Паулина Киднер - Мой тайный мир

Конечно, я бы не выдержала, если бы не самая разносторонняя помощь стольких людей. Ну вот, к примеру, девушки, что у нас работают. Некоторые из них направлены к нам агентствами по трудоустройству молодежи, и оклады у них не ахти какие, но они искренне преданны братьям нашим меньшим и трудятся, себя не щадя. А добровольные помощники и помощницы — как бы я обошлась без них? Многие из них пришли к нам, влекомые одним энтузиазмом, любовью к животным и слабо представляя себе, что здесь им придется столкнуться и с потоками крови, и с вонючими лужами, и со смердящими кучами. Даже такая простая вещь, как потрошить мертвых замороженных цыплят зверям на завтрак, и то поначалу требует мужества! А ведь молодцы, не испугались и остались с нами.

Каждый из наших помощников (и, разумеется, каждая из наших очаровательных работниц) готов поведать массу приключившихся с ним историй, забавных и не очень. Ну взять, например, Бекки — она пришла к нам прямо со школьной скамьи. Крепкая такая, здоровенькая пышечка. С жаром взялась за дело и исполняла все до мелочей. Правда, и растолковывать ей приходилось каждую мелочь, а стоило один раз не растолковать — и случилась трагикомическая история…

Читатель понял, что при всей моей любви к животным я не всесильная. Даром воскрешать из мертвых Бог меня не наградил. Такова рутина нашей жизни, от этого никуда не деться! И нашей уютной печке «Рейберн», которая своим теплом спасла стольких пернатых и четвероногих, подчас приходится служить и крематорием, где рассыпаются в прах тела тех, кому Бог не дал счастья выжить… Как-то Бекки возилась вместе с Мэнди с ежами, находившимися на излечении в «больничной палате» и обнаружила, что ночью одного из них Бог прибрал. Зафиксировав факт смерти в его «истории болезни», Мэнди завернула усопшего в газету и сказала Бекки:

— На вот, отнеси на кухню.

Что Бекки мигом и выполнила.

Вернувшись домой из офиса, я зашла на кухню и уловила непривычный, но довольно приятный аромат. «Это Дерек, должно быть, греет рыбу или чипсы, — подумала я. — Вот уж мы ими полакомимся!» А надо вам сказать, что подогревают эти вещи перед тем, как подать на стол, завернутыми в газете.

Я глянула на печку; да, действительно, на плите грелся сверток, причем уже начал сильно дымить. Я распечатала его с помощью плоскогубцев — и поняла, что произошло: Мэнди поленилась подробно объяснить Бекки, что нужно открыть топку и швырнуть ежа в пламя. Фразу «неси ежа на кухню» Бекки поняла так, что его нужно приготовить… Долго еще сконфуженной бедняжке не давали забыть об этом эпизоде.

Но самый забавный и притом пикантный случай произошел с юной красавицей Мартиной, нашей добровольной помощницей. У нее была прелестная, изящная фигура, которой позавидовала бы любая фотомодель. Золотые кудри, убранные, как хвост пони, ниспадали вниз плавными волнами — ну какой мужчина пройдет равнодушно, не окинув взглядом! Куда бы она ни направлялась, за ней всегда волочился кто-нибудь из наших парней, готовый исполнить любое ее поручение, а уж таскать ведра с кормом для животных ей и вовсе не приходилось: мужчины чуть не дрались между собой за право поднести грязное ведро. Но это ее ничуть не испортило — преданности делу и умения находить общий язык с нашими питомцами ей было не занимать.

Как-то раз — это было давным-давно, когда она у нас только появилась, — Дерек был занят беседой с Симоном Кингом и парнями из его киногруппы, снимавшими у нас фильм. Увидев красавицу Мартину, вся компания застыла в изумлении.

— К-к-кто это?! — промямлил первый, к кому вернулся дар речи.

— Наша новая добровольная помощница, — ответил Дерек, пряча хитрую улыбку. — А почему это вас так интересует?

— Ну… — смутился Симон Кинг, — если ей самой потребуется помощь, мы к ее услугам.

В тот вечеря показывала ей, как кормить детеныша летучей мыши из пипетки. Покормив детеныша, я поместила его в специально сшитый кармашек на веревочке, который носила на шее. Летучие мыши — существа общественные, гнездятся огромными колониями, и естественно, детеныш чувствует себя счастливее, когда слышит биение сердца другого живого существа и ощущает тепло, чем если бы он жил один-одинешенек в какой-нибудь картонной коробке.

— Ты сегодня дежурная, — сказала я Мартине, торжественно вешая ей на шею, будто медаль, кармашек с живым существом, — тебе и присматривать за ним!

— Рада стараться, — ответила Мартина, поправляя веревочку на шее и мешочек под пуловером так, как это делаю я. — Будь спокойна, у меня уж он не простынет!

Я наказала ей еще покормить крольчонка, а сама отправилась в «больничную палату» забрать полотенца для стирки.

— Ну как, покормила крольчонка? — спросила я Мартину на обратном пути.

— Все в порядке, крольчонок покушал хорошо, — ответила она. — Только… — запнулась она и пошарила у себя под нижней рубашкой, — Боюсь, мышонок куда-то запропастился.

Я подошла к Мартине. Она с покорным видом стащила пуловер, затем рубашку и осталась голышом до пояса, только женские прелести по-прежнему скрывались под нарядным кружевным бюстгальтером — жаль, такое произведение искусства не покажешь на публике, не такие у нас на ферме нравы! Ну, думаю, у нее начался сдвиг из-за потери.

— Можешь найти его? — спросила Мартина, переживая за детеныша.

Вот это да, подумала я. Птичьи яйца у нас в женском лифчике уже были, так теперь еще и летучая мышь! А надо вам сказать, что Мартина, дабы казаться еще пышнее, носила лифчик на номер больше, так что туда не только детеныш — взрослая летучая мышь и то поместилась бы.

Сказать по совести, мне стоило большого труда отыскать летучего мышонка среди хитрых кружевных узоров бюстгальтера. Снять его было нельзя — а то потеряем живое существо! — можно было только аккуратно прощупать пальцами.

Но вот наконец среди кружков отыскался летучий мышонок, и Мартина с облегчением натянула рубашку, а затем и пуловер.

…Закончив стирку, я пошла по другим делам и увидела, как Дерек о чем-то оживленно беседует со всей мужской половиной коллектива.

— Чему ты так радуешься? — спросил он, и я без утайки рассказала им о случившемся.

— Вот так номер! — ответил один из парней. — Что ж ты нас не позвала, мы бы его мигом нашли!

— Это не для ваших мужских пальцев, — парировала я, — Еще раздавили бы, чего доброго!

Конечно, наш коллектив работает как большая дружная семья, но могла ли вообще осуществляться наша деятельность, если бы не зоркие глаза и отзывчивые души чужих (как не хочется употреблять это слово!) людей, которые дают себе труд позвонить и сообщить о найденных ими животных, нуждающихся в помощи, а порою и сами, жертвуя своим временем, привозят их к нам, дабы мы побыстрее облегчили их страдания. Но и на этом не заканчивается роль отзывчивых сердец. Вылечить зверя — полдела, нужно еще подобрать подходящее место, где его можно выпустить: чтобы животное было в состоянии там прокормиться, чтобы оно не было занято его сородичами. А это требует времени. И здесь опять же большую помощь оказывают нам посторонние (к сожалению — посторонние!) люди.