До свидания, Овраг - Сергиенко Константин Константинович

Бывают дни, когда небо хворает мокрой лихорадкой. С него так и сыплется мелкая вода. Всё набухает, становится скользким, блестящим, а люди ходят с большими скорлупками над головой.

Мой хороший знакомый кот Ямомото давно зазывал меня в гости.

– Приходи, когда не будет моих, – говорил он. – Окно всегда открыто. Прыгай прямо в окно.

В мокрые дни хорошо где-то погреться и обсушиться. Тогда я решил пойти к Ямомото.

Ямомото встречал меня на подоконнике. Он жил удобно, на первом этаже.

Я разбежался и прыгнул. Высота всё-таки немалая, но я её одолел и очутился в комнате.

Не часто нашему брату доводится бывать там, где живут коты и люди. С лету я поскользнулся на блестящем деревянном полу и порядком его поцарапал.

– Вот здесь я и живу, – сказал Ямомото. Он сразу стал очень важным. Надел две такие стекляшечки, которые носят люди, и начал водить меня по жилищу.

– Ванная, – говорил он, – туалет, гостиная…

Всё это было для меня в новость. Таких слов я не слышал.

Потом Ямомото уселся в кресло, открыл большую книгу и сказал, что немного почитает про Японию.

– Япония большая страна, – начал он, – в ней много мышей, они подчиняются котам. Самый главный в Японии император Ямомото.

Тут Ямомото посмотрел на меня поверх стекляшек и спросил:

– Может, не веришь? Тогда почитай сам.

Он заставил меня посмотреть в книжку с какими-то закорючками, а потом ещё долго читал про то, как хорошо в Японии и какой хороший император Ямомото.

– А где эта Япония? – спросил я.

– Где? – сказал Ямомото. – Очень далеко. По ту сторону дороги, за тем оврагом, а может, и ещё дальше.

– Да, это далеко, – согласился я.

Какой всё-таки умный мой друг Ямомото! Головастый еле складывает по слогам, а Ямомото читает легко и быстро. Он знает все языки и, когда надевает стекляшки, становится ещё умнее.

Потом Ямомото принялся меня угощать.

– Чай, кофе? – спросил он.

Я отказался.

– Может, по рюмочке валерьянки?

Я снова отказался. Тогда Ямомото торжественно вытащил кусок колбасы и без всяких вопросов положил у меня под носом. Он очень гостеприимный хозяин, понимает толк в угощениях.

Пока я лакомился колбасой, Ямомото говорил без умолку:

– Домашние мне не мешают. Когда хочется побыть одному, я прошу их пойти погулять. Сегодня, например, сказал, что у меня будут гости, и они сразу ушли. Хорошие ребята. Стирка, уборка, готовка – это на них. Я раз и навсегда сказал: времени у меня не хватает. Так что ко мне не пристают. Сплю когда хочу. Ем что желаю. Гуляю где надо.

Ямомото говорил и говорил, а я доедал колбаску. В это время дверь заскрипела и отворилась. Это пришли домашние. Ямомото поперхнулся и прервал свои речи.

– Прячься! – зашипел он.

Но куда тут прятаться? Я заметался по комнате. Попробовал махнуть через подоконник. Но нет, без разбега не выйдет.

– Под диван! – шипел Ямомото.

Но поздно. В дверях комнаты появились домашние. От изумления они застыли. Тогда я взял разбег через комнату, сбил цветок и выпрыгнул на улицу. За мной взъерошенным комком вылетел Ямомото. Стекляшки слетели с его носа и брякнули об пол. Вслед нам неслись сердитые голоса.

Мы отдышались только у оврага.

– Видишь, какие они хорошие, какие вежливые, – пыхтел Ямомото. – Другие бы схватили тебя и отдали на живодёрню.

– Да, очень вежливые, – согласился я.

– Знают своё место, – говорил Ямомото. – Когда у меня гости, они тише воды, ниже травы.

Я согласился. И правда, бывают такие злые домашние. А эти ничего. Не гнались за нами, не кидались камнями. Ямомото повезло, что живёт с такими.

Головастый, конечно, читает хуже кота Ямомото. Но всё-таки читает. А почему? Да потому что он целых два года учился в школе! В самой настоящей человечьей школе на той стороне оврага.

Головастый тогда жил у сторожа, и сторож разрешил ему поучиться. Повезло Головастому. Я как-то сказал:

– Хорошо тебе, Головастый. Если бы я два года учился, я бы и других поучил. Поучи нас, Головастый.

Головастый сразу стал важный.

– Ты не понимаешь, – сказал он. – Учат в школе. А где я вас буду учить?

– А ты поучи нас в овраге.

– Нужна доска, – сказал Головастый.

Доску мы быстро нашли. На стройке сколько угодно досок. Мы оторвали одну от забора и принесли. Головастый с сомнением потрогал её лапой.

– Садитесь все вот так, – сказал он. – Нет, наоборот. Крошка, не хихикай. Такса, подвинься ближе. Нет, лучше давайте по-другому.

Он долго рассаживал нас, а потом спрятался в кусты и вышел оттуда в своей шляпе.

– Здравствуйте, дети, – важно сказал Головастый.

Крошка хихикнул.

– Крошка, иди к доске. – Головастый был очень строг.

Крошка вильнул хвостиком и уселся на доску.

– Отвечай урок!

– Чего? – спросил Крошка.

– По-твоему, я должен подсказывать? – важно сказал Головастый.

– А что такое урок? – спросил я.

– Это такая вещь, которую нужно рассказывать, – объяснил Головастый.

– А чего рассказывать-то? – снова хихикнул Крошка.

– Рассказывай чего хочешь, а я поставлю отметку.

Крошка поднял мордочку кверху и задумался.

– Ну, это… – начал он, – иду я вчера, иду, а в моём ящике сидит мышь. Я за ней кинулся и побежал.

– Поймал? – спросил Головастый.

– Нет, не поймал. Она в норку ушла.

– Молодец, ставлю пять! – сказал Головастый и нацарапал на песке какую-то закорючку.

– Такса, иди к доске! Отвечай урок.

Такса поправила бант.

– Когда я жила на даче, у меня было много еды…

– Ха-ха-ха! – засмеялся Крошка.

– Крошка, не мешай, – сказал Головастый.

– Меня кормили колбасой, – обиженно сказала Бывшая Такса.

– Ха-ха-ха! Колбасой! Вот умора! – надрывался Крошка.

– Почему ты смеёшься? – спросила Бывшая Такса. На глазах у неё показались слезы. – Да, меня кормили колбасой, и это все знают…

– Молодец, ставлю пять, – поспешно сказал Головастый.

На доску уселись Новые. Они стали хвалить своего Человека. Какой он хороший, какой сильный и смелый. Всё это мы уже слышали, но Головастый сказал:

– Молодцы, ставлю пять.

Быть учителем Головастому очень нравилось. Он даже шляпу сдвинул на одно ухо.

– Хромой, иди к доске!

Хромой, как всегда, стеснялся и бормотал что-то непонятное.

– Это… ну, как-то раз… это самое…

– Молодец, ставлю пять! – с удовольствием сказал Головастый. – Гордый, пойдёшь к доске?

– Ещё ничего не придумал, – сказал я.

– Молодец, ставлю пять! – не слушая, объявил Головастый.

– А мне можно к доске? – спросил Чёрный.

Головастый растерялся и замолчал. Чёрный вышел вразвалочку, пихнул лапой доску и сказал:

– Все вы дураки. Собака должна быть собакой. Зачем ей читать по-человечьи? Зачем носить шляпу? Всё равно Человек не отдаст вам свою одежду и не отдаст еду. Нам достаются только объедки. Вот мой рассказ. Что мне поставишь, Головастый?

– Ставлю пять, – промямлил Головастый и вздохнул.

– То-то, – сказал Чёрный. – И не забывайте, что раньше Человек и Собака разговаривали на одном языке. Нам незачем учиться человечьим словам, пока люди будут такими.

Чёрный прав. Раньше Человек и Собака говорили одинаково. Об этом мне рассказывала мать, когда я был глупым щенком.