Д. Бланк - Каракуйрюк — чудо пустыни

В мае у самок рождаются джейранята. За одной из них я наблюдал 15 мая. В этот день она находилась вместе с другими самками. К вечеру, как обычно, они спускались с предгорий на ночные пастбища и к водопою. Самка отделилась от других и скрылась за бугром. Проклиная все неровности на свете, я, насколько мог быстро, обежал вокруг холма. Это заняло одиннадцать минут. Но как ни торопился — опоздал. Джейраненок уже родился. Мать тщательно облизывала его. Детеныш, качаясь на тоненьких слабых ножках, уже через две минуты начал сосать... Самка продолжала его вылизывать. Через три минуты последовало еще одно за другим два сосания. Когда стемнело, самка оставила детеныша и ушла к горам пастись.

Из литературы я уже знал, что джейраниха первые две-три недели, когда джейраненок еще не может быстро бегать, оставляет его одного, чтобы не привлекать внимание хищников, а сама пасется в трехстах-четырехстах метрах от него. К детенышу подходит только, чтобы покормить.

На следующий день я продолжил наблюдение. Несколько самок паслось в стороне. Часа через два, решив, что джейраненка здесь уже нет и сетуя на невезучесть, собрался уходить. Тут одна из самок направилась к заветному месту. Приближалась очень медленно, продолжая пастись. Примерно за сотню метров начала продолжительные осмотры. Чтобы обмануть невидимого врага, опускала голову к земле, как бы поедая траву, затем резко вскидывала ее и осматривалась. Делала два-три шага, и снова следовали бесконечные осмотры с обманными маневрами. Прошло минут двадцать, а самка приблизилась к «засекреченному» месту едва ли на тридцать метров. Я успокаивал себя мыслью, что до вечера еще далеко и самка в конце концов подойдет к детенышу. Неожиданно она подняла хвост вертикально и, делая сигнальные прыжки, побежала назад, видимо, чего-то испугавшись. Через сто-сто пятьдесят метров остановилась, развернулась и снова стала смотреть, не отрываясь и не шелохнувшись. Так прошло минут десять. Наконец, она подняла переднюю ногу и замерла в этом положении. Через минуту опустила ее, продолжив осмотр.

Казалось, самке не хватит светового дня, чтобы приблизиться к джейраненку и покормить его. Но после получасовой игры в опасность она решительно зашагала в сторону детеныша, затем побежала. Вдруг опять резко остановилась, еще раз осмотрелась. Через двадцать-тридцать секунд продолжила путь шагом, подойдя почти вплотную к месту, где вчера оставила джейраненка. Тот выскочил и принялся сосать.

Тут началась моя «черновая» работа. Надо было успевать записывать, замеряя секундомером периодичность сосания, продолжительность каждого цикла, паузы и т. д. Интересным был каждый штрих: обнюхала или облизала самка своего детеныша, сам он бросил сосать или мать отошла.

Частота кормления джейраненка явилась полной неожиданностью, так как в литературе отмечалось, что самка кормит своих детенышей трижды в сутки и не более. А тут все не так! Джейраненок сосал, затем бегал вокруг матери и снова принимался сосать; прерываясь через десять-пятнадцать секунд, осматривал окрестности, исследовал разные части тела матери. Вначале детеныш не сразу находил соски, а мордочкой тыкался между передними ногами самки, в ее бок, живот, подходил к ней со стороны хвоста, обходил задние ноги под животом... Проделывал это два-три раза, пока, наконец, не добирался до сосков. Самка все это время мордой направляла его. После небольшого, в несколько секунд, перерыва и непродолжительной пробежки он вновь начинал поиски. Один раз захотел пройти между передними ногами, но, протиснувшись до половины, застрял. Несколько раз взбрыкнув всеми ногами, он беспомощно затих. Так и висел еще несколько секунд, пока самка не расставила шире передние ноги.

После каждого кормления мать делала два-три шага и вновь кормила детеныша. Таким способом она в течение часа увела детеныша от того места, где он лежал, и уложила в другом. Именно уложила, указав джейраненку место мордой, а сама удалилась на триста-четыреста метров от него и продолжила пастьбу.

Судорожно записывая, что успевал, я старался запомнить как можно больше. Но, кроме этого, надо было еще и постоянно наблюдать. Казалось, запомнил, если не все, то многое. Оставалось лишь в «спокойное время» свои наблюдения изложить на бумаге. Но не тут-то было. Аккуратно вписав в дневник две фразы, обнаружил, что это и есть вся информация. Надо было что-то придумать. И я решил многие длинные предложения и понятия для быстроты заменять значками. С ними стало легче.

Джейраниха тем временем, не подозревая о моих проблемах, спокойно паслась. Рассчитывая на длительную передышку, я устроился поудобней перед подзорной трубой и настроился на долгое ожидание. Но самка не более чем через полчаса вновь начала игру в опасность. Те же осмотры и те же обманные движения. Все было бы понятно, если самка делала это у того места, где только что оставила джейраненка, но тут был совсем другой участок. Я даже подумал, что она забыла, где оставила детеныша, и ее демонстративные «маневры» — пустая трата времени. Но неожиданно выскочил джейраненок и подбежал к самке. Она начала его кормить. Это удивило меня настолько, что в течение первых минут я просто завороженно смотрел на самку с детенышем.

Снова, покормив джейраненка раз тридцать кряду, мать уложила его на другое место, а сама ушла пастись. Поразмыслив над этим странным явлением, пришел к выводу, что, по-видимому, делая записи в дневнике, я незаметно спутал двух самок. Впредь решил быть внимательнее. Но на следующий день самка опять проделала то же самое: сначала покормила одного джейраненка, затем в другом месте через час — другого. Все это было для меня необычно, нигде о таком не читал.

А на равнине у кордона тем временем еще одна самка родила двух джейранят и так же, как первая, кормила их в разных местах и в разное время.

У меня почти не было спокойных перерывов в наблюдениях: когда у одной самки кончалась серия кормлений, у другой — только начиналась. И так до вечера, хотя к каждому детенышу их матери подходили не более трех раз в день, но каждый раз это было многократное кормление. Позже узнал, что есть самки, которые подходят кормить дважды, а есть — четырежды в день. Все, оказывается, индивидуально.

Через три дня после родов джейраниха впервые повела одного малыша к другому. Первый послушно следовал за матерью. Второй джейраненок, увидев приближающуюся самку, вскочил и побежал ей навстречу. «Нервы» у первого не выдержали: при виде быстро приближающегося незнакомого объекта он решительно развернулся и во всю прыть побежал прочь, но через несколько метров залег. Мать, покормив второго детеныша, повела его обратно к первому. Повторилось почти то же, только теперь уже со вторым детенышем. Оба джейраненка, наконец, осторожно приблизились друг к другу, еще издалека потянулись носами, стараясь уловить запах. Обнюхались нос в нос, затем более тщательно исследовали друг друга. Через две-три минуты они уже были почти друзьями, хотя все еще сосали по очереди. Но вот они побежали к матери одновременно, и, как это обычно бывает, с одной стороны и к одному соску. Что тут началось! Отпихивая друг друга, толкались до тех пор, пока один из них не нашел второй сосок. Но все повторилось, когда началось новое кормление.