Эдвард Корбетт - Трис топс

Карра, большущий самец-павиан, не так давно потерявший часть верхней губы в драке, что придавало ему весьма свирепый вид, тоже повел свое семейство в числе одиннадцати особей по лесной тропе к краю солонца. Тут они остановились: слоны не любят павианов, и я видал, как они загоняют такие семейки на деревья и трясут стволы, пытаясь их сбросить. Карра и не думал рисковать. После разведки он увел семью подальше в лес и, описав круг за солонцом, появился у фикуса слева. Тут дерзкая юная самка оставила фамильный круг и, вскарабкавшись по деревянным опорам хижины, предстала на балконе. Пробежав по перилам и избегая направленных на нее камер и биноклей, она добралась до ветки фикуса, нависшей над хижиной. Здесь ее вознаградили сладкой картофелиной такого же размера, как ее голова, и, пока она сидела, деловито сдирая кожуру, ее гримасы были засняты как на кинопленку, так и на фото, причем на расстоянии нескольких футов.

Незаметно пролетело время, и когда принцессе предложили чай, уже поданный в столовой, она молвила: «Можно подать чай прямо сюда? Я не хочу терять ни одной минуты». Ко времени чаепития слоны уже разбрелись, покинув солонец; некоторые направились влево, в чащу, а остальные прошли под балконом и двинулись вправо по берегу озера. Принцесса отставила чашку чая и принялась перебирать пачку фотографий, когда я увидел водяных козлов, обоих самцов, которые стремительно выскочили на лесную полянку в направлении солонца. Я обратил внимание принцессы на этих животных, она потянулась за камерой, а фотографии соскользнули с колен на пол. Не говоря ни единого слова, вполне оправданных при подобных обстоятельствах, принцессе подали камеру, а оба козла, один от другого на корпус, плюхнулись прямо в озеро. Когда первый покрыл сорок ярдов, то споткнулся о затонувший пень, а второй, не мешкая ни на миг, тотчас же всадил в него рога. Один рог воткнулся несчастному животному в левую сторону крупа, а второй прошел между ногами и достал до желудка. Рога воткнулись так глубоко, что их обладатель даже протащил соперника вперед, прежде чем смог их высвободить. Раненое животное нырнуло, и под водой добралось до укрытия — большого пучка травы. Здесь вода доходила козлу до шеи, и он остановился, а противник кружил по мелководью, вызывающе тряс головой и наконец-то ушел в лес. Этот инцидент, который, очевидно, оказался финальным актом поединка, начавшегося в лесу, тоже был снят принцессой на кинопленку, а затем, отложив камеру в сторону, она подняла бинокль.

Вручая бинокль мне, она спросила: «Это кровь? Как вы думаете, он умирает?» Несомненно это была кровь. Кругом вода покраснела от крови и, судя по учащенному дыханию тяжело раненного зверя, я предположил, что, на мой взгляд, он погибнет.

Карра с семейкой присоединился к пяти бородавочникам и юной изящной самке бушбока[7]. Он опять привлек общее внимание. Две самочки-павианки, щеголяя друг перед другом, задумали завлечь в любовные сети своего дружка — обе они имели на него виды. Эта сцена ревности привела к потасовке, сопровождающейся пронзительным визгом. Карра прервал пререкания, наложив на всех троих подростков «дисциплинарное взыскание». Как раз перед этим он с довольным видом разлегся на солнышке, в то время как одна из его жен прочесывала сквозь пальцы его густую шерсть, выискивая постоянно докучавших паразитов. Ее же супружеские обязанности как раз в том и состояли, чтобы их поймать и обезвредить. И это зрелище удалось снять. Тем временем пять бородавочников, опустившись на колени, щипали невысокую траву у края солонца, а самый маленький из сыновей Карры деловито вскарабкался по задней ноге молодой самки бушбока, чтобы дернуть ее за хвост. Каждая попытка заканчивалась тем, что самка брыкалась и его сбрасывала — эта игра тоже потешила зрителей.

Ни принцесса, ни герцог не курили, а потому я, подверженный этой пагубной привычке, оставил кресло рядом с принцессой и отошел к самому краю балкона, где вскоре ко мне присоединился и сам герцог. Во время беседы я сказал, что Эрика Шиптона[8] знаю — читал статьи в «Таймсе» относительно «ужасного снежного человека» и видел сделанные им фотографии — отпечатки ног на снегу. Когда спросили моего мнения, ведь об «ужасном снежном человеке» ходило немало толков, я ответил, чем немало рассмешил герцога, что не верю, будто бы следы на снегу, сфотографированные Шиптоном, оставило четвероногое существо, но, с другой стороны, я далек от мысли обвинять самого Шиптона в подделке: подозреваю, что кто-то разыграл его самого. Я продолжил, что этот вопрос возбудил огромный интерес — что же собой представляет «снежный человек», а потому удивился, как же Шиптон не повернул назад по следам, до самого начала, а затем надо было идти по отпечаткам до конца. Этот вопрос, как заявил герцог, занимает его лично, и он расспрашивал самого Шиптона. Шиптон ему ответил, что следы начинались от скал, обдутых ветром, где уже не осталось снегового покрова, а довели они до таких же скал. Поэтому идти по ним было невозможно.

Однако время шло, и тени стали удлиняться. Множество животных, в сущности, куда больше, чем обычно встречаешь на «Трис Топс», выбрались из лесу на открытое пространство. В лучах уходящего солнца силуэты этих животных, вместе с бурным цветением капского каштана, отражались на глади озера, являя картину покоя и красоты, которую мог написать только вдохновенный художник. У меня же просто нет слов, чтобы ее выразить.

Я вернулся к принцессе; она вновь передала мне бинокль и сказала: «По-моему, бедное животное умерло». Внешне казалось, что смертельно раненный водяной козел мертв, но тут он поднял голову на кочке, на которой улегся, а затем заковылял к берегу, касаясь земли головой и шеей. Затем он лег опять, не делая никаких усилий. В течение нескольких минут он оставался в такой же позе. Но тут появились три слона. Вытянув хоботы, они обнюхали козла от головы до хвоста. Очевидно, этот запах им не понравился, они неодобрительно затрясли головами и тихо удалились. Раз козел уже не реагировал на присутствие слонов, мы сделали вывод, что он в конце концов пал, и тогда начальник охраны Паркер и я пошли на него поглядеть. Пока мы выходили из хижины и спускались по лестнице, мертвое животное уже исчезло. Видимо, его утащили два леопарда, чьи следы я видел на тропинке, когда направлялся в «Трис Топс». На этом же самом месте мы обнаружили лужу крови. Поблизости от лужи виднелся большой куст, а за ним — полусъеденные останки водяного козла. Мы нашли их лишь на следующий день.

Во второй половине дня и к вечеру принцесса делала подробные записи обо всех событиях, свидетельницей которых она оказалась, а также обо всех тех животных, которых она сняла. Я понял, что этот дневник предназначен в качестве подстрочного комментария для близких, которые будут смотреть ее сюжеты. Ей все еще предстоял визит в Австралию. Он так и не состоялся.