вы не могли меня разглядеть... Я за вами ухаживал, целовал ваши ручки... ваши губки, хотел перелить в них свою душу, истощал все свое искусство, чтоб пробудить в вас мысли...

    Абрикотина (стараясь собраться с мыслями). Как! И это были вы? Нет, нет! Невозможно!

    Рике (поправляясь). Да неужели я так безобразен?

    Абрикотина. Вы?.. Я... Как бы вам сказать... Вы, ей богу, не хороши.

    Фея. И, душенька! Поглядишь на него десяток-другой лет -- и обойдется. Я сама такая-то была смолоду, а потом полюбила горбунов: что за милый народ горбуны! К тому ж, друг мой, не надо быть слишком разборчивой: я видала не одну невесту -- сначала тасует, тасует женихов, а там, глядишь, рада-радехонька хоть за валета виннового... (Рике.) Что ты не любезничаешь? Без нежностей у женщин не далеко уйдешь.