Иван Басаргин - В горах Тигровых

Жандармский поручик искал следы Андрея Силова. Он уже знал, на кого можно опереться. Зашел к Гальке Силовой-Мякининой.

— Вы писали, что ваш брат хунхузил, что он убил Лариона? Так ли это?

— Думаю, что так. Конечно, и Ларька был не мед. Оба хороши, — с чего-то пошла на попятную Галька — Андрей бежал в тайгу, будто в Кабанью падь, а где та падь — не знаю. Может об этом знать его старшой сын Васька, вместях ходили выбирать место под деревню. Вот и все, что могу вам сказать.

— Не жаль брата?

— Всех жалеть, то и жалейки не хватит. Зла за Ларьку на него, вот и все… Вдова, а детей куча.

Поручик вашел в дом Василия Силова. Взял его за подбородок, как мальчонку, Васька вспыхнул, оттолкнул руку, зло сказал:

— Непозволительно вам так обращаться со мной!

— Горяч, еще, видно, не порот. Так выпорю.

— Поркой не пугайте, все дело испортите. Что вам надо?

— Куда бежал отец?

— С этого бы и начинали. Куда бежал, то ему ведомо. Места там добрые.

— Кто еще знает о тех местах?

— Почитай, Половина деревни. Ходили выбирать место на случай побега.

— Поведешь ли нас на родного отца? — с брезгливой усмешкой спросил поручик. Ведь и жандармы не любят предателей, хотя без их услуг и дня не могли бы прожить.

— А кто же вас поведет, как не я? Отец бросил нас, за это я ему отомщу.

— Хорош сынок, ничего не скажешь. Ладно, готовься в поход, но об этом ни слова другим.

— Сам с усам, — бросил Васька и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Андрей, средний сын Андрея, притаился на печи, слушая этот страшный разговор. Как только вышел жандарм, он спрыгнул с печи и бросился с кулачонками на брата, кричал:

— Изменщик, двоедушник! Маму обидел, теперича тятьку хочешь, чтобы убили жандармы.

— Цыц, щанок! — дал подзатыльник Васька. Андрей убежал к Боровым, здесь был малый совет. Харченко ходил по натертому песком полу, кусал усы, гадал:

— Предаст или не предаст Васька?..

— Васька все рассказал жандарму, он поведет казаков на тятьку, они убьют его, — разом выпалил Андрейка и заплакал.

— Аниска, дуй не стой, догоняй Андрея, пусть уходят в другое место. Пропал не то мужик, — приказал Харченко — Мужики, вы тоже садитесь на коней, в случае чего дадим бой. Мне уже терять нечего.

— Не ввязывайтесь вы в это дело, Капитоныч. Мы мужики, мы и будем защищать своего. Порка для нас привышна. Не ходите с нами. Пропадете, — ровно говорил Иван Воров, натягивая сермяжный пиджак, набивая сумку порохом и пулями — Аниска, ты нас поведешь. А вам, Капитоныч, сидеть дома. Ждать вестей.

Но промешкали мужики. Отряд казаков уже ходко погонял коней по тропе. Впереди Василий, тоже на казачьем коне…

Друзья решили дать дневку. Что-то приболела Софка. Бережнов тоже остался с другом на дневку. Куда им спешить? Они тоже идут к морю, а со знающими людьми и тропа короче.

У коряного шалаша сидел Алексей. Он резал деревянную фигурку острым ножом, хотел по памяти вырезать лицо Ивана Русского. Но не получалось. Иван выходил каким-то суровым, с каменной улыбкой на губах. Не такой был Иван. У Ивана была улыбка мягкая, добрая, спокойная. Вдруг опустил нож, прислушался. Его чуткое ухо уловило чьи-то шаги, шаги опасные, шаги крадущиеся, много шагов. Тронул за плечо спящего Андрея, проговорил:

— Андрий, проснись, плохи идут сюда люди. Много людей.

Андрей вскочил, проснулась Софка, поднялся Бережнов с Исаком Лагутиным.

— Слышишь, идут со всех сторон.

— Дым наш заметили, вот и окружили. Эх, как мы опростоволосились! Но кто же ведет их сюда? Аниска? Нет, этот, умирая, не покажет дороги. Васька! — вскричал Андрей — Мой сын-перевертыш ведет казаков.

— Андрей, бежать надо! — теребила за рукав Софка.

— Куда? Ты слышишь, отовсюду шаги, мы окружены. Как ты, Алексей, не взял своей собачонки, она не дала бы окружить.

— Эй, Силов, сдавайся! — закричал поручик.

— Я буду сдаваться, — подал ружье Софке.

— Чудак, ты идешь сдаваться, а что нам делать? Ты каторжник, мы беглые, с тобой, — знать, твои сообщники, нас тожить на каторгу. Внял ли это? А нам каторга не с руки. Ежли что, так уж лучше в бою умереть, — проговорил Бережнов и первым выстрелил на крик. Кто-то истошно закричал, — кажется, первая пуля не ушла даром.

И загремели со всех сторон выстрелы. Пули секли веточки, клейкие листочки, врезались в валежины, за которыми спрятались защитники. Они стреляли редко, но каждый выстрел нес смерть. Казаки залегли за колодины, под пули лезть не было желания.

Андрей приподнялся, хотел перебежать к более надежной валежине, но тут же ойкнул, схватился за грудь и начал оседать. Кровь темным пятном начала расползаться по рубашке.

— Убили! — вскрикнула Софка, отбросила ружье, встала на колени перед Андреем. Повернула лицом вверх. Он был мертв. Но и сама как-то резко качнулась, тихо ойкнула и прикрыла собой Андрея.

Алексей подполз к друзьям. Оба были убиты.

За чащей кричал жандармский поручик, требовал наступать на бунтарей. Но казаки, постреливая, неуверенно ползли вперед.

Алексей водил стволом, искал жандарма. Но тот сидел за выскорьем, не показывался на глаза…

Со взлобка сопки прогремел выстрел, другой. Поручик медленно повернулся на выстрел, встал во весь рост, качнулся раз-другой, рухнул лицом в серую глину и щебень. Аниска не мог промазать.

И загремели выстрелы, Казаки, как только увидели, что убит поручик, тут же бросились к коням. Коней сторожил Васька. Кто-то из казаков что есть силы огрел его плетью, заорал:

— Иуда! Отцеубийца! — начал хлестать его по рукам, плечам, лицу — Иди поклонись праху отца — Сбил с ног, чуть конем не затоптал.

Казаки немного отъехали и остановились. Что делать? Ведь все, кто в них стрелял, — это старые друзья. Друзья по борьбе с бандитами. Друзья по борьбе с таежными разбойниками, когда дружины сельчан выезжали вместе с казаками, чтобы рушить лудевы, вылавливать беспаспортных манз. Не все обходилось гладко, навстречу гремели выстрелы, дзенькали пули. Вот и Иван Воров, которого видели казаки, уже был дважды ранен в таких перестрелках. Вот и Анисим, верный друг и помощник Харченко, не однажды пробирался в стан врага, подслушивая их разговоры, многих спас от верной смерти. Алексей Тинфур, который десятки раз водил казаков по следам убийц и находил их, куда бы они ни спрятались. Да кого ни возьми, тот и свой человек, помощник и друг в делах защиты земли русской.

Нет, Василий не побежал к убитому отцу, он вскочил на коня, погнал его в Аввакумовскую долину, через перевал. Прошмыгнул мимо казаков, втягивая голову в плечи. Кто-то сдернул ружье, чтобы пустить пулю в спину отцепредателя, но ружье выбили.