Анатолий Орлов - Истории, которые нашептали деревья

Волны времени смыли эти народы, отправили в небытие, но оставили о них память — следы их пребывания на земле.

Теперь по этим следам археологи пытаются восстановить прошлое острова, чтобы понять будущее его.

Рядом с тропинкой под молодой осиной гриб.

Пожухлая листва подстилки контрастно подчеркивает свежесть красок плодового тела.

Только дальтоник может пройти мимо, не заметив такое чудо природы.

Это первый настоящий гриб, встреченный мною в настоящем сезоне.

Не считая съеденной ранее грибной капусты.

Одним словом, гонец, предвестник начала «тихой» охоты.

На самом куполе огненно-красной шляпки большая улитка с настороженно выпущенными рожками.

На шляпке несколько округлых углублений — кратеров.

Эти углубления не что иное как место трапезы странного растительноядного существа, оставляющего за собою слизистый след.

Отсюда и название улиток — слизни.

Гриб по праву принадлежит ей.

Она его нашла, ей и лакомиться.

Но у меня право сильного.

Право на передел собственности.

Осторожно снимаю и опускаю улитку на волглую листву.

Грибное блюдо ей приелось, а мне будет в охотку.

Что может быть пикантней на привале, чем таежный супчик с грибами.

Улитка, несмотря на медлительность, успела вместе с домиком зарыться в подстилку, туда, где постоянное место обитания ее.

Там, среди причудливо переплетенных гифов грибницы и тончайших корешков дерева, образующих микоризу — особую форму сожительства гриба и дерева — ее столовая.

Пока дерево перекачивает продукт жизнедеятельности гриба, а гриб с помощью гифов через корешки дерева — нужные минеральные соли, улитка тоже не дремлет.

Она лакомится гифами и гниющими остатками растений вокруг них.

На месте съеденных гифов вырастают новые…

Непрерывный конвейер…

К большому удовольствию улитки.

К большому удовольствию землероек.

Самых прожорливых млекопитающих на свете, регулирующих численность улиток.

Удивительный механизм размножения улиток поддерживает их популяцию  на самом высоком уровне, даже в годы природных катаклизмов и потрясений.

И один из секретов этого — во взаимном оплодотворении при половом акте.

Да, да…

В переводе на человеческий язык оба партнера беременеют одновременно.

…А на горизонте маячит еще один гриб с огненно-красной шляпкой.

И, увы, на нем такая же улитка…

Сюда, в бассейн реки Найчи, в мае охотоведы выпустили из зоопарка на вольные хлеба медведицу по кличке Нюра.

Чего взрослого медведя в неволе держать.

О том, как привыкала Нюра к свободе, не раз писала сахалинская пресса.

А нам захотелось встретиться с ней лично.

К этому времени Нюра уже редко выходила к людям.

А последнее время вообще выпала из поля зрения.

Первые же минуты поиска дали положительный результат.

На прибрежной кромке песка свежие следы медведицы.

Нюра приходила ужинать.

Идем по следам и теряемся в растительных джунглях.

Огромная улитка, направив на нас антенны-усики, замирает на крупном стебле.

На спине, скрученный в рог, просторный домик.

Путешествует с комфортом: все при себе.

Мы не тревожим ее.

Опять сплошные джунгли высокотравья.

И свежие атрибуты Нюркиного ужина: медвежий помет.

Нюрка прошла совсем недавно.

Может быть, она сейчас и наблюдает за нами, но на контакт не идет.

И это хорошо.

Сколько лихих людей по тайге бродит.

За медвежьи лапы и желчь могут и жизни лишить.

Когда-то природа Крильона южнее Урюма была относительно нетронутой.

На площади шестьдесят две тысячи га простирался заказник Крильон.

Речных, морских и лесных обитателей заказника охраняли два егеря.

Одним из егерей был Федор Леонтьевич Картавых.

Его и его бревенчатую избу на берегу реки Найча (Хвостовка) знали на только в Анивском районе, но и за рубежом.

Череп медведя-каннибала, отстрелянного егерем, на международной выставке трофеев оказался крупнее трофея самого диктатора Чаушеску, известного своим фанатизмом к охоте.

Но это только вершина айсберга.

Основной труд егеря тяжелый и неприметный.

И то, что на Крильоне удалось не только сохранить популяции многих исчезающих зверей и птиц, но и добиться восстановления их, большая заслуга Федора Картавых.

Его фамилия стала лицом заказника.

Даже умирая, он завещал похоронить себя там, где жил и работал — на Крильоне.

И похоронили его на высокой безымянной сопке, над избой, в которой он жил.

Под низким сахалинским небом.

На могильном холмике камень.

На камне надпись: «Он до конца оставался охотоведом».

Увы, теперь таких энтузиастов и защитников природы у Крильона нет.

Зато желающих урвать у нее все больше и больше.

Вчера открыл местную газету.

В ней очередное объявление о возможном предоставлении земельных участков в устьях рек Медведевка и Найча под рыбные станы.

Там, где жил и похоронен Егерь с большой буквы.

Разграбление бывшего заказника идет полным ходом.

Сразу за ярко-желтой полянкой редкий ивняк.

На ветках одной из ив вместо листьев жалкие сеточки тоненьких жилок.

Это отобедали гусеницы пядениц.

По сравнению с гусеницами других бабочек, у них намного меньше брюшных ножек.

Поэтому им приходится во время движения выгибаться в виде петли.

Они словно пядями отмеряют путь, за что и получили свое название.

Эта гусеница тоже уже отобедала и теперь отдыхает, зависнув на паутинке под веткой.

Совсем неподалеку, на одиноко стоящей лиственнице, еще один очажок листо-хвоегрызущих.

Несколько нижних ветвей лиственницы уже без единой хвоинки.

Очередная ветка буквально прогибается под тяжестью невзрачных, с темными пупырышами гусениц.

Это лиственничные волнянки.

На севере острова они пожирают насаждения на сотни гектар.

Как в Ногликском районе.

Но для Крильона опасности пока не представляют.

Аппетит пернатых, которых на полуострове множество, не хуже, чем у гусениц.

И с напастью, появившейся в небольшом количестве в лесу, птицы справятся сами.

Чем глубже забираемся в лесное царство, тем больше секретов раскрывает оно нам.