Джеральд Даррелл - Сад богов

В нашей жизни выдалась полоса относительного покоя, мама больше месяца отдыхала от вечеринок и гостей и пребывала в благодушном настроении. План нового праздника родился однажды утром, когда мы сидели на веранде и читали свежую почту. Мама получила, в частности, огромную поваренную книгу под названием «Миллион аппетитных восточных рецептов», щедро иллюстрированную такими яркими глянцевыми изображениями, что прямо хоть вырывай страницу и ешь. Плененная этой книгой, мама читала нам вслух один рецепт за другим.

— «Мадрасское диво»! — восхищенно провозгласила она. — О, это такая прелесть. Помню это блюдо, ваш отец очень любил его, когда мы жили в Дарджилинге. А вот еще! «Консармерская услада»! Я уже который год ищу этот рецепт. Вкуснейшая вещь, только очень жирная.

— Если они и впрямь такие, как на картинке, — заметил Ларри, — то, отведав их, потом двадцать лет придется жить на одной соде.

— Не говори глупостей, милый. Все ингредиенты абсолютно натуральные — четыре фунта масла, шестнадцать яиц, восемь пинт сливок, ядро десяти молодых кокосовых орехов…

— Бесподобно! — отозвался Ларри. — Отличный завтрак для страсбургских гусей.

— Я уверена, что они тебе понравятся. Отец их просто обожал.

— Но я-то, кажется, сижу на диете, — вмешалась Марго. — Зачем же принуждать меня есть такие вещи.

— Никто тебя не принуждает, милая, — возразила мама. — Ты всегда можешь отказаться.

— Ты ведь знаешь, что я не в состоянии отказаться, вот и получается принуждение.

— Ешь отдельно, в другой комнате, — предложил Лесли, листая каталог, рекламирующий огнестрельное оружие, — если у тебя не хватает силы воли отказаться.

— С силой воли у меня все в порядке, — возмутилась Марго. — Только я не могу отказываться, когда мама угощает.

— Джиджи шлет приветы, — сообщил Ларри, отрываясь от письма, которое читал в эту минуту. — Пишет, что приедет к нам ко дню своего рождения.

— День рождения! — воскликнула Марго. — Это замечательно! Я так рада, что он не забыл.

— Такой славный юноша, — сказала мама. — И когда он приедет?

— Как только выйдет из больницы, — ответил Ларри.

— Из больницы? Он хворает?

— Нет, просто ему не повезло с левитацией, сломал ногу. Пишет, что день рождения шестнадцатого числа, и он постарается быть здесь пятнадцатого.

— Как я рада, — сказала мама. — Я очень его полюбила в уверена, что ему понравится эта книга.

— Знаете что, давайте как следует отпразднуем его день рождения, — возбужденно предложила Марго. — Устроим настоящий, роскошный праздник, а?

— Хорошая мысль, — отозвался Лесли. — Мы уже сто лет не устраивали стоящих вечеров.

— И я могла бы приготовить что-нибудь по этим рецептам, — с увлечением подхватила мама.

— Восточный праздник! — воскликнул Ларри. — Скажем всем, пусть приходят в чалмах и с драгоценным камнем на пупе.

— Нет, по-моему, это слишком, — возразила мама. — Лучше небольшой, скромный, приятный…

— Как же ты можешь устраивать для Джиджи небольшой, скромный, приятный вечер, — заметил Лесли, — после того, что рассказывала ему про караваны в четыреста слонов. Он рассчитывает на что-нибудь выдающееся.

— Откуда ты взял четыреста слонов, милый? Я говорила только, что мы отправлялись в джунгли на слонах. Всегда-то вы, дети, преувеличиваете. К тому же откуда нам взять здесь столько слонов, на это он никак не может рассчитывать.

— Верно, но какое-нибудь представление надо организовать, — настаивал Лесли.

— Я приготовлю все декорации, — вызвалась Марго. — Все будет в восточном стиле. Одолжу у миссис Пападруя бирманские ширмы, а у Лены есть страусовые перья…

— У нас ведь в городе в холодильнике хранятся кабанчик, утки и прочее, — вспомнил Лесли. — Пора уже до них добраться.

— Я попрошу рояль у графини Лефраки, — сказал Ларри.

— Да что это вы… постойте! — всполошилась мама. — Мы ведь не торжественный прием устраиваем, просто отмечаем день рождения.

— Чепуха, мама, нам только полезно малость выпустить пары, — снисходительно произнес Ларри.

— Верно, — подхватил Лесли, — взялся за гуж — не говори, что не дюж.

— И семь бед — один ответ, — добавила Марго.

— Или один обед, — не пожелал отстать Ларри.

— Теперь надо решить, кого приглашаем, — сказал Лесли.

— Теодора, конечно, — дружно отозвались мы.

— И бедняжку Крича, — объявил Ларри.

— Нет-нет, Ларри, — возразила мама. — Только не этого противного старого грубияна.

— Чепуха, мама, старикан обожает повеселиться.

— А еще полковника Риббиндэйна, — сказал Лесли.

— Ну уж нет! — с жаром воскликнул Ларри. — Обойдемся без этого воплощения занудства, пусть даже он лучший стрелок на острове.

— Никакой он не зануда, — воинственно возразил Лесли. — Нисколько не хуже твоих паршивых друзей.

— Найди среди моих друзей хоть одного, кто бы целый вечер рассказывал односложными словами, сопровождая их неандертальским хрюканьем, как он застрелил гиппопотама на реке Нил в девятьсот четвертом году.

— Во всяком случае, это очень интересно, — пылко отпарировал Лесли, — куда интереснее, чем слушать болтовню твоих приятелей об этом проклятом искусстве.

— Ну-ну, не спорьте, милые, — миролюбиво сказала мама. — У нас для всех найдется место.

Я удалился под звуки продолжающейся перепалки, которая неизменно возникала, когда обсуждался список приглашаемых на вечеринки; для меня пришел бы Теодор, и вечеру обеспечен успех. Выбор остальных гостей я предоставлял моим родным.

Приготовления к празднику набирали силу. Ларри удалось одолжить у графини Лефраки огромный рояль и тигровую шкуру на пол возле рояля, который был доставлен к нам на длинной четырехконной повозке с величайшей осторожностью, ибо являл собой любимый инструмент покойного графа. Наблюдавший за доставкой Ларри снял брезент, защищавший рояль от солнца, забрался на телегу и лихо исполнил «Провожая милочку домой», дабы удостовериться, что инструмент не пострадал от перевозки. Рояль был в полном порядке, разве что малость расстроен, и, хорошенько попыхтев, мы втащили его в гостиную. Стоя в углу, черный, с агатовым блеском, с лежащей перед ним великолепной, грозно оскаленной тигровой шкурой, он придавал всей комнате роскошный восточный вид, чему способствовали также декорации Марго — развешанные по всем стенам огромные листы бумаги с намалеванными на них минаретами, павлинами, великолепными дворцами и слонами в уборе из драгоценных камней. Кругом стояли вазы с покрашенными страусовыми перьями, висели гроздьями воздушные шары, словно кисти диковинных тропических плодов.