Владимр Киселев - Серебряные зори

Путь пересекла новая дорога. Куда идти? Я постоял несколько минут в раздумье, свернул вправо, вышел на вырубки.

За лето место сильно изменилось. Поднялись молодые деревца. Но опушку я сразу узнал по сухостойной березе. Вспомнилась весенняя охота и встреча, которая произошла здесь…

В ту весну охота на тетеревов в этих местах была запрещена. Мы с Белякиным это знали и потому особенно были удивлены, когда на вырубке увидели свежий шалаш. Заглянули в него. На еловой подстилке валялся пух и две оранжевые гильзы двенадцатого калибра.

— Браконьерят? — показав на пух, удивился Белякин.

— К сожалению, да, — развел я руками. — Разве за всеми усмотришь?

— Ты так спокойно говоришь, будто признаешь за хапугами право на воровство, — возмутился Алексей.

Я ничего не ответил, но подумал: «Вот человек, приехал в лес на три дня, и то не может спокойно отдохнуть. В конце концов, какое нам дело?»

Тягу мы отстояли. Мне удалось сбить двух вальдшнепов.

К месту ночлега, в сарай, возвратились в полночь. При свете электрического фонарика поужинали, напились чаю и улеглись спать. Еще некоторое время я слышал, как мыши шуршали в сене, а потом уснул.

Было темно, когда Алексей разбудил меня.

— Пойдем.

Я не сразу понял, куда идти. А он, ничего не объясняя, торопил. Честно говоря, хотелось спать, но все-таки я собрался.

Начинало светать. Где-то ухнул выстрел, и эхо тягуче прокатилось по лесу. Мы ускорили шаг. Я уже ни о чем не расспрашивал Алексея. Под ногами чавкала вода, матово серебрились лужи.

К шалашу подошли с двух сторон. Почувствовав недоброе, сидящий в нем человек зашевелился, давая нам понять, что место занято.

— Вы кто? — шепотом окликнул он. — А ну, давайте отсюда! Я ведь и стрелить могу. — Щелкнул взведенный курок.

— Вылазь! — Алексей сделал шаг к шалашу, а я, готовый ко всяким неожиданностям, взял ружье на изготовку. Незнакомец поднялся. Рослый, худощавый, еще не старый. На нем были высокие резиновые сапоги, ватник и серая шапка-ушанка. Лицо и глаза в темноте я не рассмотрел. По его поведению было незаметно, что наше появление как-то смутило его. Капитан жестко бросил ему в лицо:

— Воруешь?

— Чтобы охоту воровством называли, первый раз слышу, — усмехнулся незнакомец. — Да и вы, как я посмотрю, тоже из ловкачей…

— Стало быть, закон тебя не касается? — шагнул к мужчине Белякин.

С угрозой в голосе остановил его незнакомец:

— Знаете что, добрые молодцы, нечего вам в лесу чужих птиц считать. Проваливайте!

Нет, этот хулиган чувствовал себя в лесу «хозяином». Разве его усовестишь? Документы он не предъявит, под руки его не возьмешь, чтобы в милицию отвести, — вон какой верзила!

Теперь уже не было сомнений: перед нами стоял отъявленный хапуга, которому ничего не стоит поднять ружье на человека.

Я заметил, что Белякин едва сдерживает себя. Тут он почти незаметным движением приблизился вплотную к браконьеру, и уже через секунду в его руках было ружье незнакомца, который растянулся на земле. Я видел, как на наших глазах наглость браконьера сменилась страхом, испугом.

— Нету такого закона, чтобы людей бить! Говорить говори, а рукам волю не давай! — заикаясь, кричал он.

Белякин разрядил отобранное ружье, подошел к той самой сухой березе, повесил его на сук и брезгливо вытер руки.

— Вот наш закон! Жалуйся! И не попадайся больше, а свою пушку получишь в милиции.

Он ушел, а мы сели, закурили. Потом капитан поднялся, достал из шалаша убитого тетерева. Это был старый, отливающий металлическим блеском пера петух. Мы рассматривали убитую птицу, а отовсюду, как бы прославляя жизнь, весну, слышалось боевое тетеревиное чуфыкание.

Солнце уже поднялось над лесом. Внезапно раздался шум: на поляну опустились два петуха. Они били друг друга крыльями, расходились, потом снова сходились.

— Смотри, смотри, — толкнул меня в бок Алексей. — Инвалид. — Только сейчас я заметил, что у одного из бойцов вместо ноги была короткая култышка. Как-то боком, но довольно быстро, он прыгал на здоровой ноге. Судя по тому накалу, с которым черныш дрался со своим противником, хромота не мешала ему. Птица благополучно перезимовала, а теперь справляла весеннюю свадьбу. Помогая крылом, петух то и дело нападал на противника. Увлеченные игрой, тетерева вплотную подбежали к нам. Но тотчас, как только обнаружили опасность, блеснув белоснежным подхвостьем, они с шумом взлетели…

И вот я снова в этих местах. Мы с собакой тщательно обшариваем вырубку. Несколько раз на глаза попадались порхалища — места, на которых тетерева купались в пыли. Но выводков пока не нашли. Вдруг сеттер встал. Только я успел подойти к нему, как из-за пня, в трех-четырех шагах от меня неуклюжей утиной походкой торопливо выскочил петух, пробежался и взлетел. Птица торопливо потянула через открытое место к кустам. Нет, я не мог ошибиться: это был тот самый черный красавец.

— Жив, старина! — невольно вырвалось у меня. И на душе стало как-то радостно-радостно, словно я встретил в лесу своего давнишнего знакомого.

Рой появился в нашей квартире совершенно неожиданно. В пятницу утром позвонил мне приятель:

— Если хочешь иметь хорошую собаку, приезжай ко мне на дачу.

— Конечно, приеду!

На радостях я даже забыл сказать о своем решении жене. И это было моей первой ошибкой.

В воскресенье утренней электричкой мы с сыном поехали за щенком. Через полтора часа были у Ивана Ивановича.

— Где же твоя хваленая собака? Показывай.

— Проходите, — пригласил Иван Иванович. Он провел нас в комнату. — Выбирайте любого.

На полу лежала красавица Леди, а возле смешно барахтались шесть коричневых крепышей-щенков.

Легко сказать — выбирайте… А как это сделать, если все они одинаковые? Поочередно я брал щенков в руки, ощупывал лапы, нос. Который же из них будет самый чутьистый, самый позывистый и выносливый? Щенки доверчиво тыкались холодными носами в ладонь и с любопытством рассматривали нас с Сергеем. Леди настороженно следила за каждым моим движением. Я приласкал собаку: не грусти, Леди, ему у нас будет хорошо.

— Не теряй времени, Сережа, возьми щенка, который тебе понравился, — попросил я сына. — Ну, смелее! — подбодрил его.

— Ох, папа, меня торопишь, а сам сколько времени думал!

Щенку с белым галстуком на груди, видимо, надоело ждать конца нашего спора, он неуклюже подбежал к Сергею, вцепился зубами в штанину, зарычал. Его судьба была решена.

Так в нашей квартире появился красный сеттер Рой.