У каменных столбов Чарына - Виктор Владимирович Мосолов

Это была первая встреча с крылатым рыболовом, но, разумеется, о скопе я читал и слышал не однажды. Эта птица хоть и обитает почти по всему земному шару, но везде считается редкой. Я немало путешествовал по Казахстану, Средней Азии, а в этот раз увидел ее впервые. Что скопа ловит рыбу, я, конечно, знал, но как это делается, понял только сейчас. Очень нелегко вот так, с лету, бросаться в воду, а нужно сделать много бросков, чтобы схватить рыбу, которая тоже не стоит на месте. Какой риск для птицы, ведь она может покалечиться при ударе о воду, может в азарте вонзить когти в крупную рыбину, которую ей не поднять в воздух, и тогда — гибель. Уж не потому ли, что жизнь этой птицы полна трудностей и опасностей, мы так редко ее встречаем? Но скопа приспособилась именно к такому способу существования, это то единственное, что она может, чем живет…

Мы и потом видели пролетающую над рекой скопу, но в воду она больше не бросалась. А посмотреть, как она охотиться, очень хотелось.

Проснулся на рассвете… Поеживаясь, натянул холодные, как ледышки, сапоги и вышел. Палатки, влажные от утреннего тумана, провисли, трава согнулась от тяжелых капель. Река Большая Узень, перекрытая глинобитной плотиной, курится, парит, как будто только что прошел большой пароход и дым никак не рассеется… Пробежал легкий ветерок, и тростники на противоположном берегу разом зашевелились, закивали рыжими пушистыми головками. Пересвистываясь, в мокрые тростники падает подвижная стайка усатых синиц. Вблизи берега распускают по воде круги большие поганки-чомги, ныряют за мелкой рыбешкой.

А вот и скопа. Спокойно, уверенно скользит в утреннем свете, вертит головой, посматривает то одним глазом, то другим вниз, словно любуется своим отражением. Ни суеты, ни торопливости в движениях.

…Все ближе, ближе. Вижу белую грудь, светлую «шапочку» на голове. Вот он, бросок! Смелый, неожиданный! Захватывающее зрелище.

Птица врезается в холодную воду. Брызги фейерверком! Фонтаны воды!

Взлетает, отряхивается. В когтях отчаянно трепещет… речной рак!

Мне кажется, скопа ошиблась и теперь только поняла это. Она вдруг забеспокоилась, завилась кругами, встряхивая лапой, поднималась все выше и выше. Но рак держался цепко и от страха сильнее сжимал свои клешни. Скопа забиралась все выше, превратилась в темную точку и растворилась в небе…

Чем закончится эта схватка? Вернее всего, скопа придет в себя, сядет на дерево и, пустив в ход клюв, расправится с неожиданной добычей… А может быть, рак разожмет клешни, упадет в другой водоем и станет родоначальником нового рачьего племени. Ведь и такое бывает…

Декабрь на себя не похож. Тепло — дожди и туман. А снег, что выпал раньше, почти весь растаял. По горной дороге, что круто поднимается вверх, грязь и слякоть. Прислушаешься — журчат в тишине крошечные ручейки, тоненькими ниточками сходятся к дороге и по узкой промоине дружно устремляются к речке. Так похоже на весну…

Но посмотришь на хмурое небо, на голые, без живого трепета ветки и становится ясно — временное это тепло, обманчивое и коварное. И птицы это чувствуют — кричат, но не поют. Вон чернозобые дрозды на ветках боярышника громко ссорятся из-за ягод. Дрозды — гости временные, как прилетели, так и улетят с наступлением холода. Дальше за теплом потянутся…

Небо проясняется, голубеет, и вот уже солнце блестит из-за легких облачков. Вдруг вспыхивают длинные паутинки, протянувшиеся от стебля к стеблю, свисающие откуда-то сверху. Теперь уже не весна вспоминается, а погожая осень — бабье лето. Паутинки плывут в воздухе, мерцают, переливаются, догоняют одна другую, то становятся невидимыми, то вновь появляются. Это идет переселение в другие места молодых паучков, они маленькие и легкие — летят, прицепившись к концу паутины. По правилам переселяются паучки в конце лета, осенью или весной, а сейчас зима, и уже морозы были, и снег ложился. Значит, не все успели улететь и вот, пользуясь случайными теплыми днями, распустили свои парашюты и пустились в опасное воздушное путешествие. Куда ветер — туда и летят. Не все долетят благополучно — кого птица склюнет, а кто в воду угодит. Но как же не путешествовать, если такая погода!

Одна паутинка прицепилась к ветке груши, повисает в воздухе крошечный восьмирукий парашютист. Быстро мелькают длинные тонкие лапки — паучок лезет вверх. Вот уж он на ветке, и на серой коре становится совсем незаметным. Сидит, отдыхает и даже не шелохнется. Что же будет делать? Останется здесь или полетит дальше? Паучок, будто сидит и размышляет: «Поживем — увидим…»

Дерево как дерево. Обыкновенный карагач с узкими рубчатыми листьями. И стоит посреди города в шумном районе у кинотеатра. Дерево ухоженное, подстриженное; ножницы и пила обрабатывали его крону не раз и придали ей вид большого пушистого шара. Несмотря на то, что давно лег снег и наступили холода, листья почему-то не облетели и висят скрюченные, твердые, будто жестяные. А если налетит ветер, то они сыпятся вперемешку со снегом и льдинками и гремят.

В сумерки на дерево прилетают воробьи устраиваться на ночлег. Пошумят немного из-за лучшего места и постепенно затихают. Пора отдохнуть после дневной суеты…

Но вот над деревом зажигается уличный фонарь, пронизывая густую сеть веток голубоватым светом.

Тут-то все и начинается. Один воробей подает голос, за ним другой, пробуждается вся стая и звенит, не умолкая, импровизированный ночной концерт. Начинается возня. Птицы перепрыгивают с ветки на ветку, дерутся, обиженно вскрикивают. Улететь бы отсюда, да страшно — ночь. И только в кроне дерева светло как днем.

Бывает, что дерево пустует. День, два… Но однажды наступает, вечер, прилетают воробьи. Потом зажигается фонарь. И начинается все сначала…

Погода была неустойчивая. Солнечные дни сменялись хмурыми, туманными. В субботу с утра пошел снег, и холодный ветер носил по тротуарам снежные вихри. Во второй половине, дня потеплело, солнце стало проглядывать белым подмороженным шаром сквозь тяжелое небо.

Маленькие серые птички с красными пятнышками на головах — королевские вьюрки, пролетали, негромко, мелодично тренькая, садились на березы и принимались потрошить сережки, распуская по ветру похожие на опилки семена.

Но вот протянула наискосок со стороны гор необычная для города стая птиц. Летели птицы легко, будто ветром несло их над многоэтажными зданиями. Стая разделилась на две группы, будто два легких длинных коромысла проносились по серому небу.

Летели саджи. Промелькнули над городом, придерживаясь нужного им направления, и пропали.

Живут саджи в пустынях и полупустынях. Не так