Дмитрий Зуев - Времена года

Скоро умолкает ранняя песня тетерева. Еще не время. Кругом нетронутая целина снежного поля. Только солнце и овсянки вещают на снежном просторе о весне

Снег померк. Разрывчатой струйкой серебряные шарики торопливо скатываются с повети крыш. Мелодично поет, звонко тикает капель. Тихо перезваниваются льдинки. Рушится трон снежной королевы — зимы. Падают с крыш сосульки и, сверкнув на солнце, вдребезги разбиваются, точно неосторожно оброненный хрусталь.

А вот еще новость: частый звон серебряного колокольчика в кустах. Откуда такие певучие, выразительные звуки? Непонятно. В стае серых воробьев оказались какие-то пернатые незнакомцы. Ба! Да это овсянки! Никуда они не улетали. Зимой птички были вялые, молчаливые, в сером, невзрачном оперении. Но вот смолкли скрипки мороза, и они вновь заговорили полным голосом. Какие стали бойкие, прыткие пичужки! Уже щеголяют в весеннем наряде: самочки в зеленовато-желтом оперении, а у самцов красивые ярко-желтые головки и такая же грудка. Тонкий чистый звук, как и солнечный свет, льется без удержу.

«Зинь… зинь… зинь… зинь… зинь… зинь… зин». Быстро и часто повторяются эти музыкальные слоги.

Из 274 видов птиц, обитающих в разные времена года под Москвой, раньше всех заводит песенку желтая овсянка. «Покинь сани, возьми воз» — вот что напевает, по народному поверью, ранняя пташка — «певец зимой погоды летней». А дни все длиннее и ярче…

«И март на нос садится…» Еще морозит по утрам. Но только воробьям это все равно. Другой, уж не мирный, пошел у них «разговор». Кричат, петушатся, дерутся. Жарки птичьи дебаты по «жилищному вопросу». А под карнизом — воробьиный джаз.

В лесах и парках объявился еще один запевала весны, чуть потише овсянки. Синица-кузнечик присядет на красные ветки вербы, посмотрит, как разбухли бусы почек, и невтерпеж молчать птице. И поет, словно старается разбудить «спящую красавицу» марта, первоцветное дерево весны.

Радостно выговаривает синичка свое «зензивер». Птицеловы зовут ее «большак». На девять ладов поет синица. Ее выразительная песенка так и называется: «разговор».

Все реже меланхолические посвисты снегирей, улетающих на север. Только закусить на дорожку рассядутся в парках, поклевать виснущие ясеневые семена.

Солнечный луч — «золотой ключик тепла» — всюду заводит тихую музыку весны. Птицы поют, вода подпевает. И на квартирах у любителей-москвичей веселее запели птички в клетках.

Весна!

Ясен и лучист прозрачный воздух — примета весны света. Есть еще одна новость весны — вокруг комлей и пней оттаивают до черноты воронки-лунки. Зима почтительно отступает от дерева, вежливо сторонится, уступает дорогу весне. Но мартовская пороша залатала вдруг эти прорехи, восстановила лесную картину зимы.

И вот опять радостное солнце ласкает снег, заливает его ярким светом, будто хочет вытеснить… А сугроб еще не чувствует своего конца, сверкает, но не тает… Никогда в году, даже в июле, нет такого сияния, как в солнечный мартовский день.

Приметы весны и на слух. Разговорчивее стали воробьи, чирикают со всем упоением воробьиного восторга. Но слышнее всех овсянка. Первая из всех зимних птиц запевает она веснянку. Без конца, чеканно повторяется серебряный колокольчик: «зинь… синь… дзинь… синь…» Снежный наш соловей…

Уже появились первые букеты лесной весны — ветки с белыми барашками цветочных почек козьей ивы-бредины.

На земле сугробы, на небе — весна света: по-народному — зима переломилась пополам. Значит, осталась половина сонного покоя зимующих растений. Но есть горстка отщепенцев флоры Подмосковья. Они не подчиняются общему календарю природы и просыпается раньше всех, еще в сугробах февральского леса. Это подснежники, цветы третичного периода. Они старше ледника. В ботанике эти цветы-снегурки носят разные названия: голубая перелеска-печеночница, хохлатка, медуница, ветреница (белая и желтая), чистяк, адокса, гусиный лук, сон-трава, селезеночник, зеленчук, копытень.

Разгребите сугроб, и увидите зеленые побеги с бутонами, они уже тронулись в рост.

Первая улыбка весны под снегом!

Холодный диск луны, мерцающие звезды, немая тишина снежного безмолвия… Так тьма морозных ночей возвращает зиму в потревоженные солнцем и капелями сонные покои мартовской природы. В глубокой синеве неба яснее серебряный шар луны, сияет искрометный сугроб. Холодны ночи марта, будто остановилась весна на ночлег до утра…

А ночи все короче, и с каждым днем все раньше, выше и ярче всходит солнце, звонче запевают овсянки и синицы, все чаще перестук скатного жемчуга капели… На слух и на взгляд заметны мартовские контрасты: холода и тьмы ночи и лучистости и тепла яркого дня, ночной тишины и звонкости певучего утра.

И все чаще в «окнах» — просветах меж облаков цветами незабудок ласково улыбается бирюза чистого неба…

Свет и снег! Это примета марта. Небывалая дружба холода и тепла. По народной поговорке, «в мартовский день ни жарко, ни холодно».

С весеннего равноденствия — 21 марта — солнце переплыло через экватор и теперь держит путь из южного полушария к Северному полюсу.

Зелень и земля в июле поглощают свет, а в марте нетающий сугроб, как зеркало, усиливает солнечный блеск.

Глазам невмочь, больно смотреть. Вот почему туристы, лыжники и удильщики обязательно надевают темные очки.

В лесу извилистые тени от вершин синеют, как трещины на льду. Каждый, вероятно, хорошо знает картину замечательного русского художника И. И. Левитана «Март».

Вот эти синие тени — любимый мотив ранне-весенней живописи художника.

Каждая веточка в лесу отбрасывает на яркий снег свою узорную тень, будто заявляет о себе после зимовки.

Белые мантии снежной мартовской нависи еще окутывают ели, но звонкие реплики зимних птиц зовут весну.

Яркое солнце, величальные песни птиц, тихая арфа капели, левитановские синие тени, саврасовский нежно-голубой воздух — все это первые радости ясных улыбок марта.

От сугробов до проталин и ручьев — один шаг.

Март — утро года, месяц-капельник, протальник. Со звоном падают и бьются льдины-сосульки — трогательная музыка ранней весны.

Голубые мелодии весны вошли в упоительные мотивы «Времен года» П. И. Чайковского.

Птичий «базар» на живописном озере Киёво, близ станции Лобня, известен давно. На озерных киевских плавнях раскинулась гнездовая колония чаек. Летом здесь гнездится не менее 4—5 тысяч пар этик птиц. Раздолье на озере чайкам. На середине озера — плавневый остров. По краям плавня — заросли камыша, осоки, череды и других водолюбивых растений. На мелких местах растения окутаны водяным мхом и водорослями. Изредка попадаются кусты ивняка.